Святослав Зайцев - Семицвет: молодость богов. Части 1-2

После того, как все разошлись, Злат подсел к Лехе и протянул котлету. Котлеты тоже были порционными. Видимо какое-то мясо там все-таки было.

Ну, если было что-то порционное, значит, надо было брать Злата. Злат мясо все равно не любил — но всегда мог взять себе порцию, чтобы поделиться с Лехой. Повара это не одобряли, поэтому приходилось ждать, пока те уйдут.

— И что будем делать? — Спросил он. — Может, зайдем в библиотеку, фильмы посмотрим?

— Нет. — Отрезал Алексей очень так однозначно. — Лучше зайдем в библиотеку фильмы посмотрим.

— Ну, тогда ничего не остается! Придется идти в библиотеку за книгами.

— Слушай, а вот почему машину времени называют именно «машиной», никогда не задумывался?

— Нет. А должен?

— Зацени теорию: любая машина, та, на которой можно передвигаться, она ведь сокращает время, которое человек тратит на передвижение. Ну, например, на «Славе» можно за час преодолеть расстояние, которое человек преодолеет сам за неделю. В итоге, любая машина — это машина времени. Представляешь, настоящая фантастика!

— Пиши сочинение по физике.

— Да не поймут они, фантазии — ноль. И с чувством юмора тоже. Лучше зайдем в библиотеку фильмы посмотрим.

— Нет, ты не прав. Лучше зайдем в библиотеку фильмы посмотрим.

— Что за книжка? — Спросила Света и поставила перед ним ужин. Света была женой отца. Он так и не приучился звать её мамой, а на «тетю Свету» она по непонятным причинам обижалась. Вот он и звал её Светой. А вообще, обычно старался никак не звать — просто окликать.

— Борис Акунин.

— А я думала это совсем для взрослых.

Алексей так и знал, что кто-нибудь так скажет и даже приосанился от удовольствия — ведь, ему редко делали комплименты.

Он специально взял эту книгу, зная, что она для взрослых. Но никому не говорил.

— Да, действительно для взрослых… Я сначала тоже так подумал, — а вот это была уже правда, — но потом увлекся. Уже третий том.

— Я в твоем возрасте столько не читала. Стереоигры появились. Мы только за ними время и проводили.

— Я стерео не люблю. Мне бы все по-настоящему.

— Можешь попытаться поступить по-настоящему. — Сказал отец, заходя в квартиру. Он явно вернулся не в духе. Алексей закрыл книгу — отец терпеть не мог, когда тот читал за столом, а сейчас его лучше не злить, а то вообще отберет.

— А я каждый день о поступлении думаю, — сказал Алексей, стараясь выдержать спокойствие, как это делал главный герой его нынешней книги.

— Похвально. — Ответил отец, садясь за стол, — вот только результатов не заметно.

— Ну, Паш. — Сказала Света умоляющим голосом, она, как всегда, старалась всех помирить. — А ведь Лешенька сегодня полдня в спортзале был, ещё историей занимался, ведь, правда, Лешенька?

Тот кивнул. Правда от «Лешеньки» его слегка передернула.

— Да что толку, что он весь день чем-то занимался? — Раздраженно спросил отец, садясь за стол. — Мне кажется, что я становлюсь сторонником классического образования. Зачем отменили школы? Ещё бы телесные наказания ввели. Сразу бы все стали образованными, а руками писать уже в шесть лет умели.

— Дорогой, успокойся. — опять сказала Света, но Алексей сразу почувствовал, что зря. Иногда слово «успокойся» было совершенно неуместно, и человек вместо того, чтобы успокоиться злился ещё сильнее. Удивительно, что Света этого не понимала.

— Да спокоен я! — сказал отец, звякнув вилкой. Он всегда говорил, что спокоен, но было видно, что разозлен. Иногда в таких случаях хотелось позлить его ещё больше.

— Но твои дети и так тебя не видят, — продолжала Света, — если ещё и общеобразовательная…

— Это не только мои дети!

— Я решил. — Внезапно сказал Алексей.

А ведь он действительно внезапно решил. Просто решил и все. Ему прямо похорошело от определенности — прямо сейчас и здесь он выбрал себе профессию. И этому было самое лучшее время и место!

Правда, кажется, его никто не услышал.

— Ну, конечно, не только твои. — Согласилась Света. А она всегда соглашалась со всем, что говорит отец, Алексея это иногда бесило, ведь, стоит со Светой поговорить о какой-нибудь проблеме, так она была за него, за Лешеньку. Но стоит оказаться рядом отцу — так все их совместные разговоры можно было запихнуть куда подальше. Алексей терпеть не мог эту двухстороннюю дипломатичность. И вот сейчас опять то же самое, — подумал он.

— И вот сейчас то же самое! — Сказала Света. — Не самое лучшее время, чтобы упрекать меня в этом…

— Но я решил! — сказал Алексей громче.

— А знаешь, я подала генотип на анализ и хочу ребенка.

— Что? — Спросил отец. — А у меня спросила?

— Тебя я спрашивать должна, если хочу, чтобы ребенок был общий. А себе, своего ребенка я могу и без твоего ведома родить. А ты же все равно откажешься.

— Почему откажусь!? — вдруг взорвался тот.

— А что, не откажешься?

— А ты спрашивала?

— Спрашиваю! Отвечай.

— Нужно все обдумать.

— Ничего не нужно обдумать. Так мы ещё лет десять протянем, пока думать будем…

— Я решил!!! — закричал Алексей.

— Он решил, и мама будет рожать? — спросил маленький брат, вышедший из спальни в одной пижаме. Ну, да, только вот его здесь и не хватало. — Что вы так кричите? Я чуть не описался. — Пискнул он.

— Так. — Сказал отец. Кажется, от всего, что произошло, он действительно стал успокаиваться. Или просто был ошарашен. — Давайте по порядку. Вот Алексей — старший мужчина в доме после меня, пусть и начинает. А дальше тот, кто только что чуть не описался.

— В общем, представляешь, эти двое встали в позу, совсем обо мне забыли, а я тут и говорю — военная кафедра! — Он засмеялся, просматривая учебники для скачивания.

— И они поверили? — спросил Злат.

— Во что поверили?

— В эту ахинею.

— В какую такую ахинею?

— Ну, в то, что ты решил поступить на военную кафедру.

— Так ты тоже мне не веришь? — устало сказал Алексей. Ему стало обидно. Никто ему не верил. Родители, уж точно. Но если уж Злат не поверил, то уж что ждать от остальных. А от старосты, а от куратора ждать вообще ничего не стоило. Хотя, помощь куратора была сейчас неоценимой.

Алексей нахмурился, встал из-за стола и вышел. Ему надо было торопиться в школу — он не высидел свои шесть часов. Можно было посмотреть историческое кино или порисовать. В общем, чем-нибудь заняться, чтобы не шататься без дела, иначе подойдет какой-нибудь блюститель правопорядка, отправит его в школу насильно, а родителям придет жалоба. А этого не хотелось — особенно сейчас, поэтому стоило спешить, до продленки меньше двадцати минут.