Александр Щёголев - Зона Посещения. Избиение младенцев

Расстояние до твари – ярдов восемьдесят, бежать назад поздно. Вот Крюк и начинает чудить: быстро берет огнемет на изготовку, выщелкивает прицел, взводит ударный механизм.

Звуки выдают нас.

– Сдохни, дрянь! – орет тогда этот дурак, пуская ракету.

Грохот оглушает. Реактивная струя, вырвавшись сзади из стального тубуса, шибает по кустам.

Но зверюги на месте, конечно, не оказывается. Термобарическая капсула пролетает мимо цели и взрывается где-то у домов. Там, вдалеке, еще только распухает огненная гора, а тварь уже возле нас – глаз не успевает отследить эти смазанные прыжки, слившиеся в одно движение. Тонна агрессивного мяса швыряет Крюка на землю и наваливается сверху – слышно, как хрустят кости. Комбинезон мгновенно вспорот. Передние лапы у тахорга вооружены когтями совершенно жуткого вида, причем не лапы у него, а натуральные руки, с пальцами. В пасти торчат две пары длиннющих и тонких, как спицы, клыков – снизу и сверху. Этими спицами он обычно сдирает с добычи кожу – как кору с деревьев. С живой добычи… Крюк еще жив, когда им начинают лакомиться. Визг его пробивает вату в ушах, и оторопь моя проходит, и я понимаю, что вот сейчас единственный шанс.

Делай ноги, сталкер, пока зверь отвлекся на твоего друга…

Друг… Не пустое слово. Пока бегу к разрушенному мотелю, воспоминания мелькают обрывками веселого фильма. Как Крюк помогал мне в далеком детстве пугать мою няню, добывая мышей и лягушек, даже паука-птицееда однажды приволок. Как я делал за него домашние работы по математике и физике, мне-то все это раз плюнуть, а он защищал меня от джанков с восточной окраины, особенно от банды Сэндвича. Как я раскодировал ему спортивные и ночные каналы на кабельном ТВ, а он, хохмы ради, уговорил меня подключить к порнухе еще и его соседа-пастора, и какой потом был скандал…

Мчусь прочь, изо всех сил надеясь, что на пути бегства нет аномалий. На ходу достаю любимый «глок» и досылаю патрон.

Даже слезу пустить некогда, голову бы свою сберечь. Милая молодежная комедия обернулась хоррором.

Хочу спрятаться в гостиничном гараже (стальные двери уцелели при пожаре). Есть ли внутри ловушки? Выясним потом. Под мотелем прочно и навсегда обосновался «ведьмин студень», об этом Эйнштейн предупреждал строго, но насчет гаража не было сказано ни слова, и на карте пометок нет… Жаль, успеваю добраться только до автостоянки, давно превратившейся в кладбище машин. Ощущаю спиной толчок воздуха, буквально кожей ловлю смрадный выдох и на рефлексах ныряю вбок – за сгнивший «плимут». Тварь проносится мимо и застывает, потеряв меня из виду.

На четвереньках обползаю машину, приподнимаюсь и осторожно смотрю поверх дверец – сквозь окна без стекол.

Тахорг с неуловимой грацией разворачивается ко мне боком и снова застывает. Выделения из пасти танцуют на ветру, пронзительно воняет тухлятиной. Глаза черные, мертвые, как пластмасса, а посажены так, чтобы обеспечивать круговой обзор. Поднимаю пистолет, отчетливо представляя, как приходит в движение предательский воздух вокруг меня. Стрелковое оружие против тахорга, по словам знающих людей, почти бесполезно, разве что крупнокалиберный пулемет сгодился бы. Куда стрелять – в мозг, в сердце? Мозг у него крохотный, поди достань, учитывая вдобавок, что черепная кость толщиной пять-шесть дюймов. Из пистолета точно не пробьешь. А сердце у него не одно, минимум три. Или больше. Да и вообще есть у меня подозрение, что, пока боевая пружина в пистолете сработает, пока боек до капсюля долетит, он успеет не просто отпрыгнуть, но и засечь, откуда звук донесся, – тут и конец охоте. В тех редчайших случаях, когда тахорга удавалось прикончить, не обошлось без фантастического везения. Да и то если везунчики не привирали.

На удачу надеюсь и я, больше не на что.

Ждать, ничего не предпринимая, нельзя: зверь ведь не уйдет, не бросит добычу. Сейчас двинется по кругу, останавливаясь и принюхиваясь. Одиночными прыжками. Время стремительно утекает…

Сильное искушение выстрелить ему в глаз, вдруг не успеет среагировать. Глаз-пуговичка. Черная точка на огромной мишени. Как в такую попасть?.. Нет, лучше в ухо. В основание этого здоровенного сверхчувствительного микрофона. Если не промазать, тахорг на время лишится слуха, и ему станет не до меня.

Ну же, решайся! Риск – благородное дело, как говорят русские.

В качестве упора – оконный проем «плимута». Медленно прицелиться, медленно выпустить из легких воздух и задержать дыхание, медленно нажать на спуск. Все, как учили… еще медленнее… выстрел!

Тахорг взвился – с удивленным возгласом, похожим на человеческий. Совершил несколько стремительных, но беспорядочных прыжков, на миг замер, тряся головой, отмахиваясь лапами-руками от чего-то несуществующего, и понесся вокруг автостоянки.

Похоже, я попал…

Теперь – спрятаться. Исчезнуть с этого места, пока монстр про меня забыл, пока круги, которые он нарезает, не превратились в фирменную спираль. Хоть бы он вляпался в «плешь», хоть бы сгорел в «прожарке», мечтаю я… но все это вряд ли. Твари Зоны безошибочно чувствуют ловушки, то ли задницей, то ли каким другим чувствительным органом.

О чем я? Каждая потерянная секунда стоит жизни.

Убежать не успею, сам себя насажу на клыки взбесившейся дряни. Остается одно – залезть в машину, в этот убогий гнилой «плимут», носивший когда-то славное имя «Road Runner», – и переждать. Нагретая за день ржавчина должна перебить запах перепуганного подростка. Если еще и стекла удастся поднять… Дергаю дверцу.

Не открывается.

Дергаю изо всех сил. Нет, прикипела, более сорока лет прошло. И не разваливается, зараза. Топот приближающегося чудовища поступает от земли прямо в мою голову, скручивая в трубочку паникующие извилины, и тогда я лезу в машину через окно.

Зад застрял. Бывают в жизни моменты, когда плохо быть взрослым. Впервые я пожалел, что быстро мужаю. Опираясь на руки – вьюсь змеей, пытаюсь вползти в салон. Трухлявый диван подо мной проваливается. Надо же, здесь впереди цельный диван, не разделенный на кресло водителя и пассажира. Вот вам и спортивный кар… Чувствую, застрявший таз начал продвигаться. Пошло, пошло!

И вдруг…

Что-то случилось. Мир страшно вздрогнул, крыша автомобиля прогнулась. Слово «вдруг» – это боль, она пробивает голову и вонзается в мозг… ага, это просто мои ноги зажало. Потому что на крыше топчется, сминая тонкий металл… Кто? Кто там – пылко сопит?

И опять что-то происходит, что-то космическое. Меня рывком швыряет и бьет – то ли о небесный свод, то ли о потолок «плимута». И сразу – легко. Я вваливаюсь в салон (наконец-то!), отжимаюсь на руках, оглядываюсь и вижу отвратительную смрадную морду – крупным планом. По иглам-клыкам стекает пена.