Джон Френч - Сокрушённые

— Как пожелаешь, — сказал Сигизмунд, чуть кивнув головой. — Этот корабль называется "Связанный Обетом", и он понесёт тебя в твоих поисках. Борей полетит с тобой, — он стиснул кулак и поднял его к своей груди. — Надеюсь, что мы встретимся снова, Крий Кадоранский.

Крий тоже отсалютовал в ответ и проводил взглядом Сигизмунда, когда тот развернулся и вышел из помещения.

Крий смотрел на звёзды, их бледный свет сливался с двоичными рунами данных, чьи строчки проплывали перед его взглядом. Вокруг него двигались и шептались члены экипажа мостика, передавая друг другу бобины пергамента и информационные планшеты. За ними тянулись кабели нейроинтерфейса. Крий не сидел на командном троне — в конце концов, это был не его корабль, равно как он и не командовал им по-настоящему. Вместо этого он стоял перед главными обзорными иллюминаторами мостика, слушая, наблюдая, ожидая, — точно также, как дюжину раз до этого.

"Вот он я, стою здесь, — подумал он, — в ожидании, что мёртвые подадут голос из ночи".

Его глаза пощёлкивали независимо от его воли, точно моргая.

"Феррус Манус мёртв".

С того момента, как он услышал эти слова, минули месяцы, и всё же они по-прежнему крутились в его мыслях и грёзах наяву. Крий продолжал бодрствовать с тех самых пор, как они покинули Солнечную Систему, выстаивая здесь, на мостике "Связанного Обетом", когда тот выходил из варпа, слушая песнь корабля, когда они шли через потустороннее царство. Он пытался найти успокоение в Кличе Железа и Калькуляциях Цели, но покой ускользал от него всякий раз, когда он пытался его достичь. Он ожидал, что буря внутри него закончится, что холодный процесс логики заявит о себе и оставит его таким, каким он был раньше: с яростью в руке, но с железом в сердце. Вместо этого, с каждым проходящим днём и, затем, с каждым проходящим месяцем он чувствовал, как в его сердцах растёт пустота.

"Мы не были созданы для этого, — подумал он. — Когда нас выковывали, то отсекли всё нужное для того, чтобы пережить это горе".

"Машина сильна, и логика может распахнуть любую сферу понимания, — слова Ферруса Мануса обратились к нему из теней далёкого воспоминания. — Но они — ничто без рук и умов живых. Мы существуем и подчиняем железо нашей воле, но металл может разломиться, механизмы — отказать, а логика — стать порочной. Жизнь — вот единственная верная машина. Отсеки слишком много, и мы утеряем себя. Помни это, Крий".

Глаза Крия щёлкнули, меняя фокус, и воспоминание потускнело. Он услышал позади себя пощёлкивание и гул, знаменующие приближение Борея.

— Двенадцать прыжков, — не оборачиваясь, произнёс Крий. — Двенадцать раз мы мёртво висели в пустоте, пока астропаты просеивали эфир в поисках любого следа моих собратьев. Двенадцать циклов безмолвия.

— Мы должны преуспеть, и неважно, сколько это займёт. Таков наш обет.

Крий кивнул, но не ответил. Борей шагнул ближе. Крий чувствовал на себе взгляд воина, но не отвернулся от своего созерцания звёзд.

— Когда Хорус придёт, Терре понадобится каждый клинок для её обороны, — сказал Борей.

— Ты уверен, что он придёт?

— Так считает лорд Дорн.

— Почему?

— Как же иначе Хорус может надеяться победить в этой войне?

Крий пожал плечами и, обернувшись, посмотрел на Борея. Тёмные глаза глядели на него в ответ — пронзительные, непреклонные и полностью лишённые эмоций.

— Ты так уверен, что речь идёт о победе? — спросил Крий.

— О чём же ещё?

Крий вернул взгляд на звёзды.

— Об изничтожении, — произнёс он. Мгновение тянулось в молчании.

По мостику раскатился ещё один усиленный голос:

— Лорд Крий.

Обернувшись, Крий увидел капитана "Связанного Обетом". Кастерра был стар, его глаза сверкали яркой зеленью на лице, изрубцованном временем и ледяными ветрами Инвита. Хотя он и был обычным человеком, Кастерра провоевал почти семнадцать десятилетий, служа Имперским Кулакам, и ещё десятилетие перед этим — Империи Кластера Инвит. Крепкий и уравновешенный, старый капитан напоминал колонну, созданную с расчётом на то, чтобы выдерживать большой вес.

— Лорд, — после кратчайшей паузы произнёс Кастерра, — у астропатов кое-что есть.

— В чём состояла суть послания? — спросил Борей. Кастерра перевёл взгляд с Крия на Борея и затем обратно.

— Образ горы, — сказал Кастерра. — Огромное жерло уходит вниз с её вершины к её сердцу. Сердце горы темно, его пламень давно остыл.  Астропаты говорят, что их всё ещё гнетёт грёза об её сердце. По их словам, она отдаёт кремнем и свинцом, — он помолчал. — Вторичная череда образов — метафора стандартного кода для системы в скоплении Аринат.

Крий кивнул в знак благодарности и отвернулся. Борей ждал, наблюдая за ним.

— Игнарак, — наконец произнёс Крий. — Так это называют рождённые на Медузе — безмолвие гор, которые когда-то пылали и которые запылают вновь.

— Что это означает? — спросил Борей.

— Это призыв, — сказал Крий. — Призыв на военный сбор.

"Фетида" лежала в тиши космоса, окутанная светом умирающей звезды. "Связанный Обетом" висел на расстоянии, держа в узде энергию своего реактора, чтобы сражаться или спасаться. Крий разглядывал огромную чёрную тушу другого судна, пока "Грозовой Орёл" покрывал дистанцию между двумя кораблями.

"Фетида" была рождена в небесах Марса. Её тушу от двигателей и до молотоподобного носа покрывала шкура из чёрного камня и неполированного железа. Она походила на город-кузницу, отправленный плавать среди звёзд, её раздутое тело было наполнено мастерскими, печами и складами. Последний раз, когда Крий её видел, она была царицей в центре флотилии меньших судов, и вокруг её причальных отсеков светлячками сновали огоньки транспортников и балкеров. Нынче же её железная шкура несла отметины гигантских ран, корпус потемнел от ожогов. На месте причальных отсеков зияли неосвещённые провалы. От крепости на её хребте остались беспорядочные руины разрушенных строений. Пустые дыры орудийных стволов, массивы датчиков и иллюминаторы смотрели на звёзды бок о бок с рваными воронками. Спроецированная изнутри на машинные глаза Крия, она гляделась трупом, плавающим в чёрной воде.

"Она одна", — подумал Крий. Увязывание данных с вероятностями в его уме вело к неопределённым выводам. Он убрал изображение "Фетиды", но оставил глаза слепыми к внутреннему пространству "Грозового Орла". Их линзы были закрыты лепестками полированного металла, и темнота его мира нарушалась лишь светящимся водопадом постоянного потока данных. Он слышал, как где-то слева заскрёб доспехами Борей, сдвигаясь в своём магнитном удерживающем устройстве. Рокочущее урчание двигателей отзывалось в конечностях и броне Крия тупой болью.