Виктор Гребенщиков - Гибель Третьего Рима

Рассчитывали найти пропитание и питье на месте, так что жрать кедровые орешки и жареных на костре белок похоже еще пора не пришла, мирно уснули до утра, точно в полночь Череп подскочил как ужаленый. Почти рядом с палаткой ревел зверюга, или свирепый дух подземелья, Череп схватил автомат и начал палить на звук, прямо сквозь тонкую ткань, похоже он успел вовремя, и зверь не успел напасть первым, и пули нашли цель, — зверь взвыл на высокой ноте и затих. Разбуженные бандюки повыскакивали из двух палаток с оружием, и спросонья тоже начали палить по сторонам, пули лихо защелкали по скале, начали с рикошетом отскакивать назад, Череп заорал на бестолковых стрелков, чтобы не поранили сами себя. Пацаны успокоились, потом запалили факел и пошли в ту сторону, откуда был слышен рев, там буквально в десяти метрах, за большим валуном лежал огромнейший бурый медведь.

Он был еще жив и лежал на боку в луже крови, при приближении людей зарычал, задергался и даже пытался достать когтистой лапой подошедших, а один из пацанов тоже рассердился, и залепил зверю очередь прямо в пасть, пули с оболочкой вынесли заднюю часть его черепа вместе с мозгами, медведь потерял способность мыслить и потому сразу сдох, а толпа поняла, что здесь не курорт.

Место оказалось весьма опасным, вероятно медведь учуял легкую добычу, в замкнутой воронке наверняка есть напряженка с едой для крупного животного, это объясняет и пропажу большинства искателей золотого тельца. Они находили здесь смерть, этот грозный дух гор или подземелья в обличии медведя задирал людей и пожирал, ведь даже опытный охотник с ружьем не застрахован от нападения голодного и хитрого зверя, коварный людоед мог напасть со спины и из засады. Браткам крупно повезло, — они забрались в палатки из синтетики и зверь не просек сразу, как до них добраться, да и Череп сработал на удачу, — прямо перед последним броском, спас братву от расправы во сне, теперь у них была целая туша свежего и вполне съедобного мяса. На ночь оставили часового, но больше таких нашествий хищников не наблюдалось, и скорее всего, этот медведь был в этой котловине в единственном экземпляре.

Утром, пока мясо еще не испортилось, кое-как содрали с туши шкуру, и все-таки до сих пор бандюки не имели дела с мохнатыми видами двуногих, и раньше рассаживали сияющие грибочки на телах людей, однако когда содрали шкуру, кто-то заметил, что звериная кровоточащая плоть по виду очень напоминает тело обыкновенного человека. Развели у скалы костер и стали зажаривать и коптить мясо на огне, сразу от пуза наелись сочного, капающего жиром шашлыка, — почти весь следующий день братки потратили на заготовку копченых окороков. Присыпали солью и подвесили в пластиковых мешках на дерево, на неделю, другую еда была, а пить хотелось еще сильнее, особенно после шашлыка, и за стакан обычной прохладненькой воды пацаны были готовы сплясать казчка голышом.

Опять запивали водкой, потому запасы огненной воды тоже таяли катастрофически, еще пару дней и питье в отряде станет проблемой, придется жевать сочную зеленую хвою кедров, кстати аборигены это делают в лечебных и профилактических целях, чтобы не началась цинга, не болели зубы и желудок, решили на следующий день идти в местный лес на поиски воды.

И пробы желтого металла тоже следовало взять, не зря же они сюда прибыли, по утру пожевали холодной копченой медвежатины, эффект и вкус был уже не тот, жир застыл, мясо затвердело, свежее всегда явно вкуснее, но делать нечего, взяли наизготовку оружие и двинулись в густой кедрач, в сторону центра этой котловины. Возможно там, в низине, есть какой-нибудь естественный водоем, озеро или захудалое болото, лишь бы вода была, а то без воды и ни туда, и ни сюда, и еще сушняк давит. Там, над центром висела странная голубоватая дымка, интересное явление, следовало бы поближе посмотреть, группа шла, точнее продиралась сквозь сплошной подлесок и завалы из старых сгнивших стволов около трех часов. И спереди начал все отчетливее доноситься шум, сначала легкий, потом перерос в гудение, наконец перекрыл остальные звуки, даже голоса с трудом пробивались сквозь него, словно другой невидимый горный зверюга.

Влажность воздуха тоже повысилась до предела, среди деревьев просто висел туман, — все точно указывало на близкое присутствие большой воды, отряд продирался дальше в странном напряжении, молча, с остервенением ломая хвойную поросль, скользя и падая на замшелых колодах, еще полчаса такой изнурительной гонки и они вышли к эпицентру этого маленького мира. Наконец отряд бывалых прожженных жизнью бандюков вылетел по инерции на блестящие от воды скалы, лес закончился, середина котловины, такая круглая как огромное каменное блюдо, представила ошарашивающую картину.

Из циклопических бетонных труб, рукотворного происхождения, на все сто тонн, низвергались водопады воды в огромный провал в самом центре этой середины.

Банда вместе с главарем несколько минут стояла с отвисшими челюстями, говорить здесь было совершенно бесполезно, шум этой Ниагары глушил все посторонние звуки, давил на перепонки, сверху над всем этим безобразием висела сплошная пелена из брызг и тумана, а великолепные полноцветные радуги висели персонально над каждым потоком, но братва пришла сюда не за тем, чтобы любоваться этой синтетической инсталляцией. Бандюки не были ярыми ценителями концепции трубизма в искусстве, однако наличие воды произвело на них очень положительное впечатление, осталось только выяснить, кто все это сотворил, и не оставил ли этот кто-то маленькую дверку, чтобы через нее улизнуть из этой дыры в горах, они подошли к самим бетонным трубам поближе, вверх вела старая проржавевшая лестница, скользкая и хилая. А наверху, среди брызг просматривалось подобие металлических люков, но подниматься туда без страховки было равносильно самоубийству, однако никто и не рассчитывал на этот фортель, веревку с собой не прихватили. Вот пустые фляги для живительной влаги были в наличии, их сразу и без промедления наполнили водой, сразу отпробовали из ледяных струй, отбиваемых в сторону, вода на вкус казалась нормальной, а думка насчет микробов и радиации не занимала.

Подошли к провалу в центре, где скользкие каменные уступы уходили в черную бездну внизу, точно в подземное царство злых духов, вода проваливалась вниз и исчезала в этой тьме, словно ее засосал этот огромный черный дракон, возможно поток проходит через карстовую пешеру и выходит с другой стороны горы в какую-нибудь реку, глубоко под скалами, но человеку проплыть там явно не удастся. Ближе к провалу мешали подойти скользкие камни, а было весьма интересно, искусственный поток вполне мог намыть из горной породы хорошую кучку золотишка. Череп решил вернуться сюда на следующий день с полным набором инструментов и веревками, и на обратном пути воспрявшая духом братва работала топориками, прорубая путь для завтрашней полноценной экспедиции к этой Ниагаре, полоскающей из горы.