Василий Головачёв - Атлантарктида

— Термин «климатическое» не отражает физической сути боеприпаса, — сухо заметил сухопарый адмирал Фиксдер, замминистра обороны; из всех высших руководителей министерства он один был уязвлён больше всех тем, что министром назначали не его, отдавшего военному ведомству тридцать пять лет службы, а «желторотого айтишника» Уилсона.

— Согласен, — кивнул лысой складчатой головой сенатор Хейгел. — Что мы можем сделать, чтобы помешать русским?

— Начать войну с ними в Антарктике, — пошутил Перетта.

— Ваши шутки неуместны, Уильям, — ещё суше проговорил Фиксдер. — С их потенциалом русские надерут нам задницу, тем более что у них вблизи Антарктиды пасутся новейшие подлодки. Кстати, а наши субмарины есть в этом районе?

— «Висконсин» вошла в море Росса, — перестал улыбаться Перетта. — Задача — слежение за русскими кораблями и станциями на всём континенте с помощью дронов.

— Одной лодки мало, нужна поддержка надводная.

— Можно послать туда эсминец «Трамп», он сейчас гостит в Австралии.

— Прекрасно, дайте задание капитану. Ещё предложения?

— Надо уничтожить шахту русских, после чего они потеряют связь с аппаратом, — сказал замминистра.

— Это легче сказать, чем сделать, — скривил губы Перетта. — Высадить десант мы не можем, это равносильно объявлению войны. Ракету русские заметят и устроят скандал, если только не осмелятся нанести ответный удар.

— Не устроят, — поморщился Томас Лэйбр. — Вы видели русского министра обороны? Отстой! Он испугается.

— Можно устроить провокацию, — сказал директор центра военных технологий.

— Конкретно? — оживился сенатор Хейгел.

— Отправим с борта одного из наших кораблей на материк «вертушку» якобы для срочной доставки груза, вертолёт потерпит крушение и упадёт на русскую станцию.

Сенатор в сомнении поиграл седыми бровями.

— Операция должна быть разработана до мелочей. Конфликты с русскими нам не нужны. С другой стороны, упустить добычу, если она столь серьёзна, как утверждает господин Картер, мы не имеем права, допустимы любые приёмы.

— Координаты древних объектов определены совершенно точно, — сказал географ. — В озере Восток — ближе к морю Росса, в озере Белла — в районе шведской станции.

— Шведы нам не помешают?

— Вряд ли они знают о наших планах, — тонко улыбнулся руководитель РУМО.

— А русским наши планы не станут известны?

— Не станут, — успокоил географа Перетта. — О них не знает даже наш президент.

— Мало того, — добавил Чак Картер, — спутники подтвердили, что почти все крупные подлёдные озёра соединяются тоннелями. Во всяком случае надёжно прослеживаются два тоннеля — из внешнего моря Росса к озеру Восток и между озёрами Восток и Белла.

— Тоннели проложены во льду? — спросил директор DARPA.

— Нет, в материковых породах, на глубинах до ста метров от поверхности. По-видимому, их прорыли антаркты ещё до появления льдов.

— Джеймс, мы сможем их каким-то образом использовать? — посмотрел на министра обороны сенатор.

— Для начала нужно попасть в эти тоннели, — осторожно сказал Уилсон. — Нужна мини-субмарина с большой глубиной погружения.

— Но ведь у нас есть спасательные модули, которые мы готовим для аварий на подлодках?

— Их необходимо переоборудовать.

— Постарайтесь сделать это как можно быстрей, нам всё равно понадобятся подводные аппараты этого класса.

— Хорошо.

— И давайте подумаем над идеей Роберта. — Сенатор с отеческим одобрением посмотрел на руководителя центра военных технологий. — С аварией беспилотника.

— Мы прикинем наши возможности, — пообещал министр обороны.

Восточная часть Антарктиды в двухстах километрах от полюса — одно из самых пустынных мест на Земле. Здесь неоднократно регистрировались зимние температуры под минус девяносто градусов по Цельсию и потоковые ветра, сглаживающие снежные торосы и заставляющие ученых неделями отсиживаться внутри станций. Тем не менее русских полярников это не останавливало, и единственную исследовательскую станцию в этих местах создали они — «Восток», в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, не убоявшись ни температуры, ни ветров, ни одиночества, ни отсутствия — в случае экстремальных ситуаций — какой-либо помощи.

Таковым район станции «Восток», где позже было обнаружено самое большое на континенте подлёдное озеро, оставался и спустя семьдесят лет после начала освоения Антарктиды. К две тысячи двадцатому году на ледяном щите южного континента построили уже более пятидесяти научно-исследовательских станций и баз, в том числе — пять постоянно действующих российских. Одна из них — «Южный полюс» появилась всего два года назад в десяти километрах от станции «Восток», продолжавшей функционировать и прославившейся тем, что именно её обитатели первыми пробурили почти четыре километра льда и взяли образцы воды озера Восток, накрытого льдом, по одной из научных версий, уже более десяти тысяч лет.

Всего подо льдом Антарктиды располагается более четырёхсот озёр, самым крупным из которых является Восток площадью более четырнадцати тысяч квадратных километров. Его длина семьсот семьдесят километров, ширина — сорок восемь. Бурить лёд на станции начали в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, закончили в две тысячи двенадцатом, первые пробы воды взяли в две тысячи пятнадцатом и… ничего особенного не обнаружили, кроме нескольких тысяч экстремофильных видов бактерий, хотя учёные предполагали существование в озере уникальной экосистемы, изолированной от внешнего воздействия по крайней мере сотню веков.

К концу второго десятилетия двадцать первого века в передовых странах, в том числе в России, появились технологии, позволявшие прокладывать во льду не только глубокие скважины, но и шахты, и российские полярники, обладавшие колоссальным опытом подобных предприятий, первыми проложили к озеру Восток шахту диаметром около метра, что давало возможность запустить в озеро — после комплекса обеззараживающих процедур — робота-мини-подлодку, которую также к моменту запуска сконструировали российские специалисты, поддержанные Фондом перспективных исследований.

Шахту прокладывали полярники «Южного полюса» в течение двух лет, и к антарктическому лету — на южном материке оно начинается в декабре и заканчивается в феврале, туда был доставлен глубоководный аппарат АДИГА, получивший имя «Глазастик». Спуск аппарата в шахту был намечен на одиннадцатое декабря.