Наталья Турчанинова - Мастер снов

Я занял свое обычное место в вагоне и не удивился, когда рядом опустился некто знакомый.

– Гелен просил передать, что в следующий раз, когда появишься, приклеит тебе на лоб свой значок. Чтобы ты, хотя бы глядя в зеркало, вспоминал о своих обещаниях.

– О, Гелен… Забыл к нему зайти.

– Ну, это не впервые для тебя. Забывать друзей.

Как и у всех оракулов, у него был нереальный голос. Глубокий, богато окрашенный, четыре октавы, впору позавидовать любому певцу. И Герард умел им пользоваться. На меня обрушилась вся палитра негодующего осуждения.

– Гер, слушай… я… я сожалею, что уехал, не предупредив тебя.

Я оторвался от созерцания мелькания огней за панорамным окном и повернулся к нему. Физиономия оракула выражала величайшее скептическое недоверие.

– Я не должен был бросать все, пропадать так надолго…

– Наплевав на все, что мы с Аяксом для тебя сделали, неблагодарный ты хюбрис…!

Его звучный баритон наполнился громогласным негодованием.

– Об этом я тоже сожалею, – добавил я быстро, пока на нас не начали оглядываться. – Только не заводись, ладно? Я… приношу свои извинения тебе и Аяксу персонально.

– Потом принесешь их лично, – буркнул Герард, снижая накал эмоций в голосе. – Ладно, ты ведь не на вокзал едешь?

– Нет, – быстро ответил я, радуясь, что буря меня, похоже, миновала. – На стадион.

– Как все и предполагали – потащишься по следам мифического дэймоса. И каким образом ты собираешься его искать? Оборвешь пуговицы у всего стадиона?

Его льдисто-серые глаза смеялись, хотя лицо все еще было суровым.

– Меня не интересует дэймос. Оставлю удовольствие ловить его Гесперу. Я хочу встретиться с Креоном.

Он недоверчиво приподнял темную бровь.

– Решил убедиться, что с борцом все в порядке? Похвальное рвение, как сказала бы Клио. Но чем-то мне не особо нравится эта затея, – заявил Герард с сердечными интонациями прорицателя, только что узнавшего, что над жизнью его пациента уже занесены ножницы судьбы.

К предчувствиям оракула следовало прислушиваться, но меня уже захватил неуемный азарт.

– Ты можешь в этом не участвовать.

– Я и не собираюсь. Понаблюдаю со стороны.

Состав пронесся через деловую часть города, блистающую высотными зданиями, миновал несколько отелей. Один из них – пятидесятиэтажный конус – вызывал у меня смутные чувства. Я машинально попытался отыскать окно на тридцать седьмом этаже, которое так сильно изменило мою жизнь. Но светящаяся гора уже проплыла мимо. Еще несколько минут поезд скользил над темными пятнами парков, затем через влажно блестящую полосу реки, где во времена моего далекого детства располагались районы низшей общественной группы: социальные общежития, центры занятости, муниципальные школы.

Герард проницательно посмотрел на меня, пытающегося разглядеть что-нибудь через стекло на такой скорости.

– Ностальгия не мучает?

– Нет.

Я хотел сказать, что у меня ни разу не возникло желание посетить родные места. Но промолчал, эта фраза могла вернуть оракула на рельсы прежних воспоминаний о моем бегстве.

Еще одна полоса деревьев – и перед нами предстал стадион «Спирос» в новом блеске. Огромная чаша, до краев наполненная огнем. Мне казалось, я уже из вагона слышу восторженный крик толпы, комментарии диктора, музыку.

Поезд наконец затормозил, и мы вместе с большинством остальных пассажиров вышли на станцию. Спустились на первый уровень и по широкой, ярко освещенной аллее направились к зданию стадиона.

– Эта девчонка, твоя ученица, в курсе, кто ты такой? – Герард с высоты своего роста обозревал окрестности. Палатки с горячей выпечкой, сувенирные лотки, прогуливающуюся публику.

– Нет.

– Интересно, – произнес он с настораживающей вкрадчивостью. – А кто она сама?

– Нет.

– Еще интереснее.

– Я учу ее на эпиоса. Ей ни к чему знать подробности.

– А если бы ты не знал их о себе, тебе было бы легче? – Его голос начал наполняться вибрирующими нотами, довольно чувствительно бьющими по ушам.

– У меня была другая ситуация.

– Не увиливай!

Я поморщился.

– Гер, сделай одолжение, не ори.

– Извини. – Он «убавил громкость» до приемлемой. – Проблема с вами, дэймосами, в том, что вы все время врете, виляете, подменяете понятия…

– Тесно общался с Геспером? – усмехнулся я. – Изучил тему создателей кошмаров лучше? Кстати, я так и не поздравил тебя с вступлением в Пятиглав. Очень впечатляюще. Рад твоим успехам.

– Опять увиливаешь, – ухмыльнулся он, притормозил у ближайшего ларька с горячими рогаликами и оглянулся на меня. – Будешь?

– Нет, спасибо.

Герард расплатился с улыбающейся девушкой, забрал впечатляющих размеров скрученное в рог печеное тесто, тут же впился в него зубами, отхватив порядочный кусок. Теперь, пока рот у него был занят, я мог вернуться к прежней теме.

– Я не вру, обычно… просто не говорю всей правды.

– Угм, – бормотнул он, обвиняюще мотнув головой.

– Скажу ей обо всем, рано или поздно, но не сейчас. Пусть сначала убедится, что помогать людям не менее захватывающе, познавательно и опасно, чем… наоборот. И она уже делает успехи.

– Мэтт, мне все равно, кто ты такой, – произнес Герард душевно, расправившись с булкой. – Для будущего, как ты понимаешь, нет разницы – судьбу дэймоса оно выстраивает, целителя или обычного человека.

– Знаю. У оракулов всегда была смещена система ценностей, только поэтому ты можешь общаться со мной.

– Но в последнее время я ощущаю нечто тревожащее, – не обращая внимания на мои слова, продолжил он безучастно.

– Что именно?

– Пока не знаю. Нити сновидения оборваны, все перепутано… – Оракул замолчал, глядя на нечто в темноте аллеи, доступное только ему, потом тряхнул головой, отключаясь от воспоминаний о своих видениях. – Ладно. Не важно.

Мы вошли в здание касс. Билеты еще были. Средний ярус, в центре.

– Ставки делать будешь? – вкрадчиво поинтересовался Герард.

– Нет, – ответил я с сожалением, отворачиваясь от огромных экранов с именами борцов и набранными ими очками.

– А я рискну.

– Не слишком профессионально для оракула, использовать свой дар в корыстных целях, не находишь?

– Я пользуюсь не даром, а интуицией и логикой, – наставительно произнес он и наклонился, заглядывая в окно букмекера: – Триста на Линоса, пожалуйста.

Стадион был полон. Море разноцветных флажков колыхалось над головами болельщиков. Волны света пробегали по рядам. Голос комментатора гремел над полем, но не заглушал крики, свист, аплодисменты с трибун. Два борца, в синем и красном трико, как раз в этот миг сошлись в низкой стойке. Их мощные мускулы вздувались, лица побагровели от напряжения, но ни один не уступал другому.