Перезапись (СИ) - Соболев Александр

Кряхтя, встал на ноги и побрел к остаткам самолета. Надо же с чего-то начинать? Важно поставить для охреневшего мозга задачу, а о превратностях судьбы думать после. Осмотр лишь принес кучу новых вопросов. Первое – я очнулся снаружи фюзеляжа, хотя корпус относительно целый и падал он видимо с небольшой высоты.

Второе – я не нашел кабины. Совсем. Как-будто что-то откусило целую треть корпуса. Навевает на очень нехорошие мысли. Мысль о гигантской летающей акуле, что охотится на самолеты – мелькнула и пропала.

Третье – Корпус выгорел, а это значит, что лежал я долго. Вопрос. Где спасатели и прочие? И какого черта я здесь делаю и почему я маленькая девочка?

Внезапно мне в голову прилетела мысль, и я принялся ее усиленно думать. В паре километров от моей деревни есть резервная взлетно-посадочная полоса. Их по всей стране куча понатыкано как грибов после дождя. И если предположить, что самолет снижался именно туда, а лес тот самый, где я грибы собираю… Тооо – мой дом не так уж и далеко! Очень много допущений, но мне идти можно вообще без разницы куда.

Сориентировавшись по направлению лежащего корпуса, я начал продираться сквозь бурелом, ужом ввинчиваясь в кустарник.

Пару раз едва не оставил глаз на торчащей ветке и один раз все таки оставил клочок волос злоебучему кустарнику. На память. Было сцать как больно! Даже слезы выступили. Чтоб его вегетарианцы на корм пустили!

Спустя метров триста на меня накатило. Легкое платьице белого цвета и сандалии совершенно не приспособлены чтобы шляться по лесам. Ветки реально больно хлестали по нежной коже рук и ног. Все норовило зацепиться за подол и длинные волосы.

Я без сил привалился к стволу дерева, от души выматерился и саданул кулаком по земле. Тонкий детский голос еще сильнее ввел в депрессию. Как так-то, а?

Первое время меня в тонусе держала напрягающая ситуация и я держался довольно бодро. Однако теперь маленький полярный лис догнал меня и навалился на кипящие мозги. Никому не советую пережить такое. Вместо того, чтобы уверенно спиться, оказаться в детском теле. Постоянно чувствуется нечто неуловимое, неудобное, словно одел одежду на пару размеров меньше. Только сейчас само тело меньше мне привычного. Одни междометия на языке! И что теперь делать? Идти сдаваться? Найдут семью девочки, отдадут родителям. Они же сразу поймут, что я не их ребенок! Или в детдом определят, если родители были в самолете, что тоже весьма кисло. Голова разрывалась от вопросов. Эмоции перехлестывали через край и хотелось плакать. Видимо тело влияло на взрослый разум и определяло типичные реакции для этого возраста.

Собрав сопли в кулак, я смог кое-как придти в себя и продолжить путь. Через некоторое время я уже сам удивлялся своей реакции. Чего ныл то спрашивается? Колокольчики жалко конечно, но остальное не так уж и плохо. Все решается для взрослого человека. Ааа! Да кого я обманываю? Для мужика жесть как жутко оказаться в теле маленькой девочки. Хотя уже давно отгулял свое, но все равно! Зато печень новая – шептал мне на ухо внутренний голос, и я не мог с ним не согласиться. Еще поживем.

Смеркалось. Солнце почти скрылось за горизонтом и длинные тени накрыли землю… На лирику потянуло. Смеркалось блин. Это я пытался хоть немного отстраниться от одной проблемы. Комары. Эти сволочи совсем берега попутали и дырявили детскую кожу совсем уж злостно и немилосердно. Здоровая куча этих кровососущих ублюдков клубилась в шаге от меня. Казалось, что им реально выпить меня досуха и я ускорил шаги не смотря на невеликие силы. Голод и жажда настигли неожиданно. Детское тело совершенно не приспособлено для длительных маршей. Однако вскоре, скорости придало узнавание местности. Старое сухое русло ручья мне было прекрасно знакомо и это просто окрыляло. Я не ошибся.

Я вышел на крайние огороды местных жителей и прямо по грядкам выбрался на грунтовку. Время было уже позднее и никого не было видно. Пройдя еще пару улиц, я добрался до своего дома. Не успел обрадоваться, как замер. Мощные следы протекторов пролегали по моему участку. Прямо по пионам! Я аж захлебнулся от возмущения. Десять лет культивировал как тот жук навозник! Брюшко белое, спинка черная, лапки в грязи. Но это была меньшая из проблем. Дверь открыта, однако в округе никого. Дело весьма нехорошо пахнет. Я б даже сказал смердело неприятностями.

Зайдя внутрь, я прошел на кухню, где последний раз находился в своем теле. Все было на своих местах. Кроме моего тела. Даже упавший стакан сиротливо лежал на полу. Думаю, что это даже к лучшему. Лицезрение собственного синего тело – реально может привести к нервному срыву. На глаза попался кусок оберточной пленки. Ну такая – с пупырышками. Бездумно подняв ее, я стал лопать пузырьки. А реально успокаивает. Чпокнув ее полностью, я задумался, ведь этой пленки у меня не было. Тогда какого черта она здесь? В нее заворачивали мой хладный труп? Бред какой-то. Так и не придя ни к каким выводам, я решил себя привести в порядок, да и пожрать не мешало. Хотя я же девочка, так что не пожрать, а покушать! Снял платье и закинул его в стирку. Еще раз впал в депрессию от своего тела. Пошарил в шкафу и нашел свою футболку. Теперь для меня она была ниже колен, сойдет за платье. Чувствую себя знатным педобиром просто касаясь себя. Стойкие моральные ограничители просто отказывались делать такое, но я справился. Умылся и привел себя более-менее в порядок. Изрядных проблем доставили волосы. Как женский пол ухаживает за ними? Это же ползучий хаос! Перематерившись, я кое как смог их даже расчесать. Ощущая жуткую усталость, я смог добраться до зала и упасть на диван. Мозгам требовалась разрядка и рука нашарив пульт телевизора, клацнула кнопкой включения.

Я почти задремал под монотонный бубнеж, однако сквозь сон до меня донеслось:

– Как нам стало известно сегодня от пресс секретаря Центральной Палаты из активных кланов был исключен род Завьяловых, в связи пропажей без вести единственной живой наследницы Елизаветы Завьяловой. Напоминаем, что месяц назад в связи с терактом в деловом центре, была уничтожена вся правящая верхушка. Единственная выжившая впала в кому, и врачи не прогнозировали шансов на выздоровление. Наши репортеры держат руку на пульсе и ожидают дальнейших действий от остальных родов. Кому теперь будут принадлежать активы крупнейших горнорудных перерабатывающих комплексов? Какие перемены за собой это ведет? Ведь это первый подобный прецедент за всю историю существования Российской Империи…

Я замер, выпучив глаза. Слова не сразу доходили до моего шокированного мозга, ведь с телевизора на меня смотрела мое новое лицо.

Я подорвался с дивана и пролетел в ванную. Подставил табуретку и вскарабкавшись уставился в зеркало. Сомнений нет Лиза Завьялова. Те же золотистые волосы, голубые глаза, вздернутый нос. Разве что на фотографии выражение лица не дибильно – шокированное, но это сейчас мне простительно.

Сполз с табуретки и сел прямо на кафель. Тело сработало само и потянуло коленки к подбородку. Приплыли. Этот гребаный самолет сбили к чертям собачьим из-за меня. Тушите свет, сушите весла.

Все это очень дурно пахнет. Вот же привалило на старость лет! Стоит только нападавшим узнать, что Елизавета жива, как сразу на меня начнется охота. Тот, кто смог выпилить целый род. Точно не успокоиться, пока моя мертвая тушка не будет лежать на двух стульчиках. А может даже без гроба обойдутся. Закопают и все. Может даже убивать не станут, живым зароют. И всем плевать будет, что я клал с пробором на все наследство Завьяловых. Впрочем, хватит рефлексий. Я встал и вытащил платье из стиральной машины. Опять вопросы – почему Лиза была одета в платье, если лежала в коме? Или же это информация для прессы? Не известно, однако мне же лучше, ибо рассекать в больничной пижаме чрезвычайно хреновая затея. Кстати говоря, ткань, несмотря на все пережитые невзгоды очень даже в приличном состоянии. Наследниц рода одевают, наверное, очень даже не плохо.

Кинул одежду сушиться, а сам завалился спать. Как говориться пока спишь – враг не дремлет. Вот и измотаем вражину бессонницей.