Сурен Цормудян - Последние пассажиры

– Ты извращенец и насильник! – прорычал зло, скалясь, Жиган.

– Я не насильник! Я педагог и знаю подход к детям! Я знаю, что со мной она будет в безопасности и примет свою миссию, так как надо! Уж кто-кто, а я смогу ее уговорить! И я окружу ее заботой и любовью…

– Ты! – Жиган расхохотался. – Ты, жалкое отребье! Она может, здорова и чиста и у нее хорошие гены! Но ты! Слабак и ничтожество!

– Заткнись! – Клим сжал кулаки.

– Да какие у тебя самого гены?! – продолжал Жиган. – Ты в армии оказался тряпкой и отравил себя язвой, чтобы свалить со службы! Ты не мог найти нормальную мужскую работу и пошел как баба в школу на нищенский оклад! А теперь ты постоянно загибаешься с дырой в желудке! И выблюдки у тебя такие же будут!

– Замолкни!!!

– А теперь, чмо, выслушай меня! – и в руке Жигана блеснул нож. – Я не сломался и отслужил. Я много добился в жизни! И у меня была жена и куча любовниц! А знаешь почему?! Да потому что так было угодно природе! Я носитель чистых и здоровых ген и мать природа желала, чтобы я сеял их в каждую смазливую дыру! Эволюция вида, твою мать! А ты на что способен?! Припер косметику, чтобы девка накрасилась и радовала твой глаз?! Ты даже понятия не имеешь, что нужно молоденькой сучке!

– Что?…

– А я разбудил ее нутро! Я заставил ее думать не башкой, а другим местом! Именно я заставил ее думать о том, с кем бы перепихнуться, подкинув ей эти журналы!!!

– Что-о?!…

– И именно благодаря мне она себя пальчиками теребила последняя время, а не благодаря твоей убогой педагогике!!!

– Так это ты?! – воскликнул Клим, – Ты подбросил ей журналы и следил…

– Я!!! Я хитер и силен! Я самого Саныча одолел!

– Ты убил его?!

– Именно Я!!! Старый козел сказал, что видел того, кто подглядывал! На кой хер мне свидетель?! Ну, кто бы мог осилить этого лося?! А я осилил! У меня ХОРОШИЕ ГЕНЫ! И я не только сильный, но и хитрый. Я подставил этого неудачника Щербатого, потому что он постоянно торчит на станции в этом вагоне и мог бы видеть и помешать мне увести девку отсюда, подальше от вас всех, чмошников! А если я хитер, значит успешен! И я хороший добытчик! Я лучше тебя еду добывал! Я добыл, починил и спрятал броневик, чтобы убраться отсюда с этой бабой! А что ты можешь, вафёл?!

Родька смотрела на них и видела двух диких и страшных животных, готовых вцепиться друг другу в глотки и биться до смерти только ради того, чтобы добраться до ее тела. И никого не интересует, что по этому поводу думает она сама. Ей стало невыносимо страшно и холодно. Она на четвереньках подползла к навеки замершему составу электропоезда и нырнула под вагон, с ужасом обхватив стальную ось руками и зажмурившись, просила всевышнего спасти ее…

Жиган этого удара в челюсть не ожидал. Он рухнул на перрон и выронил нож. Тут же попытался кинуться к своему оружию, то Клим навалился на него всем своим весом и стал молотить.

– Ты не получишь ее, сука! Она моя!

Они сцепились в дикой, яростной схватке, где тот, кто уступит, не будет иметь права на жизнь. И каждый из них это понимал. Но приз за победу не менее сладок, чем роковая горечь поражения. Приз за победу тело молоденькой девчонки.

А молоденькая девчонка с ужасом наблюдала, как эти звери рвут друг на друге волосы. Одежду. Сворачивают яростными ударами кулаков носы. Выбивают зубы. Рассекают в кровь лицо, делая друг друга все менее привлекательными для любой женщины, не только для несовершеннолетней девственницы. Но им ведь наплевать, привлекательны они для нее или нет. Любой из них, выйдя из смертельной схватки за самку победителем, возьмет ее силой. И эта мысль холодила кровь в жилах. Но Родька боялась бежать. Она боялась высунуться из своего мнимого укрытия. Страх сковал ее. И она смотрела на этих двух хищных животных, схватившихся в своей «брачной» дуэли.

Оказалось, что «чмошник» Клим совсем не уступает Жигану ни по силе мускул, ни по той ярости, с которой он старается избавиться от соперника. Было совершенно неясно, кто выйдет из этой отвратительной битвы победителем. Они кидали друг друга об пол. Вколачивали кулаками. Потом отлетали от ответного удара. Пинали тяжелыми ботинками, один из которых, что на ноге Жигана, был испачкан в белой масляной краске. Ломали друг другом деревянные ящики, которых на станции было навалом. И продолжали рычать и орать.

– ОНА МОЯ!

Однако всего одна деталь, которая попала в поле зрения девчонки, заставила ее взглянуть на двух негодяев совершенно иначе. Да. Они показали сейчас свою звериную суть. Но это не плотоядные хищники, какими они предстали перед ней вначале. Это тупорылые травоядные антилопы-гну, которые пасутся, жрут и дерутся рогами за самку только для того, чтобы вскармливать своими тушами настоящих плотоядных хищников. И именно на плотоядного зверя, вперившего свой взгляд приготовившегося к охоте льва в двух копытных и безмозглых существ она устремила сейчас свой взор.

Плотоядный хищник каким-то образом добрался снаружи до окна под потолком станции и остался незамеченным для всех кроме Родьки. Сейчас он восседал на пирамиде ящиков. На самой вершине этой пирамиды, как царь пирамиды пищевой. Он оскалился в злобной улыбке, предвкушая скорую расправу над двумя обреченными уже недочеловеками. Его оскал не оставлял сомнений в их участи. И блеснуло в полумраке его оружие. Странного вида меч. И он прыгнул вниз. На нижнюю ступень. Еще ниже. Еще прыжок. А антилопы-гну, как и положено глупым травоядным, продолжали яростно друг друга бодать, не заметив как рядом с ними оказался плотоядный хищник в тельняшке, шинели и черном берете.

Моряк занес свой меч, и Родька со всей силы зажмурилась.

Внизу ветер практически не ощущался. Но там. В небе, он сильно гнал тучи, освободив от них рваные островки чистого неба. Раскачивались деревья, что были повыше.

– Ты убил их… – прошептала обнимающая своего оранжевого зайца Родька. Она сидела на старом поваленном дереве недалеко от станции и смотрела в небо.

Моряк сидел рядом. Спиной к ее спине. Курил и тоже смотрел в небо, то и дело, бросая взгляд на припаркованный неподалеку БРДМ.

– Вообще-то, их убила ты. – Невозмутимо ответил он.

– Чего?

– А того. Ты стала причиной смерти всех этих людей. Ты стала катализатором того безумия, которое погубило всех и оставило лишь нас двоих в качестве последних пассажиров это треклятого электропоезда.

– Это жестоко и подло так говорить. Ты же сам разрубил Жигана и Клима.

– А не надо было? Отчего ты так тряслась тогда под вагоном? Может у тебя сомнения насчет их намерений касающихся тебя?

– Нет. Но мне не нравится, что ты меня обвиняешь.