Андрей Щупов - Дитя Плазмы. (Сборник)

Экран уверенно вспыхнул, и на нем Гуль неожиданно увидел себя. Снова, в который раз… Он закричал, но с губ сорвался лишь неразличимый шелест, словно вакуумный пластырь прилепился к губам. Голосовых связок более не существовало. Он онемел.

Столетия назад пытали капающей на темя водой. Палачи и первые открыватели не ведали всей мощи изобретенной ими муки. Нескончаемое количество капель — холодных и отвратительных, долбящих в одну и ту же точку, ломали упорнейших из упорных. Сейчас с Гулем проделывали то же самое. Он был по горло сыт двойниками и зазеркальными образами.

Если бы мог — он расколол бы свой экран вдребезги. Но он оставался узником древних темниц, и прочные цепи не позволяли отстраниться от низвергающихся капель.

Тем временем фигура на экране театрально взмахнула руками и совершила странный пируэт. Что-то случилось с нею, и у Гуля обморочно закружилась голова. Образ размазался по туманной спирали, размножившись сказочным потомством, превратившись в змею из сиамских сочленений. Нечто многоглазое и многоликое смотрело теперь на Гуля с экрана, и от этого взора захватывало дух, холодело под сердцем. Вероятно, угадав его смятение, рожденное экраном создание приветливо улыбнулось. Сотни сдвинутых в колоду зеркал повторили улыбку, и у Гуля вновь появилось ощущение, что он заглядывает в пропасть.

Неведомо откуда стал сыпать снег, и теплые, сладковатые хлопья в мгновение ока залепили веки. Сделалось светло и мутно, словно окунули в залитый солнцем туман. Гуль более не принадлежал себе, время сгустилось, изнуряюще медленно потекло клейкой медовой струёй. Показалось, что слышит размеренный отсчет секунд. Метроном пощелкивал где-то под черепом, превратив голову в заведенный на неопределенный срок будильник. Вполне возможно, что там же таилась часовая бомба. И, съежившись в позе дозревающего эмбриона. Гуль покорно ждал своей участи. Щелчков метронома он не считал, но на очередном из ударов «будильник» действительно взорвался. Пространство содрогнулось, вместе с ним вернулась и жизнь. Не всякие бомбы убивают. Гуль шевельнул рукой и приподнял голову.

Один за другим колонисты приходили в себя, начиная ворочать тяжелыми белками глаз, напрягая шейные позвонки, пытаясь оглядеться.

Горы пропали. Люди лежали на земле возле здания «мэрии».

Подняв бутылку на уровень глаз, профессор яростно взболтал мутную жидкость.

— Хотел бы я знать, чем это теперь стало, — пробормотал он. Голос его все еще оставался хриплым, но уже не дрожал.

— Кислота, — по привычке съязвил Фергюсон. — А впрочем, чем бы это ни было, хуже не будет.

— День был действительно нелегкий, — сумрачно кивнул Пилберг. Глаза его холодно блеснули. — И все-таки мы его пережили.

— Они заглядывали сюда, — проворчал Сван. — Двоих видела Катарина, а один из них даже сидел за этим столом.

— Ты полагаешь, они оставили для нас парочку-другую сюрпризов?

— От них можно ждать чего угодно… Мипита вынесла фарфоровую миску, и на тарелках появились знакомые буроватого цвета куски. Вошедшая следом Барбара присела на краешек скамьи, сложив руки на коленях. Фергюсон хмуро покосился на нее — По-моему, дамам здесь не место. Мы ведь когда-то говорили об этом?

Личико белокожей Барбары вспыхнуло, превратившись в сплошной румянец.

— Сегодня тебе придется потерпеть, Ферги! — резко ответила она. — Мы пережили не меньше вашего и хотим знать, что вы намерены делать.

— Гляди-ка! — Пол удивленно покрутил головой. Кинув в его сторону быстрый взгляд, Милита с вызывающим спокойствием присоединилась к Барбаре.

— Наши мегеры взбунтовались, — пробубнил себе под нос Монти, и непонятно было, раздражает его подобный факт или, напротив, веселит.

— Какого черта!.. — Фергюсон обозленно повернулся к Пилбергу.

— Пусть! — Тот махнул рукой.

— Мы вам не помешаем, — дипломатично вставила Милита.

Никто не возразил ей, и девушки скромно расположились с краешка стола. Они старались не мешать, сидели тихо, со вниманием прислушиваясь к вялым рассуждениям мужчин. Чуть позже подошли Жанна с Катариной. Последняя самым естественным образом уселась на колени к Трапу, и никто не стал шутить по этому поводу. Мужчины преимущественно молчали, рассматривая собственные ладони или содержимое тарелок.

Бой с двойниками отошел в прошлое, теперь думали только о Мудрецах. Как ни крути, первое знакомство состоялось, и, похоже. Мудрецы узнали о противнике куда больше, нежели «противник» сумел узнать о них. Заявившись в лагерь вскоре после ухода отряда, они неторопливо осмотрели лагерь, обойдя постройки и заглянув в каждую щелку. На изучение колонии они затратили не более получаса и тут же отбыли восвояси. По описанию медсестер выходило, что наведались к ним те самые «каменные» гости. Были ли они Мудрецами или являли собой некие подобия роботов, сказать было сложно. Одно представлялось несомненным: Мудрецы обладали мощью, о которой колонисты и не подозревали. В мгновение ока отряд был переброшен в лагерь, и ни один человек при этом не пострадал.

Умело и быстро Сван разлил содержимое бутыли по чашкам.

— Чтоб я лопнул, если это не вода! — Брови Монти изогнулись вопросительной птичкой.

— Точно, она самая. — Сван отпил глоток и сплюнул.

— А чего вы ждали? — Пилберг ядовито усмехнулся. — Виски? Или шампанского?

— А почему бы этому пойлу не стать шампанским? — Фергюсон ответил такой же усмешкой. — Или вы знаете какой-нибудь местный закон, обращающий вино в воду?

Пилберг скрежетнул зубами и набычился.

— То-то и оно, профессор. Времени прошло более чем достаточно, а вы не в состоянии объяснить самого захудалого феномена.

— Осади, Ферги! Что на тебя нашло? — Монти обесгюкоенно шевельнулся.

— Нет уж, пусть выскажется! — властно пророкотал профессор. Он сидел, откинувшись на спинку стула., напряженно согнув руки. Пугающая улыбка стыла на его губах.

— И выскажусь! — Фергюсон сообразил, что перешел дозволенные границы, но уже не мог остановиться. — Разве не вы, проф, пытались рассуждать о здешних корреляциях? И не вы ли чуть ли не каждый день грозились, что со дня на день раскроете загадку здешних чудес? Так поделитесь, маэстро! Бегающий тайком к нашим милостивым и всемогущим соседям не может не почерпнуть горсточку-другую знаний. Или не вышло?..

Фергюсон перевел дух. На миг в его глазах мелькнула растерянность, словно он недоумевал, что все еще жив и ему позволяют говорить дерзости. Но миг этот оказался слишком короток. Фергюсона продолжало нести.