Алекс Орлов - Схватка без правил

– Значит, и сюда мне дорога закрыта, – погрустнел он.

– Ну почему же, – улыбнулся майор. – Ваш рост метр семьдесят девять, а нужно метр девяносто пять. Недостающие сантиметры вам легко подтянут в учебке – это не проблема. То же касается ваших застарелых травм – немного хороших препаратов, внимание опытных остеопатов, которые способны творить буквально чудеса, и, я уверен, учебные нагрузки станут вам вполне по силам.

– Тогда остаются только дети?

– На самом деле это тоже всего лишь формальность. Неизвестно еще, родятся они или нет.

– Так, значит, можно?

– Можно, Ник. – Майор снова позволил себе специфическую улыбочку. – Можно, но из ста человек, пришедших в учебку, через месяц уходят шестьдесят.

И начальник учебного подразделения предоставляет им такую возможность. Стать «корсаром» почетно, Ник, однако сделать это почти невозможно. Курсанты, которые прошли все учебные программы, сдают жестокий экзамен, который отсеивает еще половину. И только оставшимся присваиваются офицерские звания и нашивается шеврон с буквой "К".

– Я все равно хочу попробовать, сэр, – сказал тогда Ник.

– Попробовать? Стоит ли?

– Нет, не попробовать. Я вполне определенно хочу стать «корсаром», сэр... И у меня еще вопрос: что же с теми, кто не прошел экзамен?

– Они сдают его снова, но уже в реальном бою. Те, кто возвращаются живыми, получают желанный шеврон.

– Значит, целых два года...

– Теперь два. Раньше курс длился все восемь лет.

– Восемь лет?! – поразился Ник. – Но почему так долго?

– Это было давно. Теперь и методики обучения другие, и оружие, и тактика. Да и времени лишнего на войне нет... Ну что, мне готовить для вас рекомендации?

Ответ дался Ламберту нелегко. Он набрал в легкие побольше воздуха и ответил:

– Да, сэр. Я готов и прошу вашей рекомендации.

Теперь, когда после того разговора прошел целый год, Ник уже лучше понимал, о чем его предупреждал майор Фонтен.

К концу первого месяца он действительно был близок к тому, чтобы подать рапорт. Он бы и подал его, не вмешайся в это дело сержант Поджерс, которого Ламберт считал своим персональным истязателем.

– Ну что, сынок, – сказал Поджерс как-то ночью, подняв Ника с постели, – надеюсь, ты знаешь, что тебе делать? Через три дня половина роты подаст рапорта, и ты просто обязан сделать то же самое. Тебе это ясно, курсант Ламберт?

– Ясно, сэр, – ответил Ник, вытянувшись перед огромным сержантом по стойке «смирно».

– Я рад, что ты такой понятливый. Однако хочу добавить, что если ты останешься – по чистой случайности, то тебя отчислят по медицинским показаниям. Я лично приложу к этому руку, тем более что в твоем медицинском файле и так уже отметки ставить некуда. Ты доходяга, Ламберт, и вообще дерьмо. Ты мелковат для нашей службы, да и трусоват тоже. И поспать ты любишь... Еще нужно что-то говорить?

– Я все понял, сэр, – быстро ответил Ник.

– Понял-то понял, но закрепить пройденный материал не помешает...

С этими словами Поджерс так двинул Ника в солнечное сплетение, что тот увидел разноцветную радугу и белые искорки, вьющиеся в воздухе, словно мошки.

Когда он сумел наконец сделать первый вздох, сержанта рядом уже не было.

Ник помассировал себе живот и снова уснул, поскольку спать курсанты хотели все время.

Утром сержант Поджерс построил учебную роту и объявил, что настало время попробовать на вкус, что такое быть настоящим «корсаром». После этого рота промаршировала на склад, где курсанты получили полный комплект тяжелого вооружения, в которое входили штурмовые доспехи, навесные системы наведения, штатный «МС» и еще много всякой мелочи, которая удобно размещалась на кнопочках и подвесках брони, делая ее совершенно неподъемной.

После того как рота с горем пополам была полностью обмундирована, сержант Поджерс поставил задачу:

– Сейчас мы идем на тренировочную площадку, где вам представится возможность почувствовать то, что чувствует настоящий солдат, идя в атаку на вооруженного врага. А то многие из вас представляют службу как сплошной приключенческий боевик, где через каждые четверть часа главный герой трахает сисястую девицу... А теперь – напра-во, шагом марш...

Ник помнил, как тяжело им было идти, впервые почувствовав нагрузку настоящего «корсара». Он тогда здорово засомневался – по силам ли ему стать полноценным коммандос.

Рядом шагали более рослые и подготовленные парни, но и они прилагали усилия, чтобы не свалиться прямо на дороге.

Словом, все говорило в пользу того, чтобы подать рапорт, однако тон и речи сержанта Поджерса очень задевали Ника. Ему было неприятно, что его заранее списали со счетов, хотя он и был в роте самым низкорослым.

Когда курсанты наконец прибыли на учебную площадку, Ник стал понимать, что им предстоит сделать.

Впереди, метрах в восьмидесяти, стояла пневматическая пушка, которая стреляла трехсотграммовыми шарами из мягкого пластика. Ствол у пушки был довольно длинный, и Ламберт прикинул, что скорость снарядов должна быть немалой.

– Ваша задача, – прокричал Поджерс в мегафон, – добраться до отметки в пятьдесят метров! Хотя бы одному человеку! Теперь построились! Опустили забрала! Вперед марш!

Три шеренги, одна за другой, побежали вперед, если это можно было назвать бегом. А потом послышались частые хлопки, и курсанты стали разлетаться в стороны как бильярдные шары, роняя оружие и стукаясь друг о друга.

Кто-то ударил Ника локтем в шлем, кто-то повалился ему под ноги, однако он пыхтел и изо всех сил старался продвинуться вперед, пока не получил в грудь такой удар, что увидел на фоне неба собственные ноги.

Потом последовало жесткое приземление, а в довершение удовольствия на него рухнул «МС».

Если бы не армированные доспехи, все окончилось бы печально, а так Ник только сильно закашлялся, однако нашел в себе силы подняться и снова двинуться вперед вместе с немногими еще державшимися на ногах курсантами.

Сержант Поджерс был беспощаден. Он мастерски владел пушкой и ухитрялся наносить по нескольку ударов каждой жертве, добивая ее уже во время падения. Если кому-то удавалось устоять после попадания в корпус, Поджерс легко вышибал ногу, и курсанты валились в буквальном смысле слова как подкошенные.

Совместными усилиями им удалось пройти только до отметки в тридцать метров. Продвинуться дальше уже не было сил. После пяти-шести попаданий совсем не хотелось подниматься с земли, и только несколько упрямцев, в том числе и обозлившийся Ламберт, продолжали подставлять себя под жестокий обстрел, однако было очевидно, что и это ненадолго.