Безмятежный лотос 4 - Алекс Го

в одном помещении с чокнутым сталкером находиться не очень хотелось. Но она успокаивала себя тем, что сможет заняться изучением психологии на его примере. Тем более, Веньян, поняв, что больше не нужно скрывать свою одержимость, прямо-таки пылал желанием выговориться. Послушав его излияния пару минут, Вика достала блокнот и начала задавать уточняющие вопросы.

В книгах и фильмах разговоры с психоаналитиками обычно всем помогают, и если это сработает, девушка даже готова притвориться одним из них, завести кушетку и постоянно спрашивать окружающих: "Вы хотите поговорить об этом?"

Постепенно приближалось время проведения Турнира. Вика, как глава пика искусств, была ответственной за выступление, которое станет визитной карточной их ордена. К сожалению, сейчас в их рядах не было никого, кто достиг бессмертия путем совершенствования в каком-либо из искусств, так что божественной музыки или стихов они предоставить на всеобщее рассмотрение не могли. Цун-Цун, кстати, недовольно бурчал по этому поводу, что на последнем Турнире некоторые его недруги слишком уж настырно хвастались своими выдающимися певцами или поэтами и постоянно поддевали его тем, что у него нет ни одного достойного ученика. Сунлинь рассчитывал, что за двадцать лет к нему на пик попадет хоть кто-то подходящий, но этого так и не случилось

— А как же Дандан? Она прекрасно играет на юэцине, — обиделась за ученицу Вика.

— Всего лишь прекрасно, — отмахнулся бывший злодей. — А нужно играть непревзойденно. К тому же большую часть ее заслуг обеспечивает артефакт. Откуда у нее вообще взялся духовный юэцинь? Неужели, это тоже твой подарок? Ты хоть представляешь, сколько такой артефакт может стоить на аукционе?! Духовных музыкальных инструментов во всем мире всего штук десять!

— Да какая разница, — пожала плечами Вика. — У меня денег столько, что пришлось отдельную комнату выделить, чтобы их складывать, и это при том, что часть уже лежит в банке.

— Пф, — раздраженно выдал Цун-Цун и отвернулся.

У него-то, кроме жалования, других источников дохода не было, и он все свои деньги спускал в борделях и на редкие книги.

Решив сменить тему на более нейтральную, девушка достала свои записи с изобретениями и начала показывать их Сунлиню. За те несколько раз, пока она составляла и переписывала свое завещание, ее заметки о будущем приобрели более упорядоченный вид и теперь выглядели, как толстая книга, почти полностью заполненная текстом, схемами и чертежами.

— И ты вообще не боишься, что я украду эти идеи? — фыркнул бывший злодей.

— Зачем тебе красть то, что я и так отдам? — Вика придвинула к нему книгу. — Пусть пока у тебя полежат. Можешь изучить поподробнее.

В ответ Сунлинь подозрительно прищурился, внимательно разглядывая ее.

— Что ты задумала?

— Да что я могла задумать? Ты ведь мой сын, разве это не естественно — передать тебе свое дело, — произнесла она, машинально пряча лицо за веером.

Неожиданно Цун-Цун схватил ее за запястье, отводя в сторону руку с веером. Вообще, тут не особо были приняты тактильные контакты, но к своему бывшему телу прежний владелец прикасаться не стеснялся.

— Ты всегда прикрываешь лицо веером, когда врешь, — произнес он. — А теперь расскажи мне правду.

Вика надулась, что ее так легко раскусили, но послушно поведала, что ей "сверху" выдали задание, которое подразумевает смертельную опасность, поэтому она решила отдать записи об изобретениях ему.

— И раз уж ты теперь все знаешь, то вот тебе заодно копии завещания и прощальные письма, — она вытащила из инвентаря заранее заготовленные бумаги. — Я вообще-то собиралась оставить их на почте с отсроченной доставкой, но в прошлый раз чуть не забыла забрать. Неловко бы вышло, если бы эти письма все же достигли адресатов. Так что лучше пусть побудут у тебя. В случае, если я не вернусь, раздашь остальным.

— Ты так спокойно говоришь о своей смерти, — не глядя на нее, процедил Сунлинь.

— В первый раз было ужасно страшно, — честно призналась Вика. — А сейчас я уже немного привыкла. К тому же мы с тобой оба знаем, что смерть — это еще не конец.

— Я поеду с тобой, — неожиданно выдал бывший злодей.

Его шкала отношений была уже заполнена почти на три четверти, поэтому Вике больших трудов стоило его отговорить. К счастью, с умными людьми можно договориться, если приводить логичные аргументы, а вот с идиотами такой способ не работает.

Цун-Цун пока был на первой стадии совершенствования, поэтому он при всем желании не сумел бы ничем помочь. К тому же Вика напомнила ему о желании снова стать главой пика, так что в конце концов он смирился с тем, что останется здесь.

Турнир бессмертных был назначен на начало осени, как, впрочем, и все остальные турниры. Соревнования для заклинателей разных стадий проходили с разной периодичностью, но на каждую осень непременно выпадал один из них. На этот раз местом сбора был выбран город, который находился не так уж далеко. Но сейчас путешествовать нужно было с помпой, поэтому ученики ехали верхом на белых лошадях, а наставники — в роскошных каретах, сделанных по последнему слову техники. Так что дорога должна была растянуться на три дня, хотя на мечах можно было добраться в разы быстрее.

Дандан все-таки успела достичь бессмертия до Турнира, буквально за несколько дней до отъезда, чем крайне гордилась. Жулань же оставалась всего одна ступень, и она сильно нервничала, не зная, сможет ли преодолеть ее вовремя и тоже поучаствовать в соревновании. Но на Турнир она ехала в любом случае. Во-первых, учитель пообещал ее взять туда, а во-вторых, она участвовала в номере, который будет представлять Безмятежный орден. Наставник придумал просто грандиозное выступление, и девушка была крайне горда тем, что ей в нем отвели такую значительную роль. Дандан тоже будет выступать, играя на юэцине, но не будь у не подаренного наставником артефакта, ей бы так не повезло. Остальные же ученики, собранные с разных пиков, были всего лишь чем-то вроде массовки, нужной для подтанцовки.

Путешествие началось просто прекрасно: учеников и отбывающих глав дружно провожали всем пиком, осыпая их цветными бумажками с пожеланиями победы. Играла музыка, и все нарядились в парадную форму, что выглядело еще более празднично. Только Цун-Цун был довольно мрачным из-за дурных предчувствий и, в особенности, предсмертных записок, которые ему отдали на сохранение. Ко всеобщему удивлению Цзинь Веньхуа стоял рядом такой же мрачный, ведь