Анатолий Заклинский - Две жизни пилота Климова

- Есть поддержать Плотника, - говорю я, подавляя улыбку.

Подумать только, ещё недавно я ругал отаионов за то, что они, почив на лаврах, слишком сильно расслабились, а сейчас я и сам такой. И Острова, и я сам напоминаю себе о том, что это война. Настоящая война, и то, что у тебя крутое железо, не отменяет необходимости концентрации, постоянного слежения за боем и необходимости действовать в соответствии с уставом и приказами.

Но Чеглок резвый, я довольный, и вот мы пинаем дронов, как в какой-то компьютерной игре. Разве что, все игры с громкими звуками и яркими взрывами, а здесь лишь голубоватые сполохи дезинтеграционных импульсов, ударяющих в защиту, да искры разрушаемой электроники, прячущейся под бронёй. Кроме этого, разве что, короткие и совсем не красочные вспышки разрывов снарядов и ракет, а из звуков, помимо рации, в основном лишь гул - отзвуки вибраций силовой установки и сервомеханизмов. Больше ничего.

Конечно, на благо концентрации это не очень идёт. Но, сразу скажу, что все наши проделки, хоть мы порой и слишком наглели, в тот день сошли нам с рук. Пожалуй, были и положительные моменты. Я осознал, что после Ориума побаиваюсь дронов, особенно если они двигаются боевым порядком, особенно, если ведёт четырёхлепестковый, а два трёхлепестковых его прикрывают. Сейчас, после этого победоносного шествия, коим обернулось начало первого этапа сражения за эту систему, эти предрассудки полностью оставили моё сознание.

Знаю, здесь тоже важно слишком уж сильно не расслабиться, но Ориум и мои погибшие товарищи всё ещё стоят перед глазами. Я избавился от излишнего страха, но всё равно знаю, что этот противник жесток и коварен. Тем более, он не всегда будет без командования. Когда отаионы явятся в эту систему, чтобы устроить нам генеральное сражение, всё будет гораздо тяжелее.

Пока же мы, как обычные рабочие, отработали свою смену и направились обратно на звёздный. Помню, ещё в академии получил квалификацию на вождение автомобиля. Взял небольшую машину напрокат и иногда катался. Со времени окончания академии больше не ездил, да и не те обстоятельства, собственно. Вспоминаю я это потому, что уж больно это путешествие от развёрнутой станции до Звёздного напоминает возвращение домой поздно ночью. Правда, в широком смысле слова, за пределами планеты всегда день, но день, когда можно видеть звёздную сферу. Я усталый, спокойный и умиротворённый. Движки работают, расстояние уменьшается.

Мы с Леной задержались в общем зале дольше остальных, а потом закрылись и занялись сексом даже несмотря на то, что нам обоим очень хотелось спать. Завтра наша смена начнётся в полдень и будет длиться до шести, если ничего непредвиденного не случится. По прогнозам - не должно. Но кто знает - война вещь нестабильная.

14

Промежуток между этапами сражения был тем периодом, когда я снова начал завидовать пехотным формированиям. Это они завоёвывали планеты, спутники, крупные астероиды. Их поддерживала штурмовая атмосферная авиация, высаживала и перебрасывала - десантная, а мы в лучшем случае обеспечивали прикрытие при следовании крупных кораблей между атмосферами.

В первый день я подбил четырнадцать дронов, четыре из которых были четырёхлепестковыми, что считалось шиком из-за их повышенной маневренности и огневой мощи. Во второй день - восемь и ни одного о четырёх лепестках. На третий день мы встретили только одного заблудшего трёхлепесткового дрона, который выглядел так, будто его система управления дала сбой. Он даже не пытался нас атаковать. Его на свой счёт записала Лена. Дальше пошла и вовсе рутина. Сопровождение было нужно выполнять потому что так положено, а не потому что существовала реальная угроза. Сколько человеку ни давай, всё равно будет мало. Помню, на Меларе, я бы за одни только ежедневные выходы в космос благодарил, а сейчас вон как, глядите. Дронов мне подавай, да побольше. Эх, Мелара, как же давно это было.

Помню, тогда я обижался от того, что считал, будто Империи нужны все, а мы почему-то всё равно сидим в резерве. А ведь Империи действительно нужны все, просто тогда ещё не настал момент, когда без всех и каждого она не устоит. Этот момент пришёл к нам поздно ночью, почти утром на пятый день нахождения в Н-Ао. В районе одного из кораблей требоавалась срочная поддержка, и мы оказались ближе всех. Один резерв уже выдвинулся, но их сил недостаточно.

Сон мгновенно прошёл, я ощутил бодрость, готовность, а главное - желание ринуться в бой. Один поцелуй Лены, прикосновение её рук, и я сажусь в кабину своего Чеглока. Наконец нас ждёт суровый бой, о котором мы мечтали с того момента, как оказались здесь.

- Разбиться на двойки, - командует меж тем Острова, - идём вертикальным уступом, не зевайте, здесь особые дроны и улей поблизости. Нужно разметать охрану и помочь абордажникам его захватить.

Особых дронов я увидел не сразу. Я ожидал, что это будут большие серьёзные машины, которые одним махом оттеснят нас от станции, но всё оказалось немного не так. Они действительно пытались оттеснить нас, и у них это неплохо получалось на первом этапе, но машины были небольшими. Очень небольшими. Помню маленьких и шустрых шестилепестковых дронов при обороне Ориума - у этих было не меньше десяти лепестков. При этом они были такими же по размеру, но заряды, испускаемые ими, выглядели более грозно. Наверное, дело в почти ослепляющей яркости, которая говорила о более высокой энергии пучка. Интересно, откуда они берут столько энергии? У них, должно быть, вшит очень мощный и при этом миниатюрный реактор.

- Клим, Ранни, - голос Острой вырывает меня из размышлений, - вместе с Буги и Севеном отгоните дронов от ракетчиков в объёме тринадцать.

- Есть, - отвечаю я.

- Есть, - так же добавляет Буги, он же Алексей, мой сосед по комнате, с которым мы по-прежнему очень мало общаемся.

Мы выходим в нужный объём. Движемся всё так же, уступом. Мы с Леной немного впереди, а они чуть сзади слева. Ракетные крейсеры, освещаемые только тусклыми вспышками запускаемых ракет, становятся всё ближе. Постепенно всё более заметным становится бой, идущий почти рядом с ними. Силы наших и дронов примерно равны, и мы нужны для того, чтобы обеспечить перевес.

- А вы можете быстрее? - раздаётся нервный и грубый мужской голос в рации.

- Идём на полной тяге, господин капитан-лейтенант.

Я уже вижу его имя на интерфейсе. Это достаточно известный господин Болотов, командир особой эскадрильи. Они тоже отличились при обороне Ориума, хоть и, как все, потеряли приличное количество человек. Однако они до сих пор не до конца пополнились по причине жёсткого отбора, который всё время проводит Болотов. Чтобы попасть к нему в эскадрилью, нужно быть очень хорошим пилотом. Чертовски хорошим. Интересно, по результатам обороны Ориума, он бы согласился взять меня к себе? Или это слишком самонадеянно? Впрочем, нет. К Симоновой тоже попробуй пробейся, особенно если ты не девушка. Если ты мужчина, и она взяла тебя, то ты можешь собой гордиться.