Роман Приходько - Провал в прошлое

В отчаянье, переломив гордыню, отец бросился в ноги Сурену, помощнику Зазлобы с мольбою: подождать до вечера. Но тот лишь улыбнулся презрительно, сильным ударом опрокинул просителя наземь и отдал команду подчинённым забирать грузовик.

Когда я устремился на помощь родителю, Сурен перехватил меня за волосы и прокричал:

— Мозоль, этого берём с собой! За мутафагами будет приглядывать…

В следующую секунду отец достал из-за голенища длинную отвёртку и вогнал бандиту под рёбра по самую рукоять.

— Беги, сынок! К Мёртвому лесу…

Сдвоенный выстрел дробовика безвозвратно отнял жизнь у единственного близкого мне человека на этом свете.

Дальнейшее вспоминалось, будто нечёткий полузабытый сон. Я сбиваю с ног убийцу, встречаю зуботычиной Мирона и несусь что есть мочи к холму, выполняя последнюю волю отца. Свист пуль, топот погони, вкус глины вперемешку с кровью, не уснувшие толком жители холмовейника, рёв мотоциклеток, прыжок и провал…

Я не заметил, как по щекам вовсю текут крупные капли слёз, как до боли сжаты кулаки, как сдавило невидимым обручем бешено колотящееся сердце…

«Соберись, Владимир! Негоже плакать мужчине. Из любой ситуации есть выход, любое горе нужно пережить» — вспомнились вдруг слова отца над могилой матери, которая умерла два сезона назад.

— Обещаю, пап, — бормочу чуть слышно и пытаюсь вытереть лицо.

Все мышцы руки ответили ноющей болью. По очереди испытываю каждую конечность. Вроде ничего не сломано. Осторожно щупаю царапину от пули — нормально, покрылась подсохшей коркой. Попутно ладонь натыкается в кармане на коробок спичек, оставшийся после розжига кухонного примуса. Непослушными пальцами достаю одну палочку с толстой головкой серы и чиркаю…

Свет на мгновение ослепил, не смотря на то, что я предусмотрительно зажмурил глаза.

— Срань ползунья! — восклицаю ошарашенный. — Что это за шахта? Откуда здесь? — последний вопрос уже шепчу обречённо и, превозмогая боль в затылке, оглядываюсь.

Круглая бетонная труба, диаметром метра полтора, почти отвесно уходит вверх, опираясь основанием на прямоугольную шахту. Выхода на поверхность почему-то не видно. Может уже наступила ночь?.. Подо мной стопа металлических решёток, сбоку чёрное жерло горизонтального ответвления.

Огонь обжигает пальцы. Роняю спичку и замираю в ступоре. Я почему-то абсолютно уверен, что по трубе не подняться. Ладно, отложим этот вариант, как запасной. Конечно, проще обследовать боковую ветку; может где-то есть выход у подножья холма. Правда в потаённом уголке сознания засела какая-то важная деталь, ставящая под сомнение оба направления, как альтернативу спасения. Но что это за скрытный фактор такой — мозг выдавать отказывался.

Плюю на раздумья и сомнения. Не лежать же здесь до старости? Осторожно встаю на четвереньки. Прячу драгоценные спички во внутренний карман куртки. Громко звякнув решётками, трогаюсь в путь.

Израненное и побитое тело возмутилось привычной тупой болью. Стараюсь по возможности не обращать на это внимание, чтобы меньше уставать. И так, через каждую пару шажков приходиться шарить перед собой, во избежание новых ушибов.

Вопреки ожиданиям — намаяться не успел. Под коленями с грохотом свибрировал металл решётки, а ладонь нащупала впереди тупик. Опасаясь провалиться, сдал немного назад. Настала пора осмотреться.

Чиркаю спичкой, ярко пылает серная головка и тут же тухнет, задутая сквозняком. Чуть не плачу от радости и досады одновременно. Раз есть движение воздуха, значит близко выход наружу. Обидно только, что ничего не успел разглядеть.

Повторяю попытку, но теперь старательно укрываю пламя ладонью. Удаётся с трудом изучить задвижки на креплениях решётки да узреть ребристое металлическое дно под ней. Уже в темноте наощупь извлекаю преграду и пробую на прочность стенки прохода. Хлипковато, но должно выдержать. Есть правда и неприятная новость. Похоже, лаз сужается.

Ужом заползаю в гофрированную трубу и понимаю, что та постепенно провисает под моим весом. Вдобавок начинают застревать плечи. Мной овладевает паника. В страхе вытягиваю руки вперёд, чтобы понять: далеко ли удастся продвинуться…

О чудо! Ладони нащупывают край трубы. Отчаянно извиваюсь телесами навстречу свободе. И тут происходит непредвиденное. С жутким скрипом огромная гофра, начинённая мной, изгибается к низу, и я едва не выпадаю неизвестно куда. Лишь в последний момент успеваю схватиться за какую-то металлическую конструкцию, о которую со всего маху и прикладываюсь коленями.

Всплеск невыносимой боли парализовал мышцы. Громко ругаюсь самыми отборными матюгами, постепенно переходя на жалкий тихий скулёж. Неожиданно правый ботинок в чём-то застревает, даруя мне, так необходимую сейчас, точку опоры.

Переношу вес на ногу, другой тоже нащупываю упор. Теперь можно и осмотреться. Достаю коробок, зажигаю спичку…

— Ох, ма!.. Пот мутафага мне в кружку! — восклицаю невольно.

Большое помещение занимал громадный двигатель, и я стоял прямо сверху него. Вдоль стены тянулся ряд железных шкафов с паутиной проводов по стене, в торце комнаты виднелись высокие двустворчатые двери — и всё, больше ничего.

Спичка погасла, а я продолжаю тупо висеть под потолком, обняв крепёжную конструкцию под трубой, откуда недавно выбрался. «Кому понадобилось делать такой двигатель, для чего? А тем более строить для него комнату под землёй… Стоп! Значит, где-то есть топливо?!

На ощупь спускаюсь вниз. Нога натыкается на что-то, опрокидывает его; слышится глухой грохот. Сердце колотится от испуга. Трясущимися руками чиркаю спичкой.

На бетонном полу лежит опрокинутая жестяная банка, из которой высыпались болты и гайки. Рядом в беспорядке валяются инструменты: ключи, отвёртки, воротки. Всё кругом покрыто слоем серой пыли.

Обжигая пальцы, считаю оставшиеся спички. Осталось четыре штуки. Нужно искать топливо, чтобы сделать факел или что-то наподобие коптилки.

— Эх, отца бы сюда! Сколько здесь добра пропадает! А главное — это богатство всё время было рядом с домом…

Нахлынули печальные воспоминания, когда они ездили на грузовике в ближайший город Древних предков, чтобы хоть что-нибудь откопать под развалинами. Редко везло и находилось что-то стоящее. Самым удачным трофеем был ржавый двигатель, который после долгого ремонта стал вырабатывать электричество. Как же радовался отец, когда в мастерской впервые засверкала лампочка, купленная у торговцев на многолетние сбережения…

Закусываю губу и возвращаюсь к делам насущным. Зажигаю спичку, медленно обхожу железного исполина, выискивая шланги, трубки; всё, что может подводить топливо к двигателю. Искомое сразу же обнаруживается на противоположной стене. Это отстойник, от которого по выемке в полу протянута топливная магистраль. А главное, на самом двигателе перед фильтром торчит крошечный кран с вентилем.