Северное Сияние. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей

– Тебе что-то не нравится? – поинтересовался Леонид.

– Да. Здесь мне все не нравится, – обернулся я, разглядывая поражающие масштабом термы.

– Тебе не нравится античный антураж? – поинтересовался греческий наследник.

– Я русский, и античность – моя вторая сущность, – улыбнулся я. – Но римской традиции я конечно же больше предпочитаю греческую.

– Арес, а не Марс? – неожиданно поинтересовался фон Валленштайн.

– Не совсем, – покачал я головой. – Немного под другим углом: Спарта, а не Афины.

– Так ты же истинный британец, сам вчера рассказывал, – даже Барятинский после моих заявлений открыл глаза и останавливая, накрыл ладонью двигающуюся под простыней девичью головку.

– Мать из Германии и неспособность говорить по-французски – весьма многозначное определение, – покачал я головой.

– Так что тебе не нравится здесь и сейчас? – увел разговор в прежнюю сторону Леонид.

– Мы здесь как в клетке, – произнес я, оценивая свои ощущения. – С того момента, как мы сели за финальный стол, нас ведут как на веревочке, мне это претит. Кроме того, я хочу выпить, – соврал я.

– Это проблема? – даже приподнялся Барятинский, и демонстративно приподнял пустой бокал с плетеного стола рядом с собой.

– Во время массажа мне незаметно поставили еще одну дозу слезы, – осмотрел я присутствующих. – И я даже не могу сейчас понять, как и когда это случилось. И мне это не нравится. А еще мне не нравится отсутствие чувства контроля, когда я пью алкоголь.

Присутствующие начали переглядываться.

– Подтверждаю, мне тоже закапали, – кивнул Барятинский. Сразу после этих слов он прикрыл глаза и вновь опустился на подушки, легким хлопком по плечу разрешив скрытой под простыней деве продолжать.

– И мне, – подал голос пепельноволосый Судзуки, который как оказалось совсем не Таро Судзуки, а будущий князь Симадзу, лорд-владелец земель Сацуми и Осюми. После занятий в гимназии я был всерьез подкован по владетельным землям Конфедерации.

Между тем Леонид, Валера и Йохен переглянулись. Судя по выражению их лиц, видимо никто из них не заметил произошедшего. Но парни присушивались к себе, и переглядывались вновь – каждый почувствовал отголосок новой дозы слезы, блокирующей стихийную магию и доступ к источнику.

– Кроме того, я не знаю где моя одежда, АйДи, и еще не в курсе планов на вечер, – добавил я все из того списка, который мне не нравился.

– А… дайте пожалуйста выпить, – неожиданно громко попросил Барятинский. По жесту Йохена одна из рабынь, ожидающих у входа в грот, забежала внутрь, держа высокий запотевший бокал с лимонной водой.

Как раз в этот момент удовлетворяющая Барятинского девица мягко выскользнула из-под простыни, и тот передал бокал ей. Благодарно кивнув, девушка сделала несколько больших глотков и быстро юркнула прочь, покидая грот.

– А… – уже настала моя очередь удивляться, потому что симпатичная девушка под его простыней оказалась вполне себе реальным, а не искусственным человеком – я даже совсем недавно кино с ней видел в главной роли.

– Так она же настоящая? – показал я в сторону убежавшей актрисы.

– Это как-то нивелирует предмет нашего спора? – поинтересовался невозмутимый фон Валленштайн, который понял причину моего удивления.

– Так какие ваши предложения? – картинно скопировав интонационный немецкий акцент фон Валленштайна, поинтересовался у меня Барятинский, принимая более прямое положение.

После этих слов присутствующие переглянулись, и вскоре все – даже невозмутимый Судзуки, смотрели на меня.

– Как-то английский лорд летел через океан и его самолет потерпел крушение, – начал я издалека. – Лорд спасся, и некоторое время жил на необитаемом острове. Когда его обнаружили спасатели, они увидели на пляже три хижины. На вопрос о том, зачем столько, лорд ответил, что первая – это его дом, а вторая – это клуб, в который он ходит по вечерам.

– А третья хижина? – поинтересовался после короткой паузы Барятинский.

– А третья хижина – это клуб, в который лорд не ходит. Для британца этот вариант очевиден.

– Итак, какие наши планы? – спросил Валера, уже копируя и недавние интонации Барятинского и акцент фон Валленштайна.

– Я бы прогулялся, – пожал я плечами.

– Куда?

– Да черт его знает. Как минимум в какой-нибудь клуб, чтобы найти немного ангельской пыли и снять эффект слезы.

– Да вы, батенька, крамолу какую-то предлагаете, – сморщился наследник греческого престола. – Но если что, я предложение поддерживаю.

– Прогуляться вот так? – показал на свою тунику рассудительный фон Валленштайн, и добавил, не дожидаясь комментариев: – Думаю, если дамы распланировали наш вечер, то единственный вариант – уйти по-английски. Потому что, если мы начнем искать здесь одежду, наши спутницы сразу же появятся и будут уговаривать нас остаться.

– И вряд ли кто сможет отказать, – добавил Леонид, соглашаясь с доводами внука самой знаменитой в мире одаренной. – Если просьба поступит от очаровательной Ядвиги, я не уверен, что смогу удержаться и не сделать ей приятное, оставшись здесь.

«Удержатся и не сделать ей приятное» греческий наследник добавил с явной иронией.

– Одежду можем забрать с поверженных наркоторговцев, – пафосно воскликнул Барятинский, явно дурачась.

– Я за, – кивнул Валера. – Это будет забавно.

– Тогда и я с вами, – с прежним спокойным видом повел плечами фон Валленштайн. – Думаю, это действительно будет забавно.

– Почему меня никто не спрашивает? – неожиданно поинтересовался Судзуки.

– А ты против? – обратился к нему фон Валленштайн своим бесстрастным тоном.

– Нет, я с вами.

– Так и что тебя спрашивать? – пожал плечами Бастиан.

– Итак, планы ясны, цели определены. А это значит, что надо действовать быстро и резко, – с нескрываемым энтузиазмом произнес Йохен.

– Как детский понос, – добавил Барятинский, хохотнув. Он среди всех был самый веселый – видимо, чтобы убедить актрису прогуляться к нему под простынь, пришлось смазать переговоры парочкой утренних коктейлей.

– Погнали? – поинтересовался Валера.

Несколько секунд перекрестных взглядов, и синхронно поднявшись мы тесной гурьбой вывалились из грота. Сопровождающие каждого из нас «рабыни» дисциплинированно поднялись на ноги, видимо желая следовать за нами.

– Дамы! – вдруг явно отработанным на плацу командирским басом громыхнул фон Валленштайн. – Ждем здесь, мы скоро вернемся.

Повинуясь, искусственные девушки остались на месте, а мы всей компанией двинулись прочь из терм. Миновав огромную площадь с бассейном, прошли через анфиладу залов и вышли в огромный, освещенный солнечным светом атриум – просторный холл виллы со световым колодцем вместо крыши.

Ворота выхода оказались уже совсем рядом, но путь к ним уже преградил сразу десяток «реконструкторов». Одного взгляда хватило, чтобы понять – это явно переодетая в римских легионеров профессиональная охрана. Тоже из неасапиантов – и довольно слаженно десяток легионеров встал перед нами, закрывая проход к воротам.

– Ты кто, дядь? – поинтересовался я, когда путь мне преградил высокий преторианец в блестящем анатомическом нагруднике и в шлеме с поперечном гребнем центуриона. Валера рядом приблизился к другому преторианцу и наклонив голову, с нескрываемым интересом юного естествоиспытателя щелкнул пару раз по искусной гравировке нагрудника.

Центурион преградивший мне путь в этот момент заговорил. В отличие от «рабынь»-неасапианток, общавшихся на латыни, центурион говорил со мной на французском. Слов я не понял, но смысл предельно ясен – уважаемых молодых людей со всем уважением просили вернуться в термы.

«Уважаемые молодые люди не хотят в термы, а хотят прогуляться за ворота» – выступил вперед Барятинский, также заговорив на французском.

Я в этот момент заметил, что один из преторианцев торопливо что-то говорит, прижав два пальца к уху.

– С дороги отойди, дружище, – шагнул я вперед, но центурион преградил мне дорогу.