Валерий Большаков - Черное солнце

В те дни Антарктида гудела как ледяной улей. Полярники со всех станций давали «добро», готовясь назваться антарктами. Кое-кто, правда, улетел-таки на Большую землю, но не выдержал, вернулся — суров Крайний Юг, однако ж и прекрасен. И стали антаркты жить-поживать да добра наживать.

И всё бы ничего, но тут повалили переселенцы — неработающие «пролы»,[6] их ещё «жрунами» прозывали. И началось… Пьянки-гулянки, драки да поножовщина каждый божий день. На шестом континенте, где не запирали дверей, появились замки, решётки, электронные сторожа…

Пришлось Купри бросать метеостанцию и переводиться в службу охраны правопорядка. Через год дослужился до старшего полицейского, а ныне и в комиссары вышел…

— Димдимыч! — окликнули его, развевая воспоминания, и Купри обернулся в сторону пилотской кабины.

Оттуда выглянул Борис Сегаль, осанистый, рослый лёдонавигатор,[7] составлявший компанию Купри.

— Чего ещё? — недовольно откликнулся комиссар.

— Подлетаем!

Дмитрий Дмитриевич выглянул в иллюминатор. Бесконечная белая пустыня, антарктическая tabula rasa,[8] что стелилась понизу, покрытая клинописью пересекавшихся под острым углом застругов,[9] безрадостная и безжизненная, понемногу утрачивала непорочность невестиной фаты — её вдоль и поперёк полосовали синие колеи санно-гусеничных поездов и танков-транспортёров. Колеи сходились к нагромождению кубиков, шариков, пирамидок. Восток.

Сегаль пилотом был сносным, но далеко не асом — аппарат, ведомый его твёрдой рукой, заложил лихой вираж над флаерной станцией и посадку совершил жестковатую. У Купри даже зубы клацнули.

— Эй! — крикнул он сердито. — А поосторожней нельзя? Это тебе не айсберг!

Борис Сегаль в ответ лишь ощерился в подобии улыбки.

— За мной, — буркнул комиссар, покидая кресло.

Выбравшись наружу, он не стал геройствовать — сразу нацепил кислородную маску. «Восток» расположен на ледяном щите Антарктиды, на высоте около четырёх километров. Воздух тут сильно разрежен, давление почти вполовину ниже обычного. Выйдешь из флаера и дышишь как пойманная рыба. Чуть шаг ускорил — садишься. Первые дни ты совсем никакой — говоришь с трудом, сердце колотится как сумасшедшее, голова болит, тошнит тебя… Только на четвёртый день отходишь, однако ни времени для акклиматизации у Купри не было, ни особого желания.

К флаеру подъехала и развернулась огромная «Харьковчанка» — обтекаемый вездеход оранжевого цвета с голубой полосой по бортам.

Полярник в распахнутой дохе открыл боковую дверь и сошёл на гусеницу.

— Залезайте! — крикнул он. — Подброшу до места!

Купри залез в просторное пассажирское отделение, не преминув буркнуть:

— Побольше ничего не могли найти?

— Все вездики в разгоне, комиссар!

— Ладно, едем. Борис! Долго тебя ждать?

Сегаль неторопливо забрался в транспортёр и пожал руку водителю — та утонула в его лапище.

— Так что случилось хоть? — начал Купри допрос. — Живой Герман?

— Все живы, Димдимыч! — энергично кивнул водитель. — Но не здоровы.

— В смысле?

— Ирка — это наша заведующая медцентром, говорит: тяжёлое психическое расстройство. У всех.

— У кого — у всех?

— Ну, там был сам Флоридов, старший гляциолог Арнаутов и его помощники, тоже гляциологи — Миха, Жека и Санёк. Да сейчас сами увидите!

«Харьковчанка» подкатила к белому куполу медцентра и затормозила. Комиссар с Сегалем вышли, сразу попадая в окружение растревоженных «восточников».

— Всё выясним, ребята! — заверил их Купри. — Всё как полагается!

Борис Сегаль двинулся вперёд, как ледокол, раздвигая толпу. Комиссар шествовал за ним. Главврач — хрупкая, симпатичная брюнетка лет тридцати — провела его в спецпалату. Там, на мягчайшей автокровати, в окружении стоек с приборами, лежал Флоридов. «Эк тебя…» — мелькнуло у Купри.

Герман находился в сознании, но был погружён в свой мир, далёкий от общей реальности. Его ясные глаза смотрели на комиссара в упор, а видели что-то иное. Что?

Купри заметил мягкие фиксаторы, которыми был пристёгнут начальник станции, и нахмурился.

— Это обязательно? — осведомился он прохладным голосом.

— Вынужденная мера, — стала оправдываться главврачиня. — Иногда Герман Остапович ведёт себя очень беспокойно. Всё время порывается куда-то бежать, спасать кого-то…

— С обстоятельствами дела я знаком, — сказал комиссар официальным голосом. — Это ведь вы сообщили о ЧП?

— Я… — робко призналась женщина.

— Как мне к вам обращаться хоть? — Комиссар скользнул взглядом по женской груди, изрядно оттопыривавшей халатик, и смущённо отвёл глаза.

— Ирина Павловна… — представилась заведующая. — Просто Ирина.

— Меня больше всего интересует… знаете, что?

— Что? — шепнула Ирина, округляя глаза.

— Почему вы вызвали не инспектора УОТ,[10] а комиссара СОП?

— А вы послушайте самого Германа Остаповича! — воскликнула с облегчением главврачиня. — Присаживайтесь.

Купри присел, складывая на коленях длинные костистые руки, а Ирина наклонилась к Флоридову, чётко произнося:

— Герман Остапович! К вам пришли!

Последняя фраза, словно будучи кодовой, подействовала сразу: начальник станции встрепенулся, лицо его выразило сильнейшее беспокойство, широко открытые глаза забегали по палате в тревожном поиске.

— Их надо срочно спасать! — торопливо, глотая окончания, заговорил Флоридов, нервно теребя одеяло. — Срочно! Вызовите комиссара Купри! Слышите? Люди в опасности! Они подо льдом, под землёй… Их надо оттуда вывести! Они не виноваты, слышите? Внуки не отвечают за дела дедов! Обратитесь к генруку — Лёнька Шалыт даже пингвинам помогал, а тут люди! Понимаете? Люди! Их надо срочно спасать!

Ирина подбежала к прозрачному стеллажу, на котором рядами попискивали мониторы, и включила успокоительный гипноиндуктор — Герман перестал метаться, его лицо расслабилось, приобрело умиротворённый вид.

— Слышали? — обернулась женщина, зябко потирая узкие ладони, словно обмазывая их кремом. — Психика Германа Остаповича сильно пострадала, но речь связная, ничего похожего на бред.

— Запись ведётся?

— Да, постоянно. Кстати… — Заведующая порылась в нагрудном кармашке и вытащила кристалл. — Вот тут регистрограмма с приборной доски скафандра Германа Остаповича. Наши в ней так и не разобрались, может, вы попробуете? Там только видео понятное: сначала такие вспышки, вспышки над озером, а потом все попадали…