Лепила (СИ) - Любич Алекс

Тут наш автомобиль подпрыгнул на колдобине, блик солнца попал в глаза, ослепив на секунду, когда же я проморгался, никаких световых эффектов уже не было. Привиделось с похмелья?

Из любопытства начал снова тереть фигурку, снова будто искра статики ударила в палец сквозь перчатку, и снова будто замерцал металл.

Вдруг ожило радио, Ярослав взял наушник, прислушался и скомандовал: — Боеготовность!

Солдаты дружно дослали патроны в патронники своих автоматов, сидящий напротив меня Барт вскочил к пулемету на вертлюге и взвел его.

Пару минут ничего не происходило, затем впереди раздался громкий хлопок, мы резко затормозили. С передовой машины посыпались солдаты, занимая оборону. Поганое тут место, вокруг дороги низкорослые кусты, хоть за ними потенциальному врагу и не спрятаться, но и проехать сквозь них проблема, застрять можно. Только по дороге и получается ехать.

Внезапно на холмике в сотне метров от дороги вспухло облако пыли, от которого, оставляя за собой тонкий дымный след, полетел гранатометный выстрел, как будто прямо мне в лицо. Я только и мог, что смотреть, как граната приближается к машине, казалось, это длится вечность. И только в последний момент я понял, что летит она все-таки не в меня, а куда-то в район двигателя. Резкий удар, палец снова кольнуло искрой из фигурки (удивительно, что я вообще это заметил), ослепительная вспышка, потом свет в глазах выключился.

Не знаю, сколько я пролежал в отключке, но вряд ли долго, тело не успело затечь, а поза была крайне неудобная. Меня скинуло с лавки животом на рюкзак, пластина бронежилета при этом краем уперлась слева в ребра. Сразу сработали вбитые Домбровским рефлексы, с рюкзака я перекатился на бок на пол машины, укрываясь за бортами.

Проклятье, не видно, что происходит снаружи. Подозрительно, что снаружи не доносятся никакие звуки, только оторванный кусок тента шуршит и хлопает на ветру. И куда делось солнце, что еще минуту назад слепило глаза? Оно есть, но светит с другой стороны, причем поднялось гораздо выше.

Между водительским и командирским сидениями застряло тело Берта, водителя. Он был очевидно и безвозвратно мертв, не живут с такими черепно-мозговыми травмами, осколком ему снесло кусок черепа, мозги наружу.

Как же страшно выглядывать поверх борта! Понимаю, что тонкий металл борта машины не остановит не то, что пулю любимого африканскими бандитами автомата Калашникова, но и даже мягкую свинцовую из охотничьего ружья, но пока меня не видно, по мне и стрелять, наверное, не будут. Впрочем, могут превентивно перекрестить машину парой очередей, тут мне и конец. Тихо и аккуратно подполз к откинутому заднему борту, стараясь не высовываться. Тут меня ждали новые открытия. Метрах в тридцати сзади от машины со стороны правого борта высилась каменная стена. Капитальная такая, высокая, как у средневекового замка где-нибудь в Германии, пусть и сильно обветшавшая. Вид стены совершенно не вязался с африканским пейзажем, по которому мы ехали несколько минут назад.

Кстати, куда делись остальные «мы»? Еще раз оглянулся на тело Берта, кровь еще стекала с него на сидения и на пол, то есть, в отключке я пролежал совсем недолго. Не вытекает из покойников кровь в заметных количествах, когда сердце не работает, уж это я точно знаю.

Снова взгляд по сторонам наружу, противника не видно и не слышно, но лучше тут не рассиживаться, машину точно перетрясут, хотя бы, на предмет затрофеить оружие и боеприпасы.

Что делать? Страшно-то как, аж трясет всего.

Вот угораздило же влипнуть! Да, у меня есть оружие, боекомплект, бронежилет с каской и прочее, да толку-то? Я же не военный. Стрелять умею, попадать тоже, соображаю, как действовать в составе подразделения, но чтобы в одиночку отбиваться от врагов?

Так, у меня же еще рация есть! Вынул рацию из подсумка, включил. Рация заработала, но в какие каналы ни тыкал, везде была тишина, только слабый фоновый шум.

Отлично, я еще и без связи.

Надо на что-то решаться. Все вокруг заросло травой высотой примерно по колено, спрятаться в ней невозможно. Между машиной и стеной идет то ли промоина, то ли овражек, то ли остатки рва, там можно занять позицию и попробовать понять, что делать дальше.

На счет три. Дальше нельзя тянуть.

Раз, два, пошел!

Вылетел из кузова джипа и рванул к овражку. На последнем метре споткнулся и влетел в укрытие уже кувырком, заучено отставив автомат в сторону на вытянутой руке, чтобы и его не побить, и самому не побиться. Больно треснулся каской о камень, но тут же перевернулся и занял позицию лицом к машине, заодно оглядываясь по сторонам.

Что за чертовщина?!

Где я?

Машина стояла, покосившись на левое переднее колесо, примерно в центре очень древнего строения, от которого только одна стена прилично сохранилась, та самая, что позади меня, остальные стены частью обвалились, частью торчали из земли. Так или иначе, когда-то давно здесь было здоровенное здание или крепость примерно квадратной формы, где-то метров сто на сто, я же сам находился в натуральном овражке, по дну которого протекал почти пересохший ручеек. Врагов видно не было, слышно тоже не было. А еще это сильно не похоже на Мали. Не та растительность, не та почва, не тот воздух. Куда же меня занесло?

Проверил амуницию. Бронежилет цел, каска на голове, противоосколочные очки на резинке никуда с каски не делись, даже не треснули от недавнего столкновения с камнем. Рация на месте, правда толку от нее сейчас, полупустая фляга на месте, малая аптечка на поясе слева, ИПП в кармане на правой голени, в подсумках четыре автоматных магазина и два пистолетных. Пистолет в кобуре на бедре. Нож в ножнах на груди. Даже две гранаты в подсумках.

Все на месте, я вооружен и очень опасен. Особенно для себя, ага. Так, возьми себя в руки, тряпка! Хорош паниковать, считаем боеприпасы. В автоматных магазинах по 28 патронов[1], то есть, всего 140. В пистолетных магазинах по 17 патронов, то есть, всего 51. А еще в рюкзачке-мародерке лежат пять 20-патронных пачек к автомату, две перекладываем в нагрудный карман, и две 50-патронных пачки к пистолету, одна с пустоголовыми пулями, она идет в другой нагрудный карман, другая со штатными оболочечными, их мы таскаем на случай проверки, эти остаются в рюкзаке. Миротворцам не положены экспансивные боеприпасы, да только жить захочешь, наплюешь на инструкции.

Пригнувшись, чтобы не высовываться, гусиным шагом прошел вдоль овражка пытаясь составить представление о местности, куда меня занесло. Вокруг развалин была классическая степь, поросшая травой. В степи в проломы между стенами никого не было видно. Непохоже на Мали.

Чуть отдышавшись и осмелев, выбрался из овражка и пошел к машине, держа автомат по патрульному, сопровождая взгляд стволом, готовый высадить весь магазин в любую тень.

«Дефендер» отбегался. Взрывом разнесло левое переднее колесо и разбило двигатель, Берта убило сразу. Похоже, влепили по нам противотанковым выстрелом из старого советского РПГ, кумулятивная струя прожгла дыру в колесном диске и развалила переднюю ось пополам. Была бы это осколочно-фугасная граната, убило бы всех, а так вот я жив остался. Куда делись остальные, непонятно. Вот рюкзак Ярослава, но где он сам? Вот рюкзак пулеметчика Барта, вот задрал ствол у небо его пулемет на вертлюге, вот короба с пулеметными лентами. Но сам Барт исчез. Автомат Берта так и стоит в держателе справа от рычагов коробки передач, сидевший на командирском сидении Марко исчез вместе со своим рюкзаком.

Странно это все.

На всякий случай, схватил пятилитровую бутыль с водой, оттащил в овражек. Надел свой рюкзак, там и аптечка побольше, и запас еды есть, не переломлюсь от нескольких килограммов, зато если что, не окажусь без штанов. Вытащил большую медицинскую укладку и, постоянно оглядываясь и пытаясь одной рукой управляться с автоматом, тоже оттащил в овражек, пусть лучше там будет, да и сам там пока посижу, что-то поплохело, мутит и перед глазами все плывет.