Сергей Плотников - Пропавшая.

— А?..

— Потом расскажу. — Ната схватила меня за локоть и буквально потащила за собой. — Сваливаем, пока никто не увидел. Ой, твоя рука…

Руку, пока мы быстро шли до общажных корпусов, моя девушка держала в своей. И — вот удивительно-то! — на ней не обнаружилось ни ссадин, ни следов от цепи. Буквально на следующий день я попытался записаться в университетскую секцию единоборств — было мучительно стыдно, что защищать себя и меня должна была хрупкая молодая студентка. По счастью, тренер, который выслушал мою сбивчивую просьбу, вместо того, чтобы принять на два-три месяца очередную «грушу» (пока сам не уйдешь), дал действительно хороший совет: прежде чем лезть в драку, «нарастить мясо» в тренажерке. А Ната мне действительно рассказала…

Б-БАМ!

— Да что б тебя! Е… коромыслом, разбили дорогу….. е! — В сердцах проорал водитель куда-то вверх… в смысле — в крышу, потому что «уазик», нырнув в незаметную ночью котловину, буквально повис, уткнувшись усиленной решеткой на бампере в край ямы — соответственно, потолок оказался изрядно наклонен. Задние колеса остались на грунте, да толку от этого было чуть — сдвинуть машину по обваливающейся мокрой глине они не могли ни назад, ни вперед. Я первым делом проверил детей — нет, все нормально, благо ремни задних сидений у колымаги были то ли предусмотрены, то ли добавлены позднее. Кстати, дети даже не проснулись… Вслед за хозяином машины пришлось выбираться в ночь за пределами кабины… ах, вот оно что. Таежный ручей, даже, скорее, речка-переплюйка, промыла тут свое новое русло, которое радостно расширили колеса лесовозов. Дела… Хорошо, что вторая лопата для меня тоже нашлась. Водила, махая шанцевым инструментом, не забывал прислушиваться и приглядываться к окружающей темноте, а я… Я опять мысленно вернулся в тот день…

— Дело в том, что я… эм… попаданка! — Заявила любимая, то есть ее фантом, то есть запись. — Точнее, как бы наоборот, сюда я попала совершенно сознательно, и по собственному согласию… арр, как все сложно-то! В общем, главное — я не отсюда. В смысле, не из этого мира. И даже не из параллельного… Ладно, пожалуй, лучше покажу. Ната развела руки, и между ними возникла стопка… блинов. Маслянисто поблескивающих, вкусных даже на вид. Кажется, это было не совсем то, что показать было нужно — милая сердито посмотрела на иллюзию… и та, медленно и неохотно превратилась в стопку же, но из нескольких полупрозрачных дисков того же «блинного» размера. Еще одно усилие — и на дисках проявились точки. Подписанные точки.

— Это — наша Земля. — Улыбнулась моя жена, и одна точка почти у самого «дна» засветилась ярче. — Она находится во Вселенной-четыре… Номера, понятно, условные, да и пафосно звучит, но «четвертый слой реальности» мне тоже как-то не очень нравится. Тем более, реальность — она все-таки не пирог… В общем, пусть будут Вселенные. Вселенные друг от друга отличаются… и не отличаются одновременно. Отличаются составом звезд и планет, а не отличаются законами природы… Кроме одного: коэффициента затухания псионического воздействия. Если во Вселенной-четыре я могу слегка усиливать свои удары руками, слегка лечить прикосновением, слегка чувствовать эмоции людей, слегка воздействовать на животных — это все чем ближе, тем лучше, идеально — в тактильном контакте, то во вселенной-один (вот тут) я могу без особых проблем пробить трехметровую кирпичную стену, даже не приближаясь к ней. Я могу чувствовать окружающее пространство на километры вокруг и, благодаря этому, могу даже слегка предсказывать развитие непосредственно-близких по времени событий!.. О боже, когда я говорю это вслух, то звучит как самая пошлая низкосортная реклама одной из твоих любимых книжек, Миша! На самом деле — все не так… псионика — это не какая-то там «магия», это самая что ни на есть научная дисциплина… блин. Я к чему все это начала говорить? Миш, если ты это видишь — помнишь наш разговор… через месяц после парка?

Я заметил сидящую на скамейке Нату издали — и мне она показалась какой-то напряженной, даже расстроенной. На душе у меня и так скребли кошки, а тут и вообще «сердце упало» — честно сказать, я не очень-то себе представлял, как буду жить дальше, стоит девушке сказать «я подумала — нам надо расстаться». Наталья Воля, «сибирячка нерусского происхождения», как она сама про себя говорила (и такое, оказывается, бывает!), девушкой была видной, из тех, что притягивает мужские взгляды как магнит! Дело было даже не в правильных чертах лица и ладных линиях пропорциональной фигурки: в Университете учится много красавиц. Просто… просто было в ней «что-то такое». И я «это» почувствовал сразу, как только увидел ее в первый раз, столкнувшись на одной из первых лекций второго курса, что читалась сразу для нескольких потоков втораков… Не могу сказать, что я «пропал», нет. Себя я оценивал адекватно, потому при каждой встрече все больше «восхищался издалека»… пока однажды, уже в начале следующего семестра, мы случайно не оказались вместе припряжены к «труду во имя науки» на кафедре статистики. Швабра, ведро и тряпка — что еще может сблизить сильнее?

— Миш, привет! — Стоило мне подойти к лавочке, как девушка буквально меня почувствовала — затылком, не иначе — и вскочила. На милом лице было огромными буквами написано… эээ, облегчение?! Впрочем, подумать над этим я не успел — да и вообще некоторое время думать не мог, прижимая девичье тело, забравшееся ко мне на колени и одними объятьями и поцелуями доказавшее, что я — во-первых дебил, потому что волновался совершенно не о том, а во-вторых — совершенно не разбираюсь в женщинах. Что, кстати, логично — Ната не была моей первой влюбленностью, но именно с ней в первый раз дошло хотя бы до поцелуев… и чуть-чуть дальше. Иногда я пытался понять, что именно она во мне такого нашла… и всякий раз задвигал эту мысль подальше, банально боясь сглазить: не было у меня за спиной ни миллионного наследства, ни внешности эталонного красавчика, ни даже элементарного превосходства физической силы. Мозги? О, тут все было превосходно, но не сказать, чтобы Ната прикладывала особые усилия, учась не хуже меня…

— Что-то не так? — Девушка перешла от активных объятий и поцелуев к «режиму котенка» — поджала ноги, изогнула спину, чтобы прижать свою голову к моей груди… и ощутимо задумалась. Мой вопрос заставил ее вздрогнуть.

— И вот как ты это делаешь? — Мое плечо боднули лбом, а в ответ на распахнутые глаза, уточнили: — Понимаешь меня даже тогда, когда я сама себя еще не понимаю? Ты ведь не видел сейчас моего лица, да и вообще… так как? Я честно задумался. Реально задумался — говорить всякие глупые банальности вроде «я тебя чувствую» не хотелось. Вопрос — как чувствую? Да кто ж знает! Вот ответ на вопрос «почему чувствую?» понятен: