Ли Брэкетт - Звездный прыжок

- На кого ты работаешь?

Двойной вопрос. Хитрый. Но ответ был тот же самый:

- Ни на кого.

- На кого ты работал?

- "Межпланетная инженерия"... мосты... плотины... космопорты. Я уволился.

- Почему?

- Чтобы найти Баллантайна.

- Кто тебе сказал, что это был Баллантайн?

- Никто. Слухи. Это мог быть любой из них. Мог быть... Пауль.

- Какой Пауль?

- Пауль Роджерс, мой друг.

- Он летел инженером на корабле Баллантайна, верно?

- Нет, астрофи... - он не смог выговорить это слово. - Тем, кто работает со звездами.

- Сколько тебе заплатил Союз Торговых Линий, чтобы ты добрался до Баллантайна?

- Ничего. Это моя затея.

- И ты узнал, что Пауль Роджерс мертв?

- Нет.

- Баллантайн сказал тебе, что он жив?

- Нет.

Это была самая трудная часть. Хуже всего. Сначала рассудок говорил ему: держи рот на замке. Пока они не уверены, у тебя есть шанс - они не убьют тебя. Теперь это был слепой инстинкт. Комин мотал головой из стороны в сторону, пытаясь подняться, пытаясь уйти. Но не мог - он был привязан.

- Что Баллантайн сказал тебе, Комин?

- Ничего.

Чья-то невидимая рука закопошилась у него в мозгу.

- Ты был с ним наедине почти двадцать минут. Мы слышали его голос. Что он сказал, Комин?

- Он кричал. И все.

В челюсти вспыхнула боль.

- Что он сказал тебе, Комин?

- Ничего.

Мягкий подход.

- Послушай, Комин, мы все устали. Перестань валять дурака. Только скажи нам, что говорил Баллантайн, и мы можем разойтись по домам и отдохнуть. Ты же хочешь этого, Комин, - мягкая постель, и никто не побеспокоит тебя. Только скажи нам.

- Он не говорил. Только... кричал.

Еще одна попытка.

- Ладно, Комин, ты здоровый парень. Ты не дурак подраться. Ты думаешь, что ты выносливый и... о, да, ты сильный человек с железным характером. Но не настолько же твердый, чтобы когда-нибудь не сломаться.

Опять кулаки, или чем они там бьют. Струйка крови, медленно текущая по лицу, вкус крови во рту. Боль в животе.

- Что сказал Баллантайн?

- Ничего, - слабый, замирающий шепот.

Голоса смешанные, отдаленные. "Дайте ему отдохнуть, он почти без сознания... К черту отдых, дайте мне аммония". Отвратительный удушающий запах. И все началось вновь. "Кто тебе сказал, что Баллантайн у нас? На кого ты работаешь? Что сказал Баллантайн?"

В один прекрасный момент Комину показалось, что он услышал, как открылась дверь, а затем прозвучал новый голос, сердитый и властный. Комин почувствовал внезапно происходящую перемену, существа или люди задвигались в багровом тумане. Кто-то завозился с его руками. Инстинктивно он понял, что они развязаны. Он поднялся и стал наносить удары, поймал что-то завопившее и стал стискивать его с единственным желанием разорвать на части. Затем оно вырвалось, все ускользнуло куда-то, остались только темнота и покой...

Просыпался он постепенно, с трудом выходя из глубокого сна. Он был в очень уютной спальне, над ним с явным нетерпением стоял какой-то человек. Он был молод, упитан, светловолос и выглядел так, словно держал на плечах тяжесть всего мира к считал Комина нежелательной добавкой к своей ноше, от которой он хотел избавиться как можно скорее.

Комин позволил ему стоять, пока копался в памяти, вытаскивая на свет божий воспоминания. Затем он сел, очень медленно и осторожно, и незнакомец заговорил:

- Нет ни внутренних повреждений, ни переломов, мистер Комин. Мы сделали все возможное с синяками и ссадинами. Вы находитесь здесь два дня.

Комин хмыкнул и легонько ощупал лицо.

- Наши врачи отлично справились. Они заверили меня, что шрамов не будет.

- Прекрасно. Премного благодарен, - язвительно сказал Комин. И поднял взгляд. - Кто вы?

- Меня зовут Стенли. Уильям Стенли. Я менеджер на предприятиях Кохранов здесь, на Марсе. Послушайте, мистер Комин, - Стенли наклонился над ним, нахмурившись, - я хочу, чтобы вы поняли: то, что с вами произошло, делалось без всякого уведомления или санкции правления. Я не был в курсе дела, иначе этого не произошло бы.

- Ну-ну, - сказал Комин. - Когда это Кохраны возражали против маленького кровопускания?

Стенли вздохнул..

- Старую репутацию трудно изжить, даже если это было два поколения назад. Мы нанимаем множество людей, мистер Комин. Иногда некоторые из них допускают ошибки. Это одна из ошибок. Кохраны приносят извинения. - Он помолчал, затем добавил, выделяя каждое слово: - Мы понимаем, что любые извинения не смоют нанесенные вам серьезные оскорбления.

- Я думаю, мы расквитаемся, - сказал Комин.

- Хорошо. Ваши документы, паспорт и бумажник на столике возле вас. На стуле в коробках вы найдете одежду, поскольку вашу собственную невозможно починить. Для вас оформлен проезд на Землю в ближайшем лайнере Кохранов. Мне кажется, это все.

- Не совсем, - сказал Комин, с трудом поднимаясь с кровати. Комната завертелась перед глазами и остановилась. Он глянул на Стенли из-под насупленных бровей и рассмеялся.

- Следующий ход в игре? Из меня вы ничего не выбили и теперь пытаетесь действовать обходом? Кого вы хотите одурачить?

Стенли поджал губы.

- Я вас не понимаю.

Комин сделал презрительный жест.

- Вы не отпустите меня с тем, что я знаю.

- А что вы знаете, мистер Комин? - с серьезной вежливостью спросил Стенли.

- Баллантайн. Вы держали его здесь тайно, прятали, когда вся Система ждала его возвращения. Вы, Кохраны, пытались выжать из него все, что он нашел! Грязная игра, и играли в нее грязными руками. Где его корабль? Где люди, что были с ним? Где вы их прячете?

Гнев в голосе Комина, темная краска гнева на его щеках. Руками он делал короткие отрывистые жесты в такт словам.

- Баллантайн совершил Большой Прыжок, он и его люди. Они совершили величайшую вещь, на какую когда-либо замахивалось человечество. Они достигли звезд. А вы попытались скрыть это, спрятать, отобрать у них даже славу, которую они заслужили! И теперь вы собираетесь позволить мне рассказать всей Системе, что вы сделали? Черта с два!

Стенли долго глядел на него, крупного, взбешенного человека, покрытого полузалеченными ссадинами и синяками, голого и неуместного в уютной обстановке спальни. Когда он заговорил, в голосе его слышалась чуть ли не жалость.

- Я еще раз приношу извинения, что с вами поступили так жестоко, но я принес новости двухдневной давности, как только умер Баллантайн. Мы далеки от того, чтобы ограбить его. Мы прилагали все усилия, чтобы спасти его жизнь - без всякой выгоды от жаждущей сенсаций толпы, без привлечения журналистов и людей, подобных вам. Теперь любой будет нам благодарен.