Бертрам Чандлер - Другая Вселенная

— Ну и что из этого? — спросил Граймс.

— Вы знаете, где разместили лозоходцев? — сказал Кэлхаун, обращаясь к капитану. — Или правильнее сказать — сложили? С колонистами или с экипажем?

— «Сложили»… — усмехнулся Митчелл. — Хорошо сказано. Разумеется, с колонистами: лишний раз их трогать не станут. Где именно — сейчас не скажу, но можно проверить по плану.

— Без них нам не справиться. Сэр, — инженер повернулся к Граймсу: — предлагаю связаться с Суинтоном. Пусть срочно отправляет сюда Мэйхью.

— Кто такой Мэйхью? — спросил Митчелл.

— Наш офицер псионической связи. Профессиональный телепат.

— Ага, значит, эту идею все-таки взяли на вооружение. В наше время кое-кто предлагал использовать телепатию для связи в космосе, но дальше разговоров дело не пошло. Вы хотите, чтобы он… телепатически пообщался с нашими лозоходцами?

— Примерно так, — ответил Граймс. — Я правильно понял, мистер Кэлхаун? Думаю, стоит попросить Суинтона переправить сюда еще один скафандр — для Вас, капитан. Это будет куда удобнее, чем пристраивать к Вашему новый передатчик.

Он надел шлем, переключился на дальнюю связь и начал отдавать Суинтону необходимые указания.

Мэйхью не заставил себя ждать.

На фоне темного корпуса «Дальнего поиска» появилось яркое пятно — это открылся шлюз — и тотчас же загорелся один из прожекторов. Три серебристых фигурки — Мэйхью и один из младших офицеров, буксирующие пустой скафандр, который безвольно болтался между ними — медленно поплыли через пустоту, разделяющую два корабля. Джонс надел шлем и отправился в шлюз, чтобы их встретить. По счастью, все переходы между основными отсеками были оборудованы тамбурами, так что можно было передвигаться, не опасаясь выпустить из рубки теплый воздух. Вскоре все трое вошли в рубку. Холодная поверхность скафандров мгновенно покрылась мелкими каплями влаги.

— Что от меня требуется, сэр? — спросил Мэйхью, с трудом стаскивая с головы шлем.

— А Вы как думаете? — саркастически спросил Граймс.

Но Мэйхью уже повернулся к капитану Митчеллу.

— А, Вы и есть тот самый рыбак. Я видел Ваш сон. Вы сидите с удочкой на берегу, и…

— Хватит, Мэйхью, сейчас не время, — перебил Граймс. — Пора заняться делом.

— Есть, сэр. И я даже знаю, каким.

— Ну, еще бы Вам не знать… Насколько я помню, Мэйхью, чтение чужих мыслей запрещено кодексом Райновского института? Или я ошибаюсь?

— Все зависит от обстоятельств, сэр. Кажется, мы уже об этом говорили. Когда высаживается партия…

— Хорошо-хорошо. Значит, не будем тратить время на разговоры. Итак, сейчас капитан Митчелл переоденет скафандр — вижу, вы его не забыли — и поведет нас к отсеку, где находятся лозоходцы. Вполне вероятно, что они имеют ко всему этому самое прямое отношение. К тому, что мы с вами угодили в это… Как Вы сказали, капитан?

— Что именно? А… Подпространство.

Тем временем Джонс закрепился возле бортового компьютера и вопросительно покосился на Митчелла, который как раз переодевался. Но запустить компьютер оказалось несложно, и капитан, уже облаченный в новый скафандр, подсказал инженеру, как найти нужную информацию.

— Палуба «С», — пробормотал он, ткнув пальцем в распечатку, выползающую из древнего принтера. — Сектор восемь, саркофаги с 18 по 23 включительно…

Он аккуратно сложил листок пополам, позволил Соне надеть на себя шлем и первым двинулся к выходу.

Довольно скоро предводительством Митчелла они отыскали уровень «С» и в самом краю его сектор восемь и лозоходцев в саркофагах. Их было шестеро — двое мужчин и четыре женщины, внешне ничем не примечательных… кроме одной женщины. Она неуловимо чем-то отличалась от остальных.

Мэйхью остановился возле первого саркофага, глядя на лежащего под его прозрачной крышкой мужчину. Лицо телепата стало серьезным и сосредоточенным.

— Ему снится настоящее пиршество, — сказал он наконец, — Стол, покрытый белоснежной скатертью, хрустальные рюмки, начищенное серебро… За столом сидят другие люди, но их лица неясны, точно размыты. Похоже, они его не слишком интересуют. Ага… официант показывает мне бутылку вина… теперь наполняет мой бокал. Официант — пожилой, осанистый человек с румяным лицом и серыми курчавыми бакенбардами… Он улыбается, наполняет бокал на четверть, потом отставляет бутылку и ждет… попробуем… Белое сухое вино, очень терпкое. Я удовлетворенно киваю головой… Другой официант подает мне устриц на серебряном блюде, свежий хлеб, масло, ломтики лимона…

— Не совсем то, что мы ищем, — прервал рассказ Граймс.

— Да, да, конечно. А я только начал входить во вкус… Никогда в жизни не видел устриц, хотя читал о том, как их едят. И вот такая возможность… Ладно, теперь уже поздно. Во сне все происходит быстро, сейчас ему снится что-то другое.

Мэйхью нахмурился и перевел взгляд на второго мужчину, чей саркофаг располагался выше.

— Этот человек, он… ему снится, что он работает. Он шагает по склону холма, по упругому дерну. В его руках — раздвоенный прут. Такой шероховатый… Это живое дерево, я чувствую его так, словно оно — продолжение моих рук… Он вздрагивает, словно земля то притягивает его, то отталкивает… Я знаю, что подо мной. Вот… водная жила. Она поворачивает… А еще глубже под землей — руда. Я иду дальше. Я не спешу. Да, определенно рудная залежь…

— Вот это ближе, — перебил Граймс, — Но все равно не то.

— Прошу Вас, сэр, — почти прошептал Мэйхью, — не перебивайте меня. Я не могу выйти из сна где угодно. Определенная цикличность…

Он умолк, потом глубоко вдохнул, потом открыл глаза и подошел к другому саркофагу. В нем лежала высокая угловатая женщина. Кожа землистого оттенка туго обтягивала широкие скулы. Казалось, холод, в который погружено ее тело, ощущается на расстоянии — более глубокий, чем холод межзвездного вакуума. Едва взглянув на нее, Мэйхью вздрогнул, беззвучно пошевелил губами, потом застыл, устремив на нее невидящий взгляд и, наконец, прошептал:

— Она мертва. Мертва… Но…

— Но что? — нетерпеливо спросил коммодор.

— Но… я чувствую… как бы это сказать… призрак воспоминания…

— Тень, — подсказал Кэлхаун.

— Скорее отпечаток. Ее мозг еще помнит самую последнюю мысль, переживание… Как жаль, что я не могу оживить ее… Это только отпечаток чувства… Да-да, последних переживаний. Настолько сильных, что она не смогла этого пережить. Это ее убило.

— Вы хотите сказать, что ее смерть вызвана не физическими и не физиологическими причинами? — доктор Тодхантер вскинул брови. — По-моему, это из области фантастики. Капитан, — он повернулся к Митчеллу, — может быть, попробуем ее оживить? Ох, простите… Насколько я понимаю, для этого нам придется разбудить весь корабль. Здесь нет системы индивидуального «прогрева»…