Джек Вэнс - Монстры на орбите

— Да, еще одно, мистер Колвелл. Может быть, я молода и много чего не знаю, но…

— Да?

— Я страшно вспыльчива. Так что давайте стартуем в Ангел Сити.

— В Ангел Сити… — сказал Колвелл задумчиво.

Джин прыгнула в лодку. Колвелл захлопнул дверцу, обошел кругом. Затем, словно его что-то ударило, откинул панель моторного отсека.

Джин настороженно наблюдала. Похоже было, он что-то подсоединял, не особо обязательное.

Внутри кэба был плохой воздух, лак и озон. Джин услышала, как включилась вентиляционная система, наверное, именно с ней возился Колвелл. Воздух стал холодным и свежим. Очень свежим. Запахло сосновыми иголками и сеном. Джин глубоко вздохнула. В носу защипало… Она нахмурилась. Странно. Она решила… Но Колвелл кончил и снова обошел вокруг лодки. Он приблизился к дверце и заглянул. Джин видела его лицо только краешком глаза и не могла заметить, какое на нем выражение. Ей показалось, что он кивнул ей и улыбнулся.

Колвелл не стал влезать в лодку. Стоя рядом, он смотрел вдаль, в долину, на три вулканических конуса, три черных пня на фоне тусклого неба. Аромат сосновых иголок и сена проник в легкие Джин, пронизал, казалось, все ее тело. Она почувствовала легкое раздражение… Наконец Колвелл открыл дверцу и подержал ее широко распахнутой. Ветер долины Плагханк устремился в лодку, неся с собой привычный запах выветренных скал и пыли.

Колвелл осторожно понюхал воздух и в конце концов влез в лодку и закрыл дверцу. Лодка задрожала. Трактир «Десятая Миля» превратился внизу в миниатюрный макет. Они летели на север. Ангел Сити был на юге.

Джин протестовала своим тяжелым дыханием. Колвелл самодовольно улыбнулся:

— В былые дни мы перевозили иногда буйных пациентов. Очень хлопотно было, пока мы не установили бак с умиротворяющим средством и не связали его с вентиляцией.

Джин тяжело дышала. Колвелл произнес снисходительно:

— Через два часа вы будете как новенькая, — он начал жужжать под нос какую-то песенку, сентиментальную старую балладу.

Лодка перевалила через гребень и закачалась в мощных воздушных потоках, затем спустилась в долину. Впереди вырос огромный черный эскарп. Яркий синеватый свет солнца, отражаясь от контрфорсов утеса, бил в лицо.

Лодка летела высоко над землей. Утес возвышался над ними. Лодка дрожала и вибрировала. Вскоре показалась кучка розовых зданий, гнездо под скалой.

— Видите, куда мы летим? — спросил заботливо Колвелл. — В течение некоторого времени это место будет вашим домом, но не позволяйте мне вас пугать, будут и компенсации, — он напевал еще чуть-чуть. — И ваши деньги будут вложены в хорошее дело, — он стрельнул в нее взглядом. — Вы проявляете скептицизм? Вам не нравится идея? Но я продолжаю настаивать на этом — будут компенсации, потому что вы станете одним из моих маленьких цыпленочков, — идея восхитила его, — одним из моего маленького выводка… Но я буду вежливым, я не хочу волновать вас…

Лодка направилась к сверкающему на солнце пучку розовых зданий.

— Это одно из поселений Троттеров, — сказал Колвелл благоговейным тоном. — Настолько древнее, что человек не может себе даже вообразить это. Здесь прямо-таки концентрируется солнце. Видите, я говорю вам одну только правду. Должен сознаться, что мое предприятие в запустении, в прискорбном запустении в эти дни. О выводке забочусь только я и мой маленький штат… Теперь, когда мы станем богатыми, мы, возможно, произведем кое-какие изменения, — он пробежал взглядом группу зданий, и ноздри его раздулись. — Отвратительно! Худшее из наследства столетий — Рококо Ренессанса. Розовая штукатурка по добротной здоровой каменной стене… Но там, где терпят неудачу желания и надежды, помогут деньги, — он прищелкнул языком. — Возможно, мы переедем на какую-нибудь более теплую планету: земля Кодирона слишком унылая и суровая, а кости мои начинает морозить лихорадка, — он засмеялся. — Я несу вздор… Если вам наскучило, прервите меня… А вот мы и сели. Мы дома.

Поле зрения Джин ограничивали ярко-розовые стены. Она почувствовала толчок. Дверца открылась. Краешком глаза она заметила усмехающееся желтое лицо худощавой крепкой женщины. Чьи-то руки помогли ей спуститься на землю, другие руки обыскали ее. У нее забрали брусочек с дротиками и скрученный в кольцо пластмассовый нож. Она услышала, как удовлетворенно закудахтал Колвелл. Какие-то руки потянули ее в полумрак здания. Они прошли через пустой гулкий зал, освещаемый через ряд высоко расположенных узких окон. Колвелл остановился у тяжелой двери, повернулся — и лицо его оказалось в поле зрения Джин.

— Когда мой маленький выводок становится слишком уж беспокойным, его приходится запирать… Но доверие рождает доверие, и… — его голос затерялся в грохоте дверных петель.

Джин вошла внутрь. Лицо за лицом оказывались в поле ее зрения. Взволнованное лицо за взволнованным лицом. Словно она смотрела на последовательность зеркал. Снова и снова на нее глядело ее собственное лицо.

Она почувствовала под собой что-то мягкое и теперь у нее перед глазами оказался потолок. Она услышала голос Колвелла.

— Это ваша давно потерянная сестра, она наконец к нам вернулась. Я думаю, скоро вы все услышите хорошие новости.

Что-то горячее, причиняющее сильнейшую боль, тронуло ее запястье. Она лежала, глядела в потолок и тяжело дышала. Боль слегка стихла. Ее веки захлопнулись.

…Джин скрытно, из-под век изучала девушек. Их было шесть. Стройные темноволосые девушки с беспокойными умными лицами. Волосы у них были длиннее, чем у нее. Наверное, они сами были мягче и до некоторой степени красивее. Но самое главное, что они были не такие, как она.

У них была одинаковая одежда, как униформа — белые, по колено бриджи, свободные желтые блузки, черные сандалии. По лицам было видно, что они скучали здесь и были угрюмы, если не злы.

Джин села на свою койку, зевнула, словно до сих пор не назевалась в жизни. Чувства ее обострились, к ней возвратилась память. Девушки сидели полувраждебным кругом. Надо их понять, — сказала себе Джин, — попробовать поставить себя на их место.

— Ну, — сказала Джин, — ну что вы просто так сидите?

Девушки слегка зашевелились, каждая чуть изменила позу, словно повинуясь общему импульсу.

— Меня зовут Джин, — она встала, потянулась, пригладила волосы и оглядела комнату. Спальное помещение в старом Доме Реабилитации. — Чертова крысиная нора. Я думаю, слышит ли нас сейчас старый Колвелл?

— Слышит?

— Оборудовал ли он это место разными там проволочками для подслушивания? Может… — она заметила отсутствие понимания. — Подождите, я погляжу. Иногда микрофоны обнаружить легко, иногда нет.