Константин Кривчиков - Хроники ада

На привале у Петушихи Карп сообщил о «пустышке» Фролову. Степан сначала посомневался, но потом согласился. Время еще раннее, до бывшего остановочного павильона около километра, а от него до коровника меньше ста метров. Да и маршрут опять же известный и простой: сначала вдоль «железки», потом через низинку и на холм. Если обойтись без фокусов, то за час-полтора можно управиться. Однако не обошлось.

Заморочки начались, едва свернули от павильона к ферме. Сначала прямо по курсу засветилась здоровущая «комариная плешь». Степан ее обметил гайками, и, когда проявился контур, решили обогнуть гравитационную аномалию слева. Продвинулись метров на пятнадцать и вдруг заметили левее по ходу «колючку» – пожухшую черную траву, обозначавшую границу «порченой земли». Ступать туда было нельзя: неважно, оказывался человек на «порченке» на пару часов или забредал нечаянно на минуту – мучительная смерть в течение нескольких недель ему была гарантирована. И получалось, что топать до коровника предстояло между «порченой землей» и «комариком» в коридоре шириной шесть-семь метров.

Вот тут Фролов занервничал, да и Карп начал сомневаться: раньше у фермы «порченки» никто не встречал. Но коровник стоял перед глазами как на ладони, Карп уже отчетливо видел на взгорке старую березу, сразу за которой он однажды припрятал «пустышку». И «чуйка» ничего не предвещала, а бывалый сталкер ей доверял куда больше, чем жене Клаве. К тому же западло казалось порожняком возвращаться – он ведь не погулять вышел, семью надо кормить.

– Проберемся, – сказал Карп Фролову. – Тут пустячок всего. А если очко жмет, давай в хвост, я первым двину.

Степан, светловолосый крепыш с выцветшими бровями, покосился на сына – тот смотрел с напряженным ожиданием, – сплюнул и молча шагнул вперед. Однако метров через двадцать снова остановился, у валуна. Не понравился ему этот каменюка, ох, не понравился.

– В чем дело-то? – спросил Карп. И неуверенно добавил: – Обычный вроде камень. Ну гладкий, ну чистенький. Так, может, дождь вчера был?

– Земля сухая, – отозвался Фролов. – Мандражит меня чего-то.

– Так мандраж всегда есть. Без него нельзя, тут же вляпаешься. И «колючка» слева под боком. Вот очко у тебя и играет. Но… – Карп помолчал. – Знаешь, если и вправду чуешь чего…

– Батя, а это… это что? – испуганно произнес Леха. Он смотрел в сторону «железки» и показывал пальцем. Головы обоих мужчин синхронно повернулись назад. Пауза длилась пару секунд.

– «Зеленка», ять! – выдохнул Карп. – Откуда, ять, она взялась, падла?!

От полотна железной дороги на них надвигалась клинообразная волна мутно-зеленого цвета. Трава перед ней прогнулась в направлении сталкеров, как под сильным, дующим непрерывно ветром. Времени на раздумье и перебор вариантов не оставалось.

– За мной! – крикнул Фролов. – Давай на пригорок!

И рванул первым.

Боковым зрением он фиксировал слева от себя границу «порченой земли»; прямо по ходу лежал огромный продолговатый валун, слегка налезая боком на «порченку»; «плешь» же, как помнилось, таилась в двух-трех метрах правее валуна. В спешке Степан решил перепрыгнуть через камень, не огибая его, – и смертельно просчитался. В момент прыжка дикая и непреодолимая сила резко подбросила тело сталкера перпендикулярно вверх. Затем скрутила, будто половую тряпку, и начала перемалывать невидимыми жерновами – лишь кровавые брызги полетели.

Едва Фролов пронзительно и жутко завопил, как Карп схватил Леху за плечо и, падая, увлек пацана за собой. Их спасло лишь то, что перед этим они находились в пяти шагах позади Степана, и рванул тот с места раньше, а они чуток замешкались – Леха от растерянности, Карп из осторожности. Могли бы влететь в горловину аномалии следом за Степаном, и поминай как звали, а получилось – повезло.

Что-то влажное и липкое плюхнулось Карпу на голову. Тот машинально провел по волосам рукой, вскочил на ноги и только тут понял, что это раздавленный кусочек мяса. Рядом поднимался Леха. Отряхнув полу спортивной куртки, с удивлением посмотрел на окровавленную ладонь:

– Дядя Паша, а чего… – Он толком еще не понял, что случилось.

Карп кинул взгляд назад, счетчик в голове сработал моментально: до «зеленки» – около двадцати метров. Изумрудная всеядная тварь – влипнешь, переварит без остатка, как серная кислота, – накатывала медленно, словно не сомневаясь в том, что жертвы никуда не денутся. Карп посмотрел на валун. Находясь в шаге от аномалии, он разглядел то, чего не заметил издалека: прозрачный воздух еле заметно колыхался, отбрасывая на гладкую поверхность камня розоватый отблеск.

– Бежим! – скомандовал Карп, хватая Леху за локоть. Но парень стоял как вкопанный, открыв рот.

– А б-батя… д-дядя П-паша… – С испуга он начал заикаться.

– Пошли, ять, говорю!

Добавив еще несколько непечатных слов, Карп вскочил на валун и выкрикнул:

– Видишь, все чисто?! Бегом, а то сдохнешь на хрен! – и выразительно ткнул пальцем.

Леха увидел плотоядно колыхавшуюся «зеленку», и его глаза округлились от ужаса. Карп, прорычав что-то нечленораздельное, рванул парня за руку и поволок за собой.

Шагов пять-шесть Карп сделал по инерции, таща Леху и почти ничего не видя от сумасшедшего напряжения. Но затем замедлил скорость, а оглянувшись, и вовсе остановился. Что за хрень???

Картина вокруг резко изменилась. Валун лежал на месте, но за ним, вместо леденящей душу желеобразной массы «зеленки», расстилалась безобидная лужайка. Она тянулась и в ту сторону, где еще полминуты назад торчал покосившийся коровник. Однако теперь там, в отдалении, виднелись дома Лебедевки. По левую руку росло несколько деревьев, за ними в низинке змеилась средь кустов узкая лента Петушихи. Проморгавшись, Карп узнал это место по приметной старой лиственнице – оно находилось неподалеку от того места, где они пару часов назад устраивали привал, и примерно в километре от коровника, куда только что направлялись.

– Ну и хрень! – произнес Карп и смахнул со лба пот.

– Д-дядя П-паша. – Леха ошалело лупал глазами. – Эт-то что? Т-телеп-портация?

– А хрен его знает, Леха! Поживем – увидим.

– А б-батя? Он…

– Погиб твой батя, парень, царство ему небесное. – Карп насупился и подобрался, даже голову вскинул. – Такое наше сталкерское дело. Зато нас спас, можно сказать. – Заметив, как скривились губы Лешки, строго добавил: – Ты только того, не ной. Сам в Зону рвался, а она сопливых не любит… На, водички пивни.

Ночевать остались в «западне», как окрестил место на берегу Петушихи Карп. Идти в обратку мимо валуна он не рискнул – уж больно стремно после «мясорубки» и выкрутасов с перемещением в пространстве: хрен его знает, где очутишься, когда выберешься из «западни»? Возьмет да и занесет нелегкая куда-нибудь в Бердск, а то, еще хлеще, в Академгородок? Да и «зеленка» там, за камнем, поджидать может – она ж, падла, голодная осталась. Однако другого пути из западни попросту не оказалось.