Сергей Галихин - Видения

– А завтра в ваш черный список попадет слово «хреново», – сказал Женя, – потому что кто-то решит, что слово «хреново» может иметь отношение к жизни в нашей стране, а следовательно, выражение недовольства этим и желание смены политического строя неконституционным путем.

– Зачем вы это сделали? – спросил лейтенант.

– Если слова из упомянутого вами списка запрещены законом, готов ответить перед судом. Но суд сказал, что эти слова произносить можно. Тогда какого черта?

– Вы прекрасно отдавали себе отчет и тем не менее продолжали действовать. Вы намеренно нанесли ущерб работоспособности Федеральной службы безопасности. Которая, между прочим, вас же и защищает. Поэтому повторяю вопрос. Вы думаете после этого, я поверю в ваше объяснение?

– Мне плевать, во что вы верите! – с жаром воскликнул Женя. Дело касалось его гражданских свобод, он вошел в раж и готов был поспорить со всеми верховными судьями, вместе взятыми.

– Допустим, вы говорите правду, – сказал лейтенант, выдвинул ящик стола и достал из него пухлую пластиковую папку.

– Я так понимаю, вы все же не за мной следили, – сказал Женя. – Могу я спросить, чем так провинилась эта Румянцева?

– Взлом базы данных электротехнической фабрики, незаконное распространение программного обеспечения компании «Ю-Криг».

– Значит, я оказался прав, – сказал Женя.

– В чем?

– Я вышел на киберпреступников. Не так просто определить в Видениях, кто мастер, а кто – клоун.

– Вы настолько тонкий психолог?

– Просто повезло.

– За последние полтора года вы пытались войти в контакт с девятью нарушителями правил использования Видений.

– Меня обвиняют в кибертерроризме?

– Вас это удивляет? – спросил лейтенант.

– Еще бы. Я ни в чем не виновен.

– Не вижу ни одного аргумента в пользу вашей невиновности.

– Плохое зрение? Сколько? Минус три?

– Минус пять?

– Глаза не мерзнут?

Это была провокация. Лейтенант понимал, что клиент идет на обострение, и сделал вид, что ему тоже все равно.

– Мы уже связались с вашим руководством и получили подтверждение, что вы имеете право на вступление в контакт с потенциально опасными для функционирования Видений личностями, если это необходимо для предотвращения критических ситуаций.

– Слава богу. А то я уже собрался звонить своему адвокату.

– Вам необходимо подписать протокол допроса здесь и здесь, – следователь указал места, куда нужно было поставить свою подпись. – Ну и, естественно, ваши показания на суде.

– Что значит показания?

– Это значит, что вас вызовут еще пару раз к следователю, и вам придется дать показания на процессе по обвинению Валентины Румянцевой в кибертерроризме. Если вы откажетесь участвовать как свидетель обвинения, мы переквалифицируем вашу роль на пособника.

«Веселенькое дело, – думал Женя, спускаясь по ступеням конторы. – Выступить в качестве свидетеля обвинения… Да я в жизни не отмоюсь от этого дерьма!» Каждый пользователь сети уровнем повыше новичка будет считать, что он провокатор и работает на контору. Да с ним никто и никогда не станет иметь дело. Да что дело, с ним больше никто не станет разговаривать. Тогда о работе на корпорацию в прежнем качестве можно забыть. Нужно поговорить с начальником отдела, пусть позвонит, кому надо. Ему нельзя участвовать в процессе как свидетелю обвинения. Лучше уж пустить слух, что его отмазали. Немного погудят о коррупции и заткнутся.

Игрок с личиной легкого английского пехотинца XVI века шел по ночному средневековому городу. Высоко в небе, цепляясь за остроконечные верхушки замковых башен, висел нереально большой шар Луны. Ее свет холодной ладонью ощупывал шероховатые камни крепостной стены. Одинокие шаги гулким эхом отзывались на пустой улице. Пехотинец двигался неуверенно, украдкой озираясь по сторонам, словно ожидал чего-то. Когда он проходил мимо постоялого двора, из распахнутых дверей харчевни на него выплеснулась простенькая народная музыка, перемешанная с заразительным смехом подвыпивших мужчин и женщин, а в лицо ударил крепкий запах лошадиного пота и навоза: за постоялым двором была кузница. В щель между закрытой дверью и косяком пробивалась узкая полоска света, было слышно, как под размеренными ударами молота звонко пела наковальня.

В конце улицы послышались шаги. Пехотинец насторожился, пристальнее всмотрелся в темноту, стараясь разглядеть тех, кто двигался навстречу. Их было человек пять, не меньше.

Пехотинец не ошибся. Через минуту его остановили солдаты ночного патруля: трое меченосцев и двое копейщиков под командой старого капитана. У каждого было по факелу.

– Доброй ночи, достопочтенный сэр, – сказал капитан. – Держу пари, что вы не местный.

– Ваша правда, я в этом городе впервые, – ответил пехотинец. – Возвращаюсь из Австрийского похода. Здесь у меня живет дружок, мы вместе с ним сражались под знаменами герцога Анжуйского. Да вот заплутал, никак не найду улицу Гончаров.

– Далековато вас занесло, – сказал один из меченосцев. – Улица Гончаров за рекой.

– Как зовут вашего приятеля? – спросил капитан.

– Его зовут Джон, сын Рыжей Бороды.

– Его мать Аннет, младшая сестра Ровэны?

– Кажется, так.

Капитан еще раз внимательно осмотрел пехотинца, освещенного светом факелов.

– Вам придется пройти с нами, – сказал капитан.

Если бы его не окружили, то пехотинец атаковал бы первым и меньше чем за минуту перерезал бы патруль. У него за спиной, под плащом, были припасены два коротких меча. В умелых руках оружие страшное. Но сейчас… Он только попытается завести руку за спину, только протянет ее к мечу, как его тут же убьют, размозжив затылок.

– Ты куда подевался, Уильям?

Патрульные и пехотинец обернулись. В дверях харчевни с большой глиняной кружкой эля в руке стоял двухметровый великан, разодетый как щеголь.

– Я тебя уже битый час жду в этом сарае, гордо именуемом харчевней. Ты знаешь, здесь торгую, кислым элем. Э-э-э… да я смотрю, у вас тут теплая встреча старых приятелей. – Здоровяк неспешно двинулся на патруль. – Ты знаешь этих почтенных господ?

– Если ты протрешь свои пьяные зенки, то увидишь, что обращаешься к королевскому патрулю, – сказал капитан.

– Если бы каждого шута, напялившего платье капитана, я принимал бы за капитана, то, верно, давно бы занялся разведением скота, – недобро и вкрадчиво произнес здоровяк. Одно ему удалось бесспорно – он отвлек на себя внимание патруля.