Наталья Турчанинова - Мастер снов

– Это было в реальности? Ты уверена?

Сначала она хотела отмахнуться от моего вопроса, как несущественного, потом вдруг хмыкнула, прошла мимо меня, выглянула в коридор, вернулась и произнесла с сомнением:

– Знаешь, теперь, когда ты спросил, уже не уверена.

– Комната на втором этаже – «волшебная» дверь – это ворота, портал, часть мира снов. Иногда кто-нибудь, проходя мимо, может заглянуть в нее или ошибиться входом. Это место странное, может быть, даже пугающее, но оно не причинит тебе вреда.

Она успокоилась, заметно расслабилась и повеселела, даже на бледные щеки вернулась тень румянца.

– Ну хорошо, в следующий раз просто не буду обращать внимания. Пусть хоть обстучатся. Давай ужинать.

Пока Хэл накрывала на стол, я вернулся в прихожую, чтобы повесить куртку, заглянул в нашу комнату и заметил блокнот ученицы, лежащий среди пледов. Я взял его, открыл, c интересом полистал. И за несколько минут окончательно убедился, что моя воспитанница наблюдательна, иронична, аккуратна, обладает четким, красивым почерком и может привести все полученные знания в систему. Отдельная страница отведена под законы сна, за ней целый раздел посвящен упражнениям, и дальше шел детальный разбор исцеления Эйсона.

Я невольно почувствовал себя польщенным – моим словам и урокам действительно придавали серьезное значение, раз внесли их в дневник столь скрупулезно.

Кроме того, Хэл не только записывала свои наблюдения и произошедшие события, но еще и иллюстрировала их рисунками. Очень талантливыми.

– Мэтт! – прозвучал за спиной недовольный голос ученицы. – Вообще-то это личное.

Я остановил ее движением руки, продолжая изучать дневник.

Она подробно рассказывала о том, что произошло после того, как я отправил ее зажигать жертвенники. Хэл повторно встретилась с онирами, отбилась от нападения существ, названных ею фонарщиками, едва не заблудилась…

«Я думала, что я по меньшей мере такая…» – рассуждала девушка, и далее следовал схематичный набросок: девица на высоченных каблуках, с внушительным бюстом, едва прикрытым металлическим доспехом, в развевающемся плаще, стоящая в агрессивно-вызывающей позе, широко расставив ноги, и от жезла в ее мускулистой руке во все стороны разлетались насекомые с поджатыми лапками и тени в капюшонах. «Но реальность оказалась совсем иной». Дрожащая фигурка в белом балахоне заслонялась обеими руками от толстого жука с наглой мордой.

Я рассмеялся и перевернул страницу. На ней было изображены два моих лица и подпись: «Мэтт во сне и наяву». Одно из реальности, не самое примечательное, надо сказать, с растрепанными волосами и отрешенным взглядом. Второе принадлежало моему телу сновидения. И если Хэл не польстила мне, то это была точная копия древнего изображения бога Морфея, наложенная на мои черты.

Впрочем, удивляться было нечему. Гурия должна обладать самыми разными талантами.

Я захлопнул дневник и подал его насупленной ученице.

– Прекрасно. У тебя отличный слог и замечательные рисунки. Будет время – напиши книгу.

Хэл улыбнулась.

– Я выпущу графическую новеллу. Назову «Ученица сновидящего» или лучше «Сон. Вверх и вниз». Ладно, как у тебя все прошло в Полисе?

За ужином я кратко и весьма выборочно рассказал ей о своем визите в центр, уделяя основное внимание архитектуре и описанию типажей членов Пятиглава. А когда девушка уже совсем было собралась задавать вопросы, я поднялся из-за стола.

– Мне нужно немного поработать.

– Я могу тебе помочь? – тут же вскочила она, готовая ринуться в новое приключение.

– В другой раз. Это небольшое дело. Ничего интересного и полезного для обучения не предвидится.

– Ну хорошо, – отозвалась Хэл с некоторым разочарованием. – Кого хоть лечить будешь?

– Одного спортсмена.

Я разделся, лег в постель и, сжимая в ладони заклепку от куртки, закрыл глаза.

А когда открыл их, оказался стоящим по колено в быстро текущей воде. Она была теплой и мутной, кружила вокруг сапог и неслась дальше, беззвучно омывая коряги, сучья и рухнувшие древесные стволы, наваленные вдоль обоих берегов. Над ними возвышались мертвые деревья, лишенные коры, и тянули голые ветви к серому дождливому небу. Было ясно, что рано или поздно они тоже рухнут на безжизненные тела своих соседей, увеличивая завал.

Моей ноги коснулось нечто небольшое и твердое. Я опустил взгляд и увидел дохлую рыбу, всплывшую вверх белым брюхом. Течение немного покачало ее и потянуло следом за собой. Из глубины поднялась еще пара неподвижных тушек, и скоро в темной воде вокруг замелькали десятки бледных, продолговатых пятен с растрепанными, обгрызенными плавниками.

Я ощутил себя попавшим на первые страницы примитивного учебника по толкованию сновидений. Все вокруг буквально кричало: «Болезнь! Болезнь! Болезнь!»

Мутная вода, мертвая рыба, мертвые деревья.

Очень просто и очень подозрительно.

Я осторожно пошел вниз по течению, внимательно глядя по сторонам. Ничего не менялось. Серые скелеты по берегам, серое небо над головой. В полной тишине слышался только тихий плеск моих шагов.

И ни одного живого существа, ни птиц, ни зверей, ни комаров.

Бурелом по берегу смотрелся неприступной стеной. Я, прищурившись, взглянул в его сторону, но переплетение ветвей и стволов даже не пошевелилось. Хотя они должны были расступиться, чтобы пропустить меня на сушу.

Камни на дне были неровными и скользкими. Уровень воды в ручье то поднимался, то опускался. Ничего не происходило, никто не появлялся, безмолвие, разлитое вокруг, оставалось равнодушным.

Я еще раз посмотрел на берег и понял вдруг, что совсем недавно видел это дерево, похожее на человека с поднятыми вверх обрубками рук. Двигаясь вперед, я все время ходил по кругу.

Я остановился, вынул нож из-за голенища, отметив мимоходом, что это небольшой изогнутый серп, и пошел к приметному стволу. Сапоги засасывало в вязкий ил, каждый шаг давался с трудом. Перед лицом с тоскливым жужжанием закружила мошка, но тут же, сложив крылья, упала, натолкнувшись на мой взгляд. Ее покружило и унесло течением.

Моей ноги вновь коснулось что-то. Я посмотрел вниз, ожидая увидеть мертвую плотву, но это было нечто иное.

В каждом порядочном ручье кроме водных обитателей должны быть и водные растения. Здесь у самого берега медленно и величаво колыхались водоросли. Десятки, сотни белых, тонких, вялых рук. Лишенные костей, они изгибались, перебирая вялыми пальцами, путались друг с другом, льнули ко дну и медленно поднимались на поверхность.

«Хорошо, что я не взял сюда Хэл», – подумал я мельком и пошел прямо в белесые заросли.

Они лениво цеплялись за мои ноги, словно пытаясь удержать, обвивались вокруг голенищ, и мне пришлось несколько раз перерезать серпом самые назойливые.