Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5
![Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5](/uploads/posts/books/103264/103264.jpg)
Помощь проекту
Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5 читать книгу онлайн
– Ты не должен был бы так улыбаться. Более того – нормальный человек не мог бы сказать то, что ты сейчас сказал.
– …Я не сказал ничего странного и глупого!
– Да, не сказал. Но н о р м а л ь н ы й ч е л о в е к н е с п о с о б е н с у д и т ь т а к о б ъ е к т и в н о в т а к о й с и т у а ц и и. Е с л и д е в у ш к у, к о т о р у ю т ы л ю б и ш ь, п о х и т и л и, в н о р м е т ы в ы х о д и ш ь и з с е б я и н е м о ж е ш ь с о б и р а т ь т а к и е с л о ж н ы е л о г и ч е с к и е к о н с т р у к ц и и.
– Ты хочешь сказать, что мне следует быть более эмоциональным?
– Я не говорю ни про эмоции, ни про рассудок. Твое поведение вообще на другом уровне. Нормальный человек так не может. Просто… не может…
На ее лице сейчас видно замешательство пополам со страхом.
– Откуда…
И с этим выражением лица она спрашивает:
– О т к у д а т ы н а б л ю д а е ш ь з а м и р о м?
Совершенно без понятия, что она имеет в виду.
Но Дайя как-то раз сказал мне такую же загадочную фразу. Он сказал, что я парю, или типа того. Возможно, ее вопрос означает что-то подобное.
Аах… сдается мне, я и правда не вполне нормальный. Я продолжаю это отрицать, но, похоже, пора признать очевидное.
Если попытаться честно описать словами, что со мной, получится еще более непонятно, но я все-таки попробую:
В о м н е с л и ш к о м м а л о «с е б я».
– …Достаточно, Кадзуки-кун. Все это уже не имеет значения. Я не остановлюсь.
– Но ты же со мной согласилась?
– В твоих словах есть смысл. Думаю, мы действительно слегка зазнались, и мы несовершенны, и мы иногда совершаем ошибки. Но все это не повод останавливаться. Мы не должны сдаваться из-за таких мелочей. Мы не должны сдаваться реальности и принимать зло человечества как неизбежную данность. Мы не должны оставаться беззащитными. Я на это не соглашусь. Но спасибо за критику – я приму ее во внимание и буду думать, прежде чем убить кого-то!
– От того, что ты «будешь думать», твои поступки не станут правильными!
– Говори что хочешь, но я не считаю этот метод порочным по сути.
Ее глаза подернулись пеленой безумия, и она продолжила:
– И поэтому я не остановлюсь. И я не передумаю насчет Отонаси-сан.
Эх. Вот к чему все в итоге пришло.
Тихий вздох срывается у меня с губ.
– И что означает этот вздох? Ты наконец-то сдался? Мне удалось тебя сломать?
– Да, я сдаюсь!
Сдаюсь – прекращаю искать, как решить проблему, не убивая тебя.
Значит, так. Ни в коем случае нельзя, чтобы она поняла мои намерения. Если я не сделаю это мгновенно, толпа [рабов] меня скрутит. Я должен нанести удар без тени колебаний. Нельзя позволить ей ощутить мою ауру убийства.
Убить.
Я должен ударить ее в сердце, чтобы она умерла мгновенно, – но сделать это так же легко и непринужденно, как насвистываю знакомую мелодию.
– …Люди, которые заслуживают смерти, э?
Ироха-сан считает, что такие люди существуют.
В конце концов, мы ведь тоже люди – и это не то, что мы можем решать сами для себя. Даже я могу вспомнить нескольких человек, которых, на мой взгляд, следовало бы прикончить; но это неправильно. Это должно быть неправильно.
Если моя позиция неверна, то, что я собираюсь сделать сейчас, простительно. Но я не желаю этого. Я сам себя не прощу.
Я просто совершаю ту же ошибку, что и они.
Люди, которые, по моему мнению, заслуживают смерти.
С моей колокольни…
…каждый, кто причиняет боль Марии, заслуживает смерти.
П о э т о м у я в о н з а ю н о ж в с е р д ц е И р о х е - с а н.
Я не делал никаких лишних движений.
Я дождался, когда она чуть отведет взгляд, подобрал нож и, едва поднявшись на ноги, ударил. Клинок погрузился в ее тело.
Умри.
Такой мысли у меня в голове не было.
Не было даже намека на жажду убийства. Я всего лишь сделал то, что должно быть сделано. И все.
Ах, неужели –
Неужели какая-то сторона меня кажется другим ненормальной?
Если так, я должен любой ценой не дать Марии увидеть эту сторону. Вот именно, если она увидит, мы –
– Что… что ты делаешь, Кадзуки?
Мое сердце екает.
– А, ааах!..
Почему?
Почему она?..
Это обращение ко мне. Эта интонация. Этот голос.
Голос, который я так люблю, принадлежит –
– …Почему… почему ты… это делаешь, Кадзуки?
Девушка с бумажным пакетом на голове подходит ближе.
– Ээ, ах!..
…Как же я раньше не заметил? Как я мог ее не заметить, я ведь должен был ощутить ее присутствие, даже не видя лица? Все просто. Здесь темно, и я не разглядывал каждого члена этой банды с пакетами. Почему же я не подумал чуть-чуть больше, для чего Ироха-сан вызвала меня в такое темное место?
Почему же я не заметил то, что Ироха-сан хотела скрыть больше всего?
Стройная девушка снимает пакет с головы.
– Мария.
Это Мария.
Вне всяких сомнений, это Мария.
– Кадзуки, – говорит она мне дрожащим голосом.
– Почему ты…
– Потому что я ей сказала.
На вопрос, который я прошептал, отвечает Ироха-сан; впрочем, я и сам уже начал смутно догадываться. Отвечает, хотя нож в моей руке по-прежнему вонзен ей в грудь.
…Ну да, я уже понял. В то самое мгновение, когда я нанес удар, – не было никакого сопротивления, какое должно быть, когда нож во что-то вонзается.
Ироха-сан берет нож, который предположительно воткнут ей в сердце, вместе с моей рукой и прижимает его острие ко второй моей ладони. Я не чувствую укола. Клинок просто уходит в рукоять.
Никого нельзя убить этим ножом – точнее, этой безделушкой.
– Не желаешь узнать объективное мнение о своем поведении в последние несколько минут, Кадзуки-кун?
И, пока я не вышел из столбняка, Ироха-сан выплевывает:
– Это называется «человек видит только себя».
Она забирает фальшивый нож из моей безжизненной руки.
– Тебе [приказ], пес. Лай и играй.
Голый человек, только что якобы корчившийся в агонии, мгновенно вскакивает на четвереньки и начинает носиться кругами и гавкать, нисколько не смущаясь, что он весь в крови.
– Я ведь уже сказала тебе, что [приказы] необязательно произносить вслух?
Ироха-сан бьет ножом бегающего вокруг нее «человека-собаку». Несмотря на то, что от такого удара ему не может быть больно, он начинает визжать и снова падает.
– Мы обрызгали его фальшивой кровью, пока ты не видел. А потом я [приказала] этому «человеку-собаке» притворяться раненым каждый раз, когда я его бью. И ты купился, как идиот.