Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath

Вместо ответа воин Холода снял маску.

(-Ледышка, рехнулся?! — зашипел Смоук)

— Я был верен Клану. Всегда, — Саб-Зиро подошел вплотную к Мастеру, возвышаясь над ним на добрых 10 сантиметров. И держался он так, точно был Судией, а не подсудимым. — Но если Клан предает меня, если душу моего брата продали колдуну — должен ли я хранить верность?

И… Мастер отступил. Только на долю мгновения.

— Предатель, — четко выговорил он, но была тонкая струнка в голосе, что дрожала неверным пламенем.

— Нет, Мастер, — выкрикнул Смоук. — Он не это имел в виду, он лишь…

— Уведите, — кивнул кому-то Мастер. Откуда-то вынырнули два громилы, чьи кулаки обхватили запястья злосчастных повстанцев железными кандалами. Громилы не были Лин-Куэй, но грубой силой, низшими. Рабами. Считалось, что у них разума не больше, чем у жуков, однако по силе равнялись мамонтам.

— Ему, — глава Клана кивнул на Саб-Зиро, — Полностью. Второму — половину. Хотя, нет, четверть. Он понадобится… скоро.

Громилы, очевидно, решили, что одной их силы против "повстанца" недостаточно. Возможно, они заметили голубоватый блеск-ауру вокруг пальцев Саб-Зиро. Они поспешно сковали опасного преступника чем-то тяжелым. Саб-Зиро чуть поморщился, когда острые края оков врезались в запястья и брызнула тонкая струйка крови.

Приблизительно то же проделали с ногами.

Саб-Зиро мрачно отметил, что уже привыкает к данной процедуре. Сейчас его швырнут, наконец, в темницу и успокоятся. Жаль только Смоука: первый раз очень тяжело, ну да ничего — он ведь все-таки не мальчишка, а такой же идеальный убийца, как сам ледяной ниндзя…

Его грубо подтолкнули в другую сторону. Он не удержал равновесия, упал на колени. Кто-то засмеялся, и вместе со смехом явился первый свистящий, змееподобный удар плетью со стальным наконечником…

…Саб-Зиро закусил губу, чтобы не кричать. Он не осознавал, что давно прокусил ее насквозь, и что рот его заполнен солено-горькой кровью. Боль с запахом металла сводила с ума, а удары все сыпались. Наконечник доставал почти до костей, сочно вонзаясь в тело.

Саб-Зиро давно потерял счет ударам — наверное тогда, когда алое зарево запредельной агонии взошло рассветом.

(так карают отступников, нет пощады врагам Лин-Куэй…)

Смех — достойная инкрустация. Но смех палачей звучал почти истерически, потому что чем дольше били "ренегата", тем прямее он держался, хотя со спины давно сползла вся кожа, и хлестали теперь по обнаженной плоти. Камера была залита темно-рубиновой жидкостью, точно ее небрежно выкрасили.

Сам Мастер неотрывно изучал Саб-Зиро, тщась заметить страх, смирение — хоть что-то, кроме гордости и победы над собственной мукой в глазах.

— Проклятье! — крикнул Мастер. — Дай сюда!

Последнее относилось к громиле. Тот передал плеть.

— Стоишь на своем, мятежник? Нет… ты будешь таки покорным, клянусь Древними Богами!

Хлест-хлест. Солнце боли растопит даже Антарктиду.

Саб-Зиро почти терял сознание: ниндзя или нет, у каждого свой предел, и он достиг его. "Ну и хорошо", успел подумать он.

— Оставьте! — скомандовал Мастер.

И, наклонившись напоследок к воину-бунтарю, изо всех сил ударил его по лицу. Алый рубец пересек лоб и щеку. Мастер прошептал что-то.

— Этот шрам не зарастет никогда, Саб-Зиро!

Потом была тьма.

…Потом была тьма и она не прерывалась тысячелетиями. Или днями. Время умерло. Время провалилось в черную дыру жизни-до-боли. Саб-Зиро не был уверен, что таковая существовала.

По его собственным подсчетам он валялся в этой яме уже с неделю. А может, сто веков.

Сначала он ничего не чувствовал, и это было хорошо. Смерть стояла над ним огромная, багровая, будто сплошная открытая рана на спине, будто непроницаемая пелена агонии. Стояла вплотную, костисто поглаживая его волосы. Саб-Зиро звал ее, но Смерть ушла, а боль осталась — такая, что он практически не осознавал ее: она гипертрофировалась в целую вселенную гаснущей звезды. Саб-Зиро очень надеялся, что все потухнет… поскорее.

И опять ошибся.

И тогда он решил жить. Во что бы то ни стало.

Ибо клятва Мести все еще лежала на нем. Он не имел права умереть.

Он лежал на грязном мокром каменистом полу, у любого нормального человека неизбежно началось бы заражение крови. И Саб-Зиро не стал исключением… но его воля оказалась сильнее истерзанного тела. Ощущая приближающуюся горячку, он остужал себя до температуры трупа в морге, и на обнаженных воспаляющихся рубцах индевела корка льда. Обследуй его в подобный момент врач — поставил бы заключение о смерти. Но в его ситуации экстремальная доза холода оказалась спасением: ему удалось избежать сепсиса. Холод не мог причинить зла Посвященному.

Почти постоянно он находился в странном полусне, схожем одновременно с медитацией и с грезами наркомана. Являлись ужасные монстры, и было невозможно выявить их фантомность вследствие полной непроглядной темноты. Кто-то звал Саб-Зиро. Чаще всего — брат. Он приходил страшным изъеденным червями мертвецом, и все шипел на "младшенького", почему-то ругал и обвинял его своим хриплым скрежещущим голосом, зловонные гниющие пальцы царапали плечи и лицо, ковырялись в рубцах. Был и Шэнг-Цунг, величественный, насмехающийся. Он вещал о том, что душа брата теперь в его власти…

(игрушка… моя игрушка…)

И Скорпион.

Последний — хуже всего. Он клацал обожженным черепом, торжествуя. "Скоро ты присоединишься ко мне, малыш. Скоро".

Когда приходил Скорпион, боль снова достигала предела, и Саб-Зиро зажимался в клубочек, странно крохотный для человека ростом под два метра. А Скорпион хохотал, и стрелял его гарпуном, и в красках описывал адские мучения…

Позже Саб-Зиро решил, что это Мастер насылал галлюцинации.

Но он не сошел с ума. Через смерть и безумие перешагнул он.

Правда, он скорее всего все равно погиб бы или остался инвалидом на всю жизнь, если бы не помощь Смоука. Тот ухитрялся проносить другу целебные травы и даже какую-то еду, потому что черствый заплесневелый хлеб Саб-Зиро не был в состоянии ни прожевать изгрызенным ртом, ни проглотить ссохшимся горлом.

Смоук появился только где-то на одиннадцатый день, из чего Саб-Зиро сделал вывод, что тому тоже досталось, только в меньшей степени. Первый раз Смоук долго не решался позвать союзника, тихо твердя: "Конечно, он умер… он не бог…"

— Я здесь, — попытался ответить Саб-Зиро.

Язык не слушался. Однако Смоук услышал.

— Жив!? Ледышка, да ты точно благословленный!

(или проклятый, подумал Саб-Зиро)

Через полчаса в яму полетел флакон с отваром семи трав, заживляющим любые раны и еще что-то съедобное, Саб-Зиро так и не понял что, потому что проглотил за секунду.