Евгений Канягин - Ядерный удар

По концу монолога Хиль был отправлен опять в нокаут, точным ударом в челюсть, в этот раз не такой сильный. Так что пока главный из представителей, вновь прибывшей бригады, совещался с одним из своих бойцов, Хиль пришёл в себя и группа двинулась в сторону Янтаря, вместе с собой уводя мой гонорар за невыполненную работу. Но как говориться скоро сказка сказывается, а если твоё дело уводят за собой пятнадцать до зубов вооружённых головорезов, то сиди и не дёргайся, деньги ты всё равно не получишь.  

Но всё- таки интересно, за что его так, вероломно  без объявления войны, прямо с ходу и по морде, За небольшие косяки так не наказывают и не унижают, наверно что- то серьёзное засахатил, паршивец. Мне его абсолютно не жаль, но любопытство разбирает, аж зубы сводит. Неведение- это не самое моё любимое состояние.                

Пришлось не солоно хлебавши, отправляться в свой любимый бар, на территорию бывшего завода «Росток», тихую, относительно конечно, гавань пристанища одиноких сталкеров, находящих в этом месте бухту, для оплакивания своих несбывшихся надежд или сбывшихся, у кого как.

 Идти на Янтарь вотчину злобных учёных, зомби, снорков, других гадостей и радиации мне очень не хотелось, да и играть в войнушку с тем отрядом, в составе пятнадцати человек, было чистым самоубийством, не стоивших тех денег, которые посулил мне Сидорович за голову этого козла, именовавшего себя Хилем. Это, скорее всего работа для американского суперсолдата Рембо или киберорганизма Терминатора. Кстати, Терминатором кликали, раньше, одного из моих напарников, прозвали его так за излюбленное оружие пулемет Хеклер и Кох «MG 36», который он, всегда, носил с собой и палил во всё что движется, а переименовали в связи с одним, на мой взгляд, забавным случаем и как нельзя точно.

В Зоне все погоняла точные и не придуманные, они прирастают к человеку не потому, что ему так нравиться, а потому что он такой, по сути.

Глава 3

Мы пришли с рейда пустые, то есть совершенно. На Свалке нарвались на засаду залётных мародёров, они, как правило, трусоватые и не нападают на группы сталкеров больше двух человек, как видно не в этот раз. И как выяснилось позже, знали, что несём неплохой хабар. В тот раз мы взяли на Армейских складах двух «Рыбок», три «Плёнки», четыре «Пружины» и два очень редких артефакта, так называемых «Батареек», их мы вытащили из схрона одного убитого сталкера, которого порвали Припять - кабаны, а Дубинатор нашёл возле его трупа ПДА и скачал оттуда информацию, причём совершенно случайно, по халяве, и по этой информации, отыскали клад, не нами убиенного сталкера.

Видимо он готовился свалить за Периметр, эти две «Батарейки» могли обеспечить безбедную жизнь на пару лет, да и одним схроном сталкеры не ограничивались, чтобы как говориться не ложить все яйца в одну корзину. Тем более что эти яйца золотые или как минимум платиновые, а мышек, которые могут махнуть хвостиком, как в сказке, так и в Зоне всегда хватало.

Так вот нападения мы не то что не ожидали, а как то подрасслабились, ведь Свалка в Зоне - это почти дома. Забыли, что в Зоне никаких «почти» не бывает, вот и получили мешалкой по заднице, нагло и неожиданно.

На Свалку вышли недалеко от поста Долга, который охранял проход на свою базу на территории «Ростока» и бара «100 рентген», нам туда было пока не надо и мы отправились мимо в сторону Кордона, пройдя рядом с «Депо», ранее служившим для ремонта паровозов, где обосновались эти бандиты.

«Депо» надо сказать постоянно переходило из рук в руки и каждый раз не угадаешь, чья сейчас власть сталкеров или бандитов. Прямо стратегически важный и необходимый объект.

Вот здесь нас и подорвали, как говорят бандиты. Раздался хлопок подствольника автомата, наша бригада, в полном составе грохнулась на землю, и раскатились в разные стороны, готовясь к бою. Взрыв шарахнул, в том месте, где мы только что находились, но нас там, слава тебе яйца, уже не было. Все приготовились встретить огнём любую движущуюся цель. При этом Дубинатор откинул свой рюкзак, в котором на тот момент лежало всё наше состояние, сравнимое приблизительно по цене пары домиков на берегу  средиземноморья Испании. Рюкзак, тудыть его в качель, прямым сообщением скатился с горки, угодив при этом прямо в «Воронку», аномалию надо сказать вредную, смертельную, кроме того, не оставляющую после себя ничего ценного и живого. Она сначала сжимает попавший в неё предмет до состояния футбольного мяча, а потом, бум, раскидывает содержимое по окрестностям. Всё финитна ля комедия, все наши труды Чернобыльскому псу под хвост.  При этом, наш бой был ещё не только ни окончен, не сказать бы хуже, он только начинается. Бандиты расположились, открыли огонь и видимо конкретно собирались нас разукрасить под хохлому.

 Дубинатор огорчённый таким поворотом событий, опечалинный полной потерей хабара и своего рюкзака, срывает свой пулемёт, именуемый Хеклер и Кох «MG 36» и начинает поливать почём зря, не жалея патронов. Мародёры огрызаются короткими очередями, даже не думая запереть нас в мешок, потому что наш пулемётчик шанса такого им не дал. Боковым зрением улавливаю движение со стороны, где должен в этот момент находиться Крюк и понимаю, что его уже нет там, он по обходному манёвру ушел во фланг атакующих. Чтобы прикрыть его манёвр атакую короткими очередями, с мыслью: «За что бьемся непонятно, хабара уже всё равно нет».

Через минут пятнадцать, по моему расчёту Крюк должен был добраться, прекращаю атаковать и судя по тишине и отсутствию ответных выстрелов Крюк отработал по полной и живых там нет, можно успокоится и успокоить этого придурка с пулемётом высказать ему своё  категорическое «ФИ». Дубинатор почувствовав своё положение, зачехляет пулемётик  с видом насупевшевося малыша:

- А что я виноват,  мудофелы налетели,  я в запале и швырнул. Вы пацаны не думайте, я хабар отработаю, не беспредельщик ведь.

-Ты Дубинатор точно придурок, хабар конечно знатный, но без твоего «Хеклера» нам полный трындец должен наступить.

 Крюк- дипломат хренов, хотя он прав, если бы не пулемёт этого хабарометателя, нам тяжко пришлось бы, а так жаловаться не на что- все живы и здоровы, а хабар в Зоне не переведётся, пусть он и дорогой был, карману и сердцу.