Барнар — мир на костях 3 - Angor

Амелия рассмеялась.

— Все-таки разум ребёнка способен любого взрослого поставить в тупик. Не знаю, Бригида, давать оценку чему-либо всегда опасно. Так как все люди совершают ошибки. Мы, как стадо овец, ведём друг друга к пропасти по дороге, выстроенной из собственной самоуверенности.

— Если мы не знаем, что значит быть умным, то и не можем знать, что значит быть глупым, — подняв брови, заключила ученица. — А как же тогда быть, раз уж никто ничего не знает?

— Мы не всегда знаем, что ведает наше сердце, но мы исполняем то, чего оно желает, — жительница Саркена потянулась. — Так и с разумом, возможно. Главное самому слушать добрые порывы сердца, а не определять, кто есть кто. Жизнь слишком коротка. В ней бы самих себя отыскать, прежде чем разбираться в других.

Иорик же брел вдоль длинного коридора, стены которого были увешаны обветшалыми картинами с пыльными драпировками по краям. Запах сырости проникал в ноздри и заставлял его идти быстрее. Лестница из тектоны великой, пожалуй, единственное в этой части замка, что сохранилось относительно хорошо. По ней пришлось долго подниматься, чтобы добраться до перехода, ведущего во флигель. Маленький огонёк свечи всё время судорожно дрожал от воздушных потоков, разгуливающих из комнаты в комнату. Поэтому постоянно приходилось прикрывать его ладонью, чтобы он не погас. Несколько раз Бэбкок чуть не расшиб себе подбородок, спотыкаясь в сумраке.

На верхнем этаже к самому потолку от пола тянулись ребристые пилястры. В некоторых местах те сильно посыпались. Поэт чувствовал, как под ногами хрустит песок. Наконец он едва смог различить впереди тусклые очертания входа на фоне темноты. Оттуда веяло заунывными ледяными порывами ветра. Иорик ощутил, как всё его тело съëжилось в один комок от холода. Он вошёл внутрь и увидел дыру в полу на большой высоте. Ему совершенно не хотелось пристраиваться над ней, но живот охватила резкая судорога. Бэбкок не мог больше терпеть. Ещё немного и всё вырвется наружу.

Внизу ни на миг не прекращались сотрясающие двери стуки, отвратительно действующие на и без того раскалённые нервы. Выражение лица у всех было крайне напряжённым. Лбы нахмурены, красные от изнеможения глаза опущены вниз. Каждая их них думала о том, как бы поскорее убраться отсюда. Ибо легче умереть ради друга в битве, чем томиться неизвестно сколько дней в страхе, раздирающем душу.

Из уст Амелии раздался испуганный вздох. Зрачки её молниеносно расширились. Фрида с Бригидой тут же вскочили на ноги, вопросительно уставившись на неё и готовые к самому худшему. Ведьма же уже сама со всей мочи мчалась по коридору.

— Что всё это значит? — кричала ей в спину девчушка, стараясь не отставать.

— Я не на все входы и выходы наложила заклинания! Будь я проклята! Я только сейчас осознала, что не была во флигеле! Там есть дверь, ведущая к спуску в скале! — прокричала она, не оборачиваясь.

— Но там же Иорик… — только и сорвалось с уст Фриды.

Конрад сидел, подперев голову руками, на такой холодной постели, что она казалась ему сырой. Огоньки на свечах канделябра запускали под кожу злость, ибо те не ощущали мороза, с разбега пинающего тяжёлым сапогом по скулящему сердцу. В спальне стоял затхлый запах, напоминающий сушёные грибы. Горечь пробиралась в глотку.

Он опустил ладони на зелёное бархатное покрывало. Пальцы с лёгкостью скользили по нему. Верхняя губы мужчины расплющилась о нижнюю. В области висков некто жужжал на скрипке. Лёгкие, запыхавшись, танцевали, как прекрасные дамы в белых одеяниях после многочисленных выступлений на сцене. Кисти их уже не совершали плавных движений. Всё это больше походило на дрожь отчаяния.

Наёмник хотел сорваться и выпорхнуть в дверной проём, как неугомонный и не сбиваемый со своего маршрута стриж. Но мозг его жарили над пламенем мысли. Мужчина ощущал себя в западне. Кто бы мог подумать, что карающий меч окажется в ловушке дружеской любви… И всё бы было ничего… Конрад счастлив находиться рядом с ними. Однако мог ли он позволить себе смотреть, как они разбиваются о скалы, падая вслед за ним…

Он осознавал, что Амелия во многом права и что ей стоит доверять. А легче всё же не становилось. И возможна ли беззаботность в его судьбе? Кого он пытается обмануть…

Кишки наёмника громко заурчали, напоминая звуками тонущие корабли. Он только сейчас полностью понял, что не готов к тому, что устроила для него судьба. Ему хотелось кричать, чтобы колесо Вселенной сжалилось над ним. Себя Конрад видел старым сухим деревом с потрескавшимися ветвями. И на него мчится буря. Страшная буря, сносящая города на своём пути. Копыта её разъярённых коней не замедляются. Они скоро доставят хозяйку сюда. Тогда дерево вырвет с корнями… Всё будет забыто… Ничего не останется.

Конрад поднялся, словно пьяный. Даже мгла перед глазами покачивалась. Он брёл по тёмному коридору, не стараясь держаться за стены. Кругом для него был туман… Душа таяла на руках, как комок снега, и ускользала сквозь раскрасневшиеся пальцы.

Наёмник потерялся в собственном разуме. И ему совершенно не хотелось, чтобы пропадали люди, верившие ему. Продвигаясь к яркому костру в земляном очаге, он лишь видел огненное трепыхающееся солнце в пасти у Смерти. Оранжевые тёплые переливы рвались к нему с воплями помощи. Но чем он мог им помочь, когда сам летел прочь от воспоминаний. Стоило ли ему их захватывать по пути, чтобы только быстрее покончить с их муками?

Его вертел поток… Где ему зацепиться за грань, разделяющую реальность и бесконечный запас знаний? Кто они были? Кто был он сам?

Безмолвные есть… А есть ли все остальные? Верил ли он ещё в это? Неужели мы всего лишь их сны, утешающие тех от скуки. И сейчас сновидения стараются изо всех сил не дать им проснуться.

Наёмник рассмеялся безумным смехом. Он коснулся огромных ворот. От них в ноздри пробивался живой запах. Но чей? Конрад не мог уже вспомнить… В отрывках всплывали размытые зелёные глаза. Какое ему теперь до них дело!

Какие-то призраки из прошлого кричали ему, чтобы он не покидал их. А ему стало так наплевать. Всë это не имело для него значения. Ибо он сам решал, кто есть кто.

Ему не требовалось волшебство, дабы вырваться наружу. Он догадывался краем сознания, что он и есть магия. Стены не остановят бушующие волны, которые несли в себе страшные вещи… Они несли ответы на все вопросы.

Конрад ступил на снег. Он был там не один. Кожа чувствовала приближение зла.