Артем Мичурин - Еда и патроны

Кованые подошвы армейских ботинок размеренно хрустели щебнем и поднимали в воздух облачка белой каменной пыли. Местность, тянувшаяся вдоль насыпи, ничем особым не была примечательна. Редкий лесок сменялся прогалинами или небольшими болотцами, затем снова заполнял собой пространство, пригодное для его простой и непритязательной жизни. Молодые тоненькие деревца теснились вокруг редких, но громадных сосен-исполинов. Время от времени на глаза попадались остатки фундаментов каких-то зданий, иногда стоящие одиночно, иногда — группами, возможно, даже улицами. Поросшие зеленью, они были едва различимы, боязливо и нелепо высовывались из травы растрескавшейся кладкой красного кирпича, просвечивали сквозь бурьян сгнившими бревнами. Стас смотрел на карту, читал названия исчезнувших деревень, ничего ему не говорящие, и прикидывал, долго ли еще до Кутузовского.

Скоро выяснилось, что совсем не долго. Лесок кончился, и вдалеке забрезжило что-то светло-желтое, оказавшееся полем пшеницы, через которое от насыпи шла весьма широкая дорога с двумя глубокими тележными колеями. Над рощицей, темневшей за полем, высились силуэты сторожевых башен. Стас взглянул на часы — было всего лишь двадцать минут четвертого. Он поправил рюкзак и, насвистывая мелодию какой-то старой песенки с забытыми словами, зашагал по дороге.

Бурьян, густо разросшийся вдоль насыпи и вымахавший едва ли не в человеческий рост, зашевелился под налетевшим с поля ветром, качая пожухшими пыльными листьями. Огромный борщевик с толстым как у настоящего дерева стволом дернулся и задрожал метрах в пятидесяти, возле примятых лопухов репейника.

Стас, не меняя темпа, продолжил шагать вперед. Левая рука, будто невзначай легла на цевье, а правая незаметным движением сняла автомат с предохранителя.

«Кутузовские? А если нет? Может, дать навскидку веером, и в канаву, а оттуда гранатой угостить? Нда… Плохое начало взаимоотношений. Хотя… Форт рядом. Кому тут еще придет в голову секреты устраивать? Крикнуть, что вижу их? Нет, не стоит. Струхнут еще, да пальнут с перепугу. Ждут, когда спиной повернусь. Ну, ладно, пусть так».

Он отпустил автомат и, стараясь не коситься на бездарно организованный секрет, прошел мимо.

— Стоять! — раздался позади неуверенный окрик.

«Ай, молодца!»

Стас остановился.

— Ты руки-то подними, — заговорил второй голос. — Давай-давай, а то пальну сейчас с двух стволов, поздно будет.

— Спокойно, мужики, — начал Стас, медленно и нехотя поднимая руки. — Нет причин для беспокойства. Видел я засаду вашу.

— Это мы уж сами как-нибудь разберемся, есть причины или нет, — отозвался второй голос после небольшой паузы, и что-то холодное уперлось Стасу в затылок. — Пашка, забери у него автомат и карманы проверь.

Тут же перед Стасом возникла глупая испуганная физиономия, принадлежащая, по всей видимости, тому самому Пашке. На вид пареньку было лет семнадцать — восемнадцать. В правой руке он держал обрез «мосинки», а левой стал снимать автомат с шеи пленного. Ремень цеплялся за ворот и никак не хотел перекидываться через голову. Пашка нервничал, ствол «мосинки», направленный Стасу в живот, ходил ходуном.

— Павел, — обратился Стас к совсем растерявшемуся парнишке, — ты бы поосторожнее с ружьишком-то.

— А ну, стой тихо! — раздалось сзади, и что-то больно тыкнуло в затылок.

Пашка наконец-то снял автомат и дрожащими руками передал его своему напарнику, после чего снова замер перед Стасом, продолжая целиться ему в живот.

— Пистолет вытащи у него, бестолочь, — снова загудел бас за спиной. — И карманы обшмонай. Сколько раз повторять тебе?

— А? Да, пап, прости, — виновато проблеял Пашка и, неловко шевеля дрожащими пальцами, вынул ПМ у Стаса из кобуры.

— Так вы, значит, родственники? — поинтересовался Стас.

— Тебе-то какое дело? — недружелюбно прогудел человек за спиной. — Ты, собака безродная, семьей обзавестись не успеешь уже.

— На вашем месте я не стал бы так необдуманно грубить кому попало, — заметил Стас и назидательно поднял вверх указательный палец. — Я, между прочим, здесь по делу.

— Это по какому такому делу? — поинтересовался невидимый собеседник. — А то мы уже двоих деловых повесили. Третьим быть хочешь?

— Я иду в Кутузовский по просьбе вашего старосты, Лефантьева, — пояснил Стас. — Вас не проинформировали?

Пашка вопросительно взглянул ему через плечо. За спиной молчали, видимо, обдумывая услышанное. Наконец таинственный собеседник снова подал голос:

— Ладно, как бы там ни было, разберемся на месте. Топай вперед.

Проходя через поле, Стас заметил ещё два секрета — пары вооружённых дробовиками людей неумело, да и не особо стараясь, прятались в близлежащей рощице.

Кутузовский уже был совсем близко. Стас, изредка подгоняемый тычками в спину, приближался к южной стене, по краям которой высились две башни. На каждой из башен сидели по два человека, вооруженных винтовками. Прямо над массивными воротами располагалось пулеметное гнездо, сваренное из толстенных металлических щитов с узкой прорезью посередине. Из прорези на дорогу грозно смотрел ствол «Утеса». Стас удовлетворенно отметил, что, видимо, не зря он откликнулся на просьбу здешнего старосты. Если форт может позволить себе такой пулемет, значит, дела идут неплохо, а это с большой долей вероятности означает, что обещанная плата не окажется лишь сладкой сказочкой.

Стена форта Кутузовский тоже выглядела весьма внушительно, по крайней мере, южная. Основанием для нее служили рельсы, что было вполне логично, учитывая близость остатков железной дороги. Насколько Стас мог заметить, к рельсам крепились толстые сосновые доски, обшитые железными листами. Стена, около пяти метров высотой, была немного наклонена вперед, что теоретически затрудняло ее штурм, и подпиралась снаружи все теми же рельсами. По верху шли три ряда колючей проволоки.

Любуясь этим фортификационным чудом, он не сразу заметил виселицы, стоящие метрах в двадцати от дороги. Два из пяти простых и эффективных орудий скорого правосудия были заняты. Трупы, судя по слабому еще сладковато-кислому аромату без характерных ноток удушливости, болтались свежие, не больше пары суток, хотя от лиц уже почти ничего не осталось. Вездесущие вороны пировали и здесь. На повешенных было только нижнее белье, так что установить их принадлежность к определенному клану на глаз не представлялось возможным.

— Рейдеры? — спросил Стас, кивнув в сторону виселиц.

— Ага, почти, — ответил бас за спиной и с усмешкой добавил: — Чуток похуже.