Светлана Тулина - По чужим правилам

Впрочем, женщин здесь не было. Местных, во всяком случае…

А вот, кстати — это хорошо или плохо, что не наблюдается в пёстрой компашке гнусных похитителей ни одной ничуть не менее гнусной похитительницы? Где-нибудь в цивилизованном месте подобное обстоятельство стоило бы счесть если не пугающим, то уж хотя бы настораживающим. Компания молодых и явно чем-то уже подогревшихся самцов, не сдерживаемая даже номинальным присутствием тех, перед кем им хотелось бы выглядеть попривлекательней да поприличней… Если не ужас-ужас-ужас, то уж хотя бы на однократный ужас можно точно рассчитывать.

Но в том-то и дело, что до цивилизованной местности отсюда — две недели на форсаже. Это если считать оплотом цивилизации Землю Ирис, тоже дыру ту ещё, рассадник пиратства и прочей контрабандной мерзости. Давно бы почистить, да только кому это надо — система Тарсова, дикая глушь на самой границе вроде бы освоенного пространства. Сюда и не летал бы вообще никто, если бы не Стенд с его уникальной экосистемой и нигде более не добываемой мяткой.

Красиво, однако, танцуют гады. Не хочешь, а залюбуешься скольжением и пируэтами вёртких гибких тел цвета полированного ореха. Воздушный балет просто, а не дикарские пляски. Насколько всё-таки изящнее и элегантнее выглядит дискотека, если танцующие перемещаются не только в горизонтальной плоскости. И голоса красивые — до звона, до дрожи, даже мурашки по спине.

Впрочем, может быть — просто связали слишком туго. Руки немеют. Это плохо. Но еслши зациклиться — пальцам будет только хуже.

Отвлечься.

Что там у нас в сухом остатке по 117-Б-прим?

Да, кстати! Точно.

Был же прецедент.

Так называемое «Дело О'Харры». Наличие реальной возможности физической расправы вплоть до прекращения жизнедеятельности над самой потерпевшей непосредственно или её близкими.

Подпадает ли Джесс под категорию близких?

Лучше будем считать, что подпадает. Это как-то оптимистичнее.

Если, конечно, отвлечься от того радостного факта, что уж что-что, а изнасилование нам тут не грозит точно.

Потому что по своей сексуальной агрессивности среднестатистический геймер может быть сравним разве что с варёной морковкой.

Уточнение — хорошо протёртой варёной морковкой. Да и то, морковка, пожалуй, ещё и фору ему даст.

М-да…

Интересно, что там, за поворотом колеса?

Вполне возможно, скоро удастся проверить. Будет забавно, если Оракул соврал и никаких перерождений не существует. Шансы довольно приличные, фифти-фифти. Даже поменьше чуть, если отталкиваться от уже имеющейся не слишком весёлой статистики — четверо из одиннадцати. Остальные выжили.

А если очень повезёт — то потом даже вылечить смогут.

Эм же вылечили. И никаких последствий, постоянно проверяли почти год, пока точно не убедились. И лучше не думать про остальных, которые так и не… Эм вылечили, это главное, остальное не важно.

А поют красиво, ничего не скажешь. Хорошо так поют. Сильно. Можно даже сказать — душевно. И акустика хорошая, хотя и странно — от чего тут отражаться звукам? Сквозь тонкие ветви самой верхушки крон просвечивает желтоватое небо, и лучше не думать о том, сколько километров отсюда до поверхности. Верхолазы, мать их за ногу, так с деревьев и не спустились! Но танцуют красиво, этакая воздушная гимнастика по вертикали, аэропилон.

Жаль, видно плохо.

Рядом монотонно поскуливает Джесс. Джесс — девочка послушная, бояться всегда умела на пять с плюсом. Впрочем — может, и не от испуга она, пока волокли по этим гнусным джунглям, перебрасывая с ветки на ветку — излупцевали прилично, да ещё сучья, да самая первая стычка…

Бедная Джесс!

Стась не было страшно.

Совсем.

Патология такая, уж извините.

А абстрагироваться от боли тсены детей своих учат с пелёнок.

Уйти в медитацию наглухо, правда, мешало природное любопытство, и потому приходилось тренировать память и отвлекать внимание цитатами из ВКАИ, заодно предпринимая очередную безнадёжную попытку запугать себя статьями со 117 по 126 — наиболее важными для авансисток.

— Слышь, Джесс, по крайней мере сто семнадцатая нам тут не грозит, — сказала Стась и даже сама удивилась, как отстранённо и незнакомо прозвучал голос.

— Что? — Джесс подвывать перестала. Было отчётливо слышно, как щёлкнули её зубы.

Сработало.

Теперь она будет думать. И, насколько Стась её знает, думать она будет долго. Пожалуй, достаточно долго для того, чтобы постепенно успокоиться, потому что думать она будет привычными мыслями о привычной же опасности. А страх, став привычным, наполовину перестаёт быть страхом. Домашним он становится. Ручным.

Привычным…

Интересно, скоро ли эти певцы-танцоры (которых, кстати, стало намного больше!), почувствуют жажду? Об этом мы тоже не будем думать…

А здесь красиво. И листья шумят.

Сойти с ума — не страшно. Ты-то ведь так и не поймёшь, что сошёл с ума. А смерть от потери крови — тоже не самая худшая из смертей. Словно уснул. Говорят, даже приятно. Гораздо приятнее, чем, например, удушение. И чище. Не говоря уж об отравлении или там поджаривании на медленном огне. На Генуе аборигены предпочитали именно поджаривание, хорошо, что мы не на Генуе.

Эстеты они, однако, эти геймеры!

Хотя мать их всё равно надо бы за ногу.

Юркие, длиннорукие эстеты с кисточками на острых ушах и варварской тягой к ярким цветам… И ещё — эти глаза, огромные, круглые глаза обитателей ночи. Может быть, они произогшли от какой-то разновидности местных лемуров. Ну, такой исключительно крупной и очень сильной разновидности. А ведь на вид и не скажешь. Худенькие такие. Хрупкие.

Интересно — среди лемуров бывают вампиры?

Стась потрогала языком бесчувственную десну. Спасибо навыкам блокировки, а то выла бы она сейчас не хуже Джесс. Если бы вообще в сознании была.

То, что слева выбит нижний клык — это, в общем-то, не так уж и страшно, хотя и приятным не назовёшь. А вот то, что левый предклыковый резец и первый коренной недовыбиты, и острые обломанные края их царапают бесчувственные губы — гораздо хуже. Эти зубы были живыми. И, значит, нервы торчат наружу в полной боевой готовности. И блокировать вечно их нельзя, это любой ребёнок знает — отомрут.

Впрочем, четыре из одиннадцати шансов за то, что у дантиста мучиться не придётся. В смысле — вообще не придётся уже. Никогда.

Чёрный юмор…

Красиво танцуют, шельмы.

Слитные движения изящных фигур, мелькание тонких рук, яркие краски взлетающих крыльями плащей, мерцание огромных глаз, стремительные перелёты от ветки к ветке, словно закон гравитации писан не для них. Синее пламя костров — зачем им костры? Они же в темноте видят, как летучие мыши! Вернее, нет, как совы, свет их ослепляет, так зачем же им эти долбанные костры?! Для создания интима, что ли? Ну, словно пригашенная иллюминация на наших вечеринках… Красиво.