Кассандра Клэр - Город падших ангелов

Однако Изабель не обращала на него внимания. Она смотрела за его плечо.

— Что это?

Саймон проследил за ее взглядом.

— Это граф Блинкула.

— Граф Блинкула?

Саймон пожал плечами.

— Это украшение к Хэллоуину. Граф Блинкула для детей. Это вроде графа Чокулы, или графа с улицы Сезам. — Он усмехнулся над ее непонимающим взглядом. — Понимаешь ли, он учит детей, как считать.

Изабель непонимающе покачала головой.

— Есть программа, где детей учит считать вампир?

— Ты бы поняла, посмотрев ее, — пробормотал Саймон.

— Существует некая мифологическая основа для подобного толкования, — сказала Изабель, начиная читать лекцию сумеречного охотника. Некоторые легенды утверждают, что вампиры одержимы подсчетом, и если рассыпать перед ними рис, они должны отбросить все дела и пересчитать все до единого. Разумеется, правды в этом не больше, чем в истории о чесноке. И вампирам не стоит обучать детей. Вампиры ужасны.

— Спасибо тебе, — сказал Саймон. — Это шутка, Изабель. Он Граф. Он любит считать. Понимаешь. «Сколько граф сегодня съел, дети? Одно шоколадное печенье, два шоколадных печенья, три шоколадных печенья…»

Возник порыв холодного ветра, когда дверь закусочной открылась, впуская очередного посетителя. Изабель вздрогнула и натянула свой черный шелковый шарф.

— Это не реалистично.

— Что бы ты предпочла? «Сколько граф сегодня съел, дети? Один беспомощный фермер, два беспомощных фермера, три беспомощных фермера…»

— Тише. — Изабель закончила повязывать шарф вокруг шеи и склонилась вперед, положив руку на запястье Саймона. Ее большие темные глаза внезапно ожили, как они всегда оживали в тех случаях, когда она охотилась на демонов или думала об охоте на них. — Взгляни туда.

Саймон проследил за ее взглядом. Двое мужчин стояли рядом со стеклянной витриной содержащей выпечку: обильно глазированные торты, блюдо с пирожными, и рулет с кремовой начинкой. Хотя, ни один из этих мужчин не выглядел так, словно был заинтересован в еде. Оба были низкими и настолько изможденными, что их скулы выступали из бесцветных лиц точно ножи. Оба были с жидкими серыми волосами и бледно-серыми глазами, и носили опоясанные пальто цвета сланца, которые достигали пола.

— Ну, — сказала Изабель, — Как думаешь, кто они?

Саймон искоса посмотрел на них. Они уставились в ответ, их глаза без ресниц походили на пустые впадины.

— Они напоминают злобных гномов с лужайки.

— Они порабощенные люди, — прошипела Изабель. — Они принадлежат вампиру.

— Принадлежат, как в…?

Она издала раздраженный вздох.

— Ангела ради, ты ничего не знаешь о своем виде, верно? Ты ведь даже не знаешь, как появляются вампиры?

— Ну, когда мама вампир и папа вампир любят друг друга очень сильно…

Изабель скорчила гримасу.

— Прекрасно, ты знаешь, что вампирам не нужно заниматься сексом для продолжения рода, но держу пари, что ты действительно не знаешь, как это работает.

— Знаю, — сказал Саймон. — Я вампир, потому что выпил немного крови Рафаэля прежде, чем умер. Питье крови плюс смерть равняется вампиру.

— Не совсем, — сказала Изабель. — Ты вампир, поскольку ты выпил часть крови Рафаэля, а затем был укушен другими вампирами, и потом ты умер. Ты должен быть укушен в определенный момент в ходе процесса.

— Зачем?

— Слюна вампиров обладает… свойствами. Преображающими свойствами.

— Як! — Поморщился Саймон.

— Не якай мне. У тебя самого магическая слюна. Вампиры держат при себе людей и питаются ими, когда требуется кровь — вроде передвижных автоматов с легкой закуской, — сказала Иззи с отвращением. — Можно подумать, что они постоянно будут слабеть от потери крови, но в действительности у слюны вампира есть исцеляющие свойства. Она увеличивает количество их эритроцитов, делает их сильнее и здоровее, и заставляет их жить дольше. Вот почему вампирам разрешено питаться людьми. Это действительно не причиняет им вреда. Конечно, время от времени вампир решает, что хочет больше чем закуски, что хочет порабощения — и затем он начнет кормить своих укушенных людей небольшим количеством крови вампира, просто чтобы сохранять его послушным, держать привязанным к своему мастеру. Порабощенные поклоняются своим мастерам и любят прислуживать им. Все они хотят быть рядом с ними. Как и ты, когда вернулся в Дюмон. Ты вернулся к вампиру, кровь которого пил.

— Рафаэлю, — сказал Саймон, мрачным голосом. — Позволь заметить, что я не сгораю от желания быть теперь с ним рядом.

— Нет. Это проходит, когда ты становишься полноценным вампиром. Только порабощенные поклоняются своим прародителям и не могут не повиноваться им. Разве не понимаешь? Когда ты вернулся в Дюмон, клан Рафаэля осушил тебя, и ты умер, а затем стал вампиром. Но если бы они тебя не осушили, если бы дали тебе еще больше вампирской крови, то вместо этого, ты в итоге стал бы порабощенным.

— Это все очень интересно, — сказал Саймон. — Но это не объясняет, почему они уставились на нас.

Изабель оглянулась на них.

— Они уставились на тебя. Возможно, их мастер умер, и они ищут другого вампира, чтобы владеть ими. Ты можешь завести домашних питомцев. — Усмехнулась она.

— Или, — сказал Саймон, — возможно они здесь из-за картофельных оладий.

— Порабощенные люди не едят пищу. Они живут на смеси из крови вампира и животной крови. Это держит их в состояние анабиоза. Они не бессмертны, но стареют очень медленно.

— Печально, — сказал Саймон, разглядывая их, — не похоже, чтобы они сохраняли свой облик.

Изабель выпрямилась.

— И у них есть своя причина быть здесь. Полагаю, мы сейчас выясним, чего они хотят.

Порабощенные люди передвигались, словно были на колесах. Казалось, они не ступали, а беззвучно скользили вперед. Им потребовалось несколько секунд, чтобы пересечь закусочную; к тому времени, как они приблизились к столику Саймона, Изабель выхватила острый, похожий на стилет кинжал из-за голенища своего сапога. Он лежал на столе, мерцая под лампами дневного света закусочной. Он был темный, серебряный, с крестами, выжженными по обеим сторонам рукоятки. Большинство отражающего вампира оружия демонстративно имело кресты, подразумевая, как считал Саймон, что большинство вампиров были христианами. Кто знал, что следование за религией меньшинства могло быть столь выгодным?

— Это достаточно близко, — произнесла Изабель, когда двое порабощенных остановились возле стола, ее пальцы были в дюймах от кинжала. — Выкладывайте, что вам двоим нужно.