Андрей Гребенщиков - Обитель снов

Лариса, всю дорогу не решавшаяся задать мучавший ее вопрос, поспешно выпалила:

– А правда, что он такой красавчик, как все говорят?

Ольга приоткрыла один глаз и недобро ухмыльнулась:

– Все – это кто?

Лариса замялась:

– Ну… те, кто уже был на вечеринке… или слышал о ней…

– И что же они говорят?

Девушка, сама уже не рада, что завязала этот разговор, неохотно протянула:

– Говорят, мол, на других парней совсем не похож… И лицом, и манерами…

Ольга состроила какую-то малопонятную гримасу, но все же кивнула:

– Совсем не похож, это точно.

– А оргии…

– Про них тоже говорят? – Ольга изогнула бровь, то ли насмешливо, то ли удивленно.

– Т-тоже, – вдруг начала заикаться смущенная до крайности Лариса. – Г-говорят.

– Ну, раз говорят, значит, не без причины. А ты боишься оргий?

Опять насмешка? Лариса не поняла выражения лица своей собеседницы и поспешила развеять сомнения:

– Не боюсь! Просто… вдруг он мне не понравится?..

– Тебе? – Ольга откинулась к стене и громко расхохоталась. – ́ Я бы на твоем месте беспокоилась о том, понравишься ли ты ему. ́ У него обостренное чувство прекрасного, может и забраковать…

– А ты? – в разговор вмешалась молчавшая до сих пор Марика.

– Что – я? – Ольга в недоумении нахмурилась.

– Ты ему нравишься?

– Нравлюсь, – она ответила быстро и без малейших раздумий. – Конечно нравлюсь.

– Тогда почему ищешь для него других девушек? – пришел черед Марики морщить лоб. – Или он не нравится тебе?

– И он мне нравится. Но моногамия в их семействе совсем не в почете, – Ольга посерьезнела, и стало заметно, что тема ей неприятна. – А почему сводничаю? Проиграла спор. Сегодня финальная десятая вечеринка, на которую симпатичных гостий подыскиваю я… Все, девчонки, хватит трепать языком, дайте поспать.

Марика хотела еще спросить, почему Ольга отправилась за симпатичными гостьями на соседнюю станцию, неужели на Донской все красавицы закончились, однако тревожить демонстративно отвернувшуюся «сводню» не решилась. Про вечеринки, устраиваемые местным красавчиком, на Лесопарковой ходили легенды, одна соблазнительней другой, и грех было отказываться от нечасто выпадающего шанса как следует оторваться – в бедном на развлечения подземелье такими возможностями не разбрасываются.

Марика исподволь взглянула на свою подругу и вновь удивилась, зачем командирша вообще ее пригласила? Лариса никогда в писаных красавицах не ходила, изяществом форм и тонкостью черт не отличалась. С натяжкой ее можно было назвать симпатичной, но именно, что с натяжкой. Выходит, Ольга не такая уж и разборчивая «сводня»… или не особо старательная? А может, наоборот – ее избирательность в том и заключается?..

Лариса меж тем времени не теряла. Она уселась на корточки возле своего мешка, поискала в нем остатки сухпая, а не найдя, вопросительно уставилась на Марику: поделишься?

Та без лишних разговоров разломила припасенный кусочек вяленного мяса на две части и щедро поделилась с подругой. Неприятный инцидент с ударом по рукам был, по всей видимости, прощен.

Неспешно пережевывая филейную часть мелкого хвостатого хищника, Лариса раздумывала, не извиниться ли ей перед Марикой за свое поведение, однако решила не драматизировать, ведь все были на взводе. Состояние аффекта, как говорят старики.

Отпустив себе этот мелкий грешок, Лариса без зазрения совести попросила добавки, мол, сочтемся, подруга.

Марика усмехнулась, хорошо зная цену привычным и совершенно безвозвратным «сочтемся» – ее прижимистая товарка предпочитала о всех долгах мгновенно забывать, – но жадничать не стала. Зубами оторвала от своего недоеденного куска половинку и протянула приятельнице.

Лариса автоматически измерила взглядом получившиеся кусочки и бессознательно сморщилась, сочтя полученный кусок чуть меньшим, чем оставшийся у Марики.

Что-то громко лязгнуло с той стороны двери, прервав сон командирши и трапезу подруг. Ольга мгновенно раскрыла глаза, стрельнула ими в сторону своих спутниц, проверяя, все ли на месте, и резко поднялась на ноги. Оказавшись перед дверью, она уже протянула к ней руку, собираясь повторить условный сигнал, но та раскрылась сама, безо всяких условностей. Путь был свободен.

Командирша покосилась на девчонок, кивнула им «собирайтесь». Костяшками пальцев пробарабанила по железу негромкое, вежливое «есть кто дома?» и, не дожидаясь приглашения, перешагнула через порог. Подруги, пряча на ходу пожитки, поспешили за ней – очень уж не хотелось вновь оказаться перед закрытой дверью. А кто знает, не захлопнется ли она прямо сейчас?

Лариса влетела в странное помещение первой, оттеснив при этом Марику, также рвавшуюся побыстрее оказаться внутри. Однако весь боевой запал ушел на стремительный марш-бросок, и сейчас, оказавшись у цели, девушка растерялась. Здесь царил полумрак, откуда-то пробивался неясный, слабый свет, но его не хватало, чтобы рассеять липкие, навязчивые тени, скрывающие очертания и детали помещения. Да и проклятая командирша с факелом опять туда-то запропастилась!

– Марика, чего истуканом встала? – окрысилась на подругу Лариса. – Иди уже!

Сама же скользнула за спину приятельнице и оттуда принялась нетерпеливо ее подталкивать:

– Ну же!

Марика недовольно цыкнула языком и одарила Ларису таким взглядом, что очередное «ну же» застряло у той поперек горла.

– Ох, не зря тебя Винни Пухом кличут! Ох, не зря…

Грубо оттолкнув товарку, Марика смело зашагала в ту сторону, откуда шел свет. Лариса с видом оскорбленной невинности засеменила следом.

Привычно оказавшись в аръегарде, она немного успокоилась, испуганно колотившееся в груди сердце сбросило обороты, напряженные мышцы, наконец, расслабились. Не нужно считать разумную осторожность трусостью, рваться вперед на амбразуры – это удел дурочек, подобных Марике. Себя же Лариса относила к категории людей, которые бережно относятся к такой великой ценности, как жизнь, – ́ в особенности своя.

Внезапно девушка, бережливая до собственной жизни, почувствовала движение. Кто-то или что-то было здесь – прямо позади нее! Неясный силуэт мелькнул в проеме распахнутой двери, и через мгновение та со страшным лязгом захлопнулась, отрезая путь назад.

Лариса зажала рот, чтобы не завизжать. Инстинкт самосохранения на все голоса вопил в ее голове, требуя немедленно бежать отсюда, однако ноги больше не слушались – налились неподъемным свинцом, приросли к земле. Она захлебывалась безмолвным криком, сердце рвалось наружу, выгибая, выламывая неестественной дугой ребра. Казалось, горячая кровь, не выдержав подскочившего давления, вот-вот хлынет из носа и ушей. Тот, кто прятался в темноте, стоял прямо перед ней и тянул, тянул свои конечности, пытаясь вцепиться в лицо. Вопль нестерпимого ужаса вырвался из легких, царапая жгучей болью горло, с хрипом и свистом обретая свободу… Когда воздух вокруг вспыхнул, озаряясь ослепительным, выжигающим глаза взрывом, милосердное сознание, наконец, покинуло девушку.