Михаил Зайцев - А-Элита

– Извините, дядя Федя. Спешу.

– Ага, беги. Меня прости – старый стал, вижу, что тебя ожидают, а с разговорами лезу. Прости старика.

– Да бросьте вы, дядя Федя! Какой же вы старик? Со службы вернусь – побеседуем, договорились?

Андрей побежал к «Волге», ему навстречу открылась передняя дверца, и, едва бегун плюхнулся в кресло рядом с водителем, молодой вихрастый парень за рулем, трогая авто с места, пробубнил сварливо под курносый нос:

– Как будто генерала дожидались. Бензин вхолостую переводили, пока он с дедком лясы точил. Как будто мы такси и...

– Не «с дедком» я «лясы точил», а перекинулся парой слов с пожилым, уважаемым человеком! – строго оборвал вихрастого водителя Лосев. – Ты лучше ответь: зачем гудел, клаксон мучил? Люди спят, о них ты подумал? Ребятишки, пенсионеры, кому на работу во вторую смену! Зачем их будить? Что, трудно по лестнице подняться и в дверь позвонить?

– Не ругайся, Лосев, – примирительно пробасил с заднего сиденья толстяк Панасюк. – Моя вина, задремал я, а как тормознули, с дури, с дремы и рявкнул – гуди, мол.

– Ой, извините, Тарас Борисович! Забыл с вами поздороваться.

– Извиняю. Долго мы до тебя добирались, Андрейка, а я две ночи не спал, и на дорогах сплошные объезды. Туда-сюда, вправо-влево, все перекрыто, болтанка, как на корабле. Сморило меня, раскис совершенно – о-ох-хо-хошеньки-хо-хо... – Панасюк смачно зевнул и по-собачьи замотал лобастой головой. – Бр-р... совсем развезло, будто спьяну.

– Тарас Борисыч, – Андрей расстегнул сумку, достал термос. – Возьмите, – повернулся к Панасюку. – Черный кофе, без сахара, как вы любите.

– О!.. – Могучая пятерня Панасюка схватила термос. – От удружил, Андрейка! – Мясистые пальцы ловко открутили колпачок-чашечку, торопясь вытащили пробку из зеркального горлышка. – О, как пахнет! Амброзия! Небось майор надоумил допингом затариться?

– Он.

– Ты его, Андрейка... ох! Ох, горячий!.. Ты его, Андрейка, майора нашего, недооцениваешь. Он мужик сложный, и ты с характером. Ты, герой-комсомолец, к нам попал по протекции, и он, майор наш...

– Не будем о грустном, – перебил старшего по возрасту и по званию Лосев, смягчив сию легкую разговорную вольность слегка виноватой полуулыбкой. – Майор сказал, что нам с вами судьба коротать день в какой-то засаде, что вы объясните детали.

– Объясню, – кивнул Панасюк, заодно вроде как соглашаясь замять тему о сложностях во взаимоотношениях молодого сотрудника с матерым начальником. – Глотну разок амброзии и объясню. Ох... х-х-хороший напиток придумали индейцы Южной Америки!.. Помнишь, Андрейка, стародавнее дело об убийстве инженера Миронова?

– Это которого... – Андрей сморщил лоб.

– Предположительно непреднамеренное убийство, – помог Тарас Борисович. – Предположительно с выпившего Миронова сорвали шапку из ондатры, он побежал за похитителем, догнал, получил удар в челюсть и неудачно упал виском о болт на крышке канализационного люка. Свидетелей – ноль целых пять десятых. Подслеповатая старушка выводила Тузика, которому ночью приспичило на мороз погулять, она и обнаружила инженера с непокрытой головой и вроде бы видела удаляющиеся от места преступления следы на свежем снегу, каковых мы не обнаружили, – то ли Тузик со старушкой да с врачами «Скорой помощи» их затоптали, то ли померещилось бабушке... Едрить твою налево! Эй! Шофер-автогонщик! Куда рулишь, малой?! Нам здесь прямо!

– Поедем прямо – опять на патруль нарвемся, и снова в объезд пошлют, – огрызнулся вихрастый паренек за баранкой. – Вы своей профессией занимаетесь, я – своей. Я до армии в такси работал. Я Ленинград как свои пять пальцев знаю.

– Неужто сразу после школы и в таксисты взяли?

– Я в пятнадцать лет сдал норматив мастера спорта по авторалли.

– Ух ты! Ух, какой ты серьезный пацан, оказывается. Чего ж раньше молчал про такси и спортивные достижения?

– А чего хвастаться?

– Молодчина, сынок! Прости, коль обидел. Рули, как считаешь нужным, а мы с Андрейкой тебя разговорами развлечем.

– Я к вашим служебным разговорам не прислушиваюсь, я за дорогой слежу.

– Молодец! Следи, сынок, за маршрутом, а ты, Андрейка, внимательно слушай дальше. – Панасюк с удовольствием отхлебнул еще кофе и продолжил: – Вчера под вечер коллеги из ГБ проверяли нежилые помещения, и в Автово, куда нас с тобой сейчас везет кандидат в мастера спорта, специальную группу гэбистов водил на экскурсию участковый уполномоченный милиционер, поскольку местный знаток развалин из местного ГБ накануне заболел желудочным гриппом. Помнишь, Андрейка, осенью нас всех гоняли на прививки от гриппа?.. О! Нам с тобой уколы, выходит, помогли, а тому голубчику ни черта. – Панасюк в очередной раз хлебнул кофе, сощурился, будто кот на солнышке, облизнул толстые губы. – И, представь себе, в одном строении, предназначенном к сносу, сто раз до того проверенном-перепроверенном тем участковым, обнаружилась свежеоборудованная лежка предположительно гражданина без определенного места жительства и занятий. Сам БОМЖ и З, как ты понял, в берлоге отсутствовал. Ничего особенного на месте ночевки бродяги не отыскали. Обычный набор – пластмасса из-под политуры, пустые склянки тройного одеколона, запасы тряпья. Самая приличная вещь – ондатровая шапка. Участковому коллеги устроили выволочку за то, что на его земле прячется от ЛТП больной алкоголизмом бродяга, а наш несчастный уполномоченный полночи голову ломал – по какому делу, вспоминал, проходила ориентировка на зимнюю шапку из меха ондатры. Под утро участковый вспомнил про висяк по делу Миронова, созвонился со своим непосредственным начальством, оно с нашим, и майор решил оперативно отреагировать засадой на бомжа. Вопросы есть?

– Почему в засаду сажают вас и меня?

– Ты прав, негоже центровым операм тратить время в засаде на алкоголика, но день сегодня, сам понимаешь, особенный. Все, понимаешь, на рогах, в том числе и ребята из местного отделения. Однако к вечеру товарищи из Автово обещали разобраться с кадровой проблемой. К вечеру, в крайнем случае к ночи, местные нас с тобой сменят.

– Я о другом спрашивал: почему из всех ему подчиненных майор выбрал вас и меня?

– Ах, вот ты о чем... На-ка, спрячь термос обратно в сумку... Майор, само собой, после ночи дежурства домой сегодня не пойдет. Не тот сегодня день, чтоб расслабляться, сам знаешь. Но текущую рутину никто не отменял, засаду устраивать приходится, реагировать на сигнал. У меня, ты будешь смеяться, позавчера снова зуб прихватило. Прошлую ночь ни грамма не спал, шалфеем рот полоскал. Днем сбегал к стоматологу, вырвал его к ядреной матери. Весь день во рту ныло, только к девяти прошло. Посмотрел программу «Время», поужинал и на дежурство. Две ночи, понимаешь, без сна, какой я боец? Только и осталось – бомжа караулить.