Дэвид Эннендэйл - Яррик: Цепи Голгофы / Дурной Глаз

Мне было видно, что над "Несгибаемым" работает где-то с полдюжины орков. Остальная палуба, которая до того, как корабль оказался в опрокинутом положении, была переборкой, представляла собой свалку разнообразных конструируемых объектов в разных стадиях сборки и разрушения. Газоразрядные сферы, бочки-факелы с горящим в них топливом и полыхающие сварочные горелки освещали ещё десять-двенадцать кораблей схожего с лихтером размера. Ближе к дальнему концу трюма виднелся изувеченный силуэт «Громового Ястреба», и я содрогнулся при мысли о трагедии, которую подразумевало его присутствие. Начиная где-то с тридцатиметровой высоты, стены разлиновали новенькие, топорно собранные мостики. Они проходили мимо входов, уводивших куда-то внутрь гигантского корабля, но я не увидел никаких лестниц, спускавшихся вниз. Либо эти мостики были всего лишь смотровыми платформами, либо они являлись частью какого-то более масштабного строительства, которое наскучило оркам и его забросили.

Я отодвинулся обратно вглубь трубы, чтобы переговорить с остальными. Нам не требовалось беспокоиться о том, что нас услышат. Нас прикрывал шум нескончаемого извращённого конструирования. Я очертил ситуацию с кораблём.

— Мы почти на месте, — сказал я после этого. — Но чтобы добраться до "Несгибаемого", нам придётся себя обнаружить.

Мы могли свести риск к минимуму, проделав какую-то часть пути вдоль стены, но в конце нам придётся пересечь открытое пространство до корабля.

Полис задрожал, но кивнул самым первым. Возможно, это был просто нервный тик, но он послужил залогом того, что все остальные с готовностью его поддержали. Я махнул рукой Вэйлу, приглашая его проследовать со мной вперёд. Мы задержались у выхода из трубы, чтобы он мог хорошенько разглядеть свой корабль.

— Досадно, что мы не на том конце, — сказал он. На нас смотрели двигатели, а не пилотская кабина.

— Он взлетит? — спросил я.

Он пожал плечами.

— Непохоже, чтобы они покушались на его полётопригодность. Не узнаю, пока не попробую улететь, — он огляделся по сторонам. — Комиссар, вы уверены, что мы вообще сможем отсюда убраться?

— Нет. Но я уверен в том, что попытаться необходимо.

— Понимаю, — негромко сказал он.

Я верю, что он и в самом деле понимал. Я верю, что он уже знал, на какой путь он вступил.

Вэйл повернулся ко мне.

— Комиссар, — произнёс он, — если позволите, мне хотелось бы идти во главе.

— Это твоё право, — сказал я ему. — Ты наш пилот. Тебе и честь вытащить нас из этого места.

Мы оба знали, что говорим о чести совершенно другого рода. Пилот грозно стискивал челюсти, взгляд его глаз был жёстким, режущим, словно наточенное железо, крепкое от полученной закалки, которая послужит ему поддержкой в грядущие минуты.

Мы понаблюдали за окрестностями нашего убежища. Тени здесь были глубокими, и поблизости не имелось ничего представлявшего какой-то особый интерес с точки зрения конструкционных работ. Минуло несколько минут, мимо не прошло ни одного орка. Я выскользнул наружу ногами вперёд. Спускаться было меньше двух метров, и мне с моей одной рукой проще было дать себе упасть, чем слезать вниз. Прочие последовали за мной. Вэйл направился прочь, поглядывая назад, чтобы удостовериться, что мы не отстаём.

Рогге глазел на "Несгибаемого" с нездоровой настырностью. 

— Что-то не так, полковник? — спросил я безразличным тоном.

— Нет.

Он потряс головой.

— Нет, — произнёс он снова, словно бы не поверив самому себе в первый раз.

Трауэр фыркнул. Я перевёл свой глаз на него.

— Прошу прощения, комиссар, — откашлявшись, сказал он.

Я смотрел ему в глаза ещё несколько мгновений, прежде чем перестать пришпиливать его взглядом к месту. Я не допущу разлада и неуважения в наших рядах. Мы всё ещё оставались солдатами Империума, и мы будем вести себя как таковые. Я ожидал от людей под моим надзором, что они будут поддерживать такую же дисциплину, даже когда предстанут перед Золотым Троном.

Мы двигались гуськом, держась стены, окутанные тенями. Нас не засекли. Через несколько сотен метров Вэйл остановился и присел за грудой металлолома. Он не отрывал глаз от "Несгибаемого", его губы кривились от боли и гнева. Когда я увидел, на что он смотрит, то ощутил ответный всплеск бешенства. Передняя половина правого двигателя, которая до этого момента оставалась скрытой от нашего взгляда, была частично разобрана. Его кожух был вскрыт, и даже мой ненамётанный глаз мог видеть отсутствие важных элементов. Там было слишком много пустого пространства. Но двигатель не был демонтирован целиком. Мне даже не хотелось представлять, что случится, если кто-нибудь попробует взлететь. Мне не хотелось, но я заставил себя это сделать.

А затем раздался крик. Он не был испущен кем-то из нас, но прозвучал на нашей стороне трюма. Я поднял взгляд вверх как раз вовремя, чтобы увидеть фигуру, летящую вниз с мостика над нашими головами. Орк врезался в землю с могучим тошнотворным хрустом. Я услышал гогот нескольких зеленокожих, но это было единственной реакцией товарищей этого существа. Орк лежал неподвижно. Вместе с ним упало и оружие: винтовка с длинным стволом. Мне не доводилось слышать об орочьих снайперах, — не в их природе было воевать на таких неинтересных дистанциях, — но это было оружие, способное поражать цели на значительном расстоянии.

По крайней мере, таком, какое было от мостика до земли.

Мой загривок напрягся. Я ощутил фантомный поцелуй так и не сделанного выстрела. Мы торопливо отползли назад под стену, ища укрытия в более глубоких тенях. Я запрокинул голову, вглядываясь в мерцающий сумрак. У меня возникло смутное впечатление, что сквозь решётчатый пол мостика виднелась гигантская фигура, уходящая прочь. Металл скрипел под тяжёлыми шагами. После этого больше не было ничего. Я снова посмотрел вниз, на труп орка. Как он упал? Я не мог представить, как можно быть таким неловким, пусть даже зеленокожему. Его не обстреливали. Там, наверху, вообще ничего не происходило.

Орк, должно быть, каким-то образом поскользнулся. Так я сказал сам себе, и я чувствовал жизненную необходимость в это поверить. Никаких других возможных объяснений не существовало. Ни одного, которое вписывалось бы в любую здравую концепцию Вселенной.

Мы ждали, держа оружие наготове. У нас была плохая позиция. Единственным укрытием являлись груды металлолома, и те из них, что находились поблизости, имели высоту не более чем нам по грудь. Если на нас сейчас нападут, то у нас не остаётся времени переместиться на лучшую позицию. Меж тем по всей ширине гигантского трюма бесперебойно продолжалась работа характерного для орков толка, в которой стиралась разница между конструированием и крушением. Нас не засекли.