Пятеро из Рубежного Легиона (СИ) - Аверков Дмитрий

— Ну что, Боевой кулак! За дело! Пальцы, растопырились и вперед! Идем на север!

Двигались размеренно, выбиваться из сил — смысла нет, Северный рубежный пост не близок. Да и поклажи набрали под завязку.

«Эх, уцелел бы вездеход…» — тяжело вздохнул Субботин.

Он вскинул глаза к вершине горного хребта, испещренного желто-бурыми бороздами, словно от ручейков после хлорированного дождя, там — в вышине, клубились пятна мутного тумана.

Капитан невольно поежился.

Любой из Рубежного Легиона сказал бы, что они идут клином, но теперь у этой выжившей горстки легионеров все иначе, все по-своему. Они даже личные номера сорвали с обмундирования и счистили со шлемов, эти номера лишь напоминали им о разгроме, эти номера уже вычеркнуты из списков Легиона. Потом, в скором будущем, их личностям присвоят новые наборы цифр, но до тех пор они не желают оставаться в статусе пораженцев, они превратились в самостоятельную боевую группу.

Они стали иными.

Так лучше для укрепления духа. А свой боевой порядок они шутливо назвали «смертельной ладонью с растопыренными пальцами». Был еще короткий вариант — «пальцы веером».

Впереди по центру — Средний палец.

Высокий, поджарый, с мягкими чертами лица, весельчак и балагур, похоже, пользовался завидной благосклонностью девиц на Земле. Правда, есть небольшой изъян, навязчиво бросающийся в глаза, — он все время слегка скособочен. «Подарок» от прошлой Омеги. Не все саперы ошибаются только раз. Ему повезло, и у него право на ошибку умножилось. Кстати, приумножился и его «куш легионера» — он теперь владелец акций и еще не отмерянных гектаров на двух Омегах. На Омегу-13 его перебросили после госпиталя. Так бывает.

Вечно — с нисходящей с лица улыбочкой. То ли в предвкушении несметного богатства, то ли это последствие той ошибки. Твердит, будто из всего, что подвернется под руку, может собрать взрывное устройство. Все же судя по его ноше — запасов из своего минного хозяйства он прихватил прилично.

Слева, чуть позади от него — Указательный.

Среднего роста, ходячий сгусток напружиненных мышц и сухожилий. Практически всегда молчалив и сосредоточен. Снайпер ведь. Специальность накладывает свой отпечаток. У него не одна зарубка на прикладе. Порой, конечно, и он выбирается из своей скорлупы, но все-таки заметно отличается от других сдержанностью. Если бы Субботину пришлось писать на него служебную характеристику, то он добавил бы еще два слова — «спокоен и рассудителен».

Справа за Средним, слегка поодаль — Безымянный.

Не понравился капитану он сразу. Темная лошадка. Чего стоят только эти без остановки бегающие глаза со скрывающейся в них ядовитостью. Абсолютно непримечательная внешность: отвернулся от него на миг — и уже не вспомнишь его лица. Омега-13 — его первая, но опытом боевых действий от него несет за версту. На Земле возможностей было предостаточно, и он ими воспользовался, видимо, с избытком. Непрост, скользкий, непредсказуем. Либо это его способ выживания, либо — результат раздолбанной психики. На нем — связь и переносная радиолокационная станция (РЛС), она «видит» каждую подкрадывающуюся тварь.

Правый крайний — Мизинец.

Совсем юнец по виду и по духу. Молодость так и брызжет из него. Ну и все сопутствующее — заносчивость, непоколебимая вера в свою исключительность и что все ему по плечу. Правда, плечи у него узковаты, да и с пропорциями тела — не так уж и ладно. Щуплый, невысокого роста. Но лицом вышел вроде краше остальных из Боевого кулака. Бывалые всучили ему небольшую тележку, навалив на нее основной запас провианта и вдобавок — пулемет с тройным боекомплектом.

Кряхтит, гневно сопит, но тащит. Да куда он денется.

Его преднамеренно оттеснили ближе к подножию хребта, он недоволен — уверен, что там больше камней, скрывающихся в густой траве, на которые то и дело наскакивают колеса тележки. Но это ради его же блага — так у него есть шансы при внезапном нападении укрыться за валунами, которых под горой навалом, или за той же тележкой, пока все как на ладони на этой чертовой равнине.

Хотя особого риска что кто-то застанет их врасплох — нет. Видимость — миллион на миллион.

Вот и каламбур — боевая ладонь на ладони равнины. Чертовой равнины. Но уже не такой бескрайней, как казалось сначала. Вдали замаячили верхушки деревьев — правда, пока только в бинокль.

Левым замыкающим — Большой.

Капитаном Рубежного Легиона назначили его не просто так, а за прошлые военные заслуги. А может, при назначении на должность главную роль сыграл шрам через все его лицо? Вид-то устрашающий. В рукопашной полоснули ножом, еще тогда, в самом первом его бою. После он уже старался врагов к себе больше близко не подпускать. В коротких перерывах между войнами он носил бороду, чтобы выглядеть менее безобразно. Субботин — приземист, с тучными бровями, обычно подтянут, но на Омеге-13 отчего-то нередко стал сутулиться.

Безымянный частенько оборачивался и скалился, цепляясь к Мизинцу, чтобы развлечься, и швырял в него репликами вроде:

— Слышь, малец. Жратву не растеряй, а то нам придется тебя освежевать и насадить на вертел.

Тот злился, скрипел зубами, но отмалчивался, вытирал резкими взмахами руки липкий пот со лба и продолжал тащить тележку, точно запряженный взмыленный конь. До зоны растительности оставалось уже не так далеко, а там — долгожданный привал.

Естественно, легионеры не превратились вот так разом по одному лишь желанию Субботина в Боевой кулак, да и станут ли им когда-нибудь — спорный вопрос. Их ничего не связывает, у них нет оснований доверять друг другу, они толком даже незнакомы — вместе всего два дня на рубежном посту, да взаперти в блиндаже еще пару суток.

Но пока все относительно стабильно, а если что — Большой палец видит всех, за всеми присматривает и в любой момент может легко дотянуться до каждого из них, чтобы сохранить установившийся шаткий баланс. Возможно, только кажущийся. Попробуй разберись навскидку — у кого что на уме.

Заблаговременно капитан остановил легионеров и отправил впередиидущего проверить — не поджидает ли их кто-нибудь в этих зарослях. Средний палец, с облегчением сбросив на землю груз и лишнее снаряжение, приблизился к лесу и провалился в кусты. Не появлялся оттуда достаточно долго, бойцы уже занервничали.

Лесной массив зрительно как бы разделился на три разноцветных уровня: низ — в буйной густой зеленой поросли, повыше — разлапистые желто-бурые деревья, а над ними — тонкими пиками в небо уходили черные стволы, увенчанные массивными зонтиками мохнатых листьев, — что-то наподобие земных пальм.

Наконец-то разведчик показался и подал знак — чисто.

— Пальцы, сжались! Входим в зеленку, — скомандовал Субботин.

Повезло, что кусты росли не повсеместно, иначе наверняка пришлось бы обходить еще и лес (куда же переться с тележкой?!). Добавочные километры пути, а скорее многие десятки километров, никого не обрадуют.

Средний палец уже присмотрел подходящую поляну для лагеря, там и остановились. Вытолкав тележку в самый ее центр, Мизинец буквально плашмя рухнул рядом в траву, прикрыв глаза, размяк.

— Что, задохлик? Подустал? — гоготнул Безымянный и пнул его в бок. — А кто ужин шаманить будет? Чаек свой фирменный, пузыристый?

— Не нагнетай, а то шмальнет в спину, — урезонил его Указательный. — Да ладно, если только тебе одному. Ужином я займусь, пусть отлеживается.

— Безымянный, связь и РЛС, — капитан озадачил неугомонного раздолбая.

— Будет сделано, командир, — недовольно буркнул тот и принялся ковыряться в аппаратуре.

Субботин опустился возле дерева и оперся расслабленно спиной о покрытый мхом ствол, на минуту сомкнул веки. В который раз он пытался себя убедить, что все это не взаправду. Какой к черту космос? Какие колонии? Как так? Чуть ли не вчера все было привычно, а сегодня на тебе — запредельность! Он сыт по горло уже всякими запредельностями… Это всего лишь игра взбесившегося подсознания. Посттравматический блиндажный синдром. Сейчас он откроет глаза — и все придет в норму…