Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Скитальцы

— Слушай, — вдруг нерешительно произнес Ал, — ты только не злись. Но я хочу тебя спросить: ты в этого эльфа не того…

— Чего — того?

— Ну, мало ли… может, он тебе приглянулся… А то уж больно убиваешься.

— Приглянулся?… — До меня медленно доходил смысл его слов, и я не знала, сердиться мне или смеяться. — Ал, ты его видел? А меня? Да он мне по плечо! И весит немногим больше моего Пламенеющего.

— Ну, мало ли… — поняв, что я не собираюсь злобно скалиться и лупить его кнутовищем по затылку, друг облегченно выдохнул и принялся развивать тему: — он — парнишка хороший. Смазливый, такие девчонкам нравятся… Опять же, лекарь знающий, и маг неплохой. А что уши острые — так что с того? Уши в этом деле не главное.

— Прекрати, — я поморщилась. — Он погиб, а ты так…

— А что я? — внезапно разгорячился Ал. — Вот сколько тебе лет, Мара?

— Девятнадцать.

— Взрослая женщина. А только ведешь себя дико.

— Хм, — я уселась на топчане и приготовилась слушать. Парень явно хотел высказаться. — И что же во мне дикого?

— Ты — великий воин, Мара. Я правду говорю. И отличный товарищ. Но, прости меня за грубость, женщина из тебя, как из коня — певчая птичка.

Я пожала плечами в знак того, что не могу сообразить, куда он клонит. Ал вздохнул и скорчил рожу, словно бы сетуя на мою непроходимую тупость:

— Вот ты красивая девушка. Вокруг полно мужиков. И что же мы видим? — он картинно повел рукой. — Ни игры в тебе, ни живости, ни кокетства. Хоть раз бы подмигнула кому, так нет же! Прет себе по жизни этакая зеленая орясина с фламбергом — не баба, не мужик, а вернее, бабомужик!

Я потихоньку начинала закипать. Это как же он себе представляет: кокетка среди воинов?! Охранник, заигрывающий со своими товарищами?! В спорах я не сильна, поэтому подняла было руку, чтобы отвесить Алу хорошую затрещину, но вместо этого расхохоталась, вдруг осознав, что он таким образом просто пытался отвлечь меня от горестных раздумий.

— Ну вот, так уже лучше, — подмигнул друг. — Пошли в трактир, есть охота.

В местном питейном заведении было не продохнуть — столько туда набилось народу. "Когда же они тут работают? — подумалось мне, — Должны же шахты охранять". Однако вскоре все разъяснилось.

С трудом отыскав себе свободное местечко за длинным столом, мы уселись и заказали хмурому прислужнику жареной оленины. Другого мяса здесь не имелось. Сразу вслед за нами в трактир явился Най в сопровождении целой свиты местных, каждый из которых желал угостить новоявленного героя. Для него тут же очистили место в середине зала и поставили на стол большую кружку с элем. Жаждущая рассказа толпа скрыла его от наших глаз, и мы могли слышать только громкий голос:

— И тогда оно как на нас попрет! Выручай, Най, говорит командир. Это я, Най-то. Ну, я тогда…

Что, по версии хвастуна, случилось дальше, нам так и не суждено было узнать, потому что в зал вошел Атиус. При виде него Най моментально стушевался, выскочил из-за стола и осторожненько, бочком, принялся пробираться к выходу. Проводив парня недобрым взглядом, маг устроился рядом с нами и бросил слуге:

— Мяса. И чего-нибудь покрепче. Большой кувшин.

Дождавшись, когда ему принесут выпивку, наполнил кружку чем-то красноватым, ядрено пахнущим, осушил до дна и придвинул кувшин к нам:

— Брусничная настойка. Угощайтесь.

Мы переглянулись. Атиус вел так себя впервые.

— Да не стесняйтесь, ребята, пейте. Похоже, нам еще долго тут сидеть. Бунт у них тут, — пояснил он в ответ на наши настороженные взгляды.

Из рассказа мага я поняла следующее. Нордийцы живут небольшими обособленными племенами. — в этом они похожи на орков. Пасут оленей, возделывают поля на скудной земле, охотятся, а те, что ближе к морю, еще и промышляют ловлей рыбы. Арвалийские торговые Дома нанимают мужчин-нордийцев для работы на шахтах. Неприхотливые коренные жители без устали трудятся за мизерную плату.

Спросите, зачем им деньги? Все просто. Помимо дешевых пестрых платков, зеркал и собственных имперских порядков, арвалийцы завезли в северную страну еще и горячительные напитки. Нордийцы, на протяжении многих веков не пившие ничего крепче оленьего молока, мгновенно пристрастились к "жидкому огню", как они называли ржавку. Люди, не умевшие пить, вскоре становились горькими пьяницами, готовыми ради глотка горячительного снять с себя последнюю рубаху. Торговцы обменивали ржавку на мех пушного зверя, оленьи рога, из которых арвалийские маги делали амулеты и лекарственные зелья, либо продавали за деньги. Которые можно было заработать только на шахтах. С помощью такой нехитрой схемы население Нордии вот уже более ста лет было почти порабощено. Вождей, пользовавшихся в племенах непререкаемым авторитетом, торговцы всячески задабривали: делали им подарки в виде той же ржавки и недорогих безделушек, чем обеспечивали себе возможность спокойно выкапывать из земли и вывозить драгоценные камни.

— А почему было просто не завоевать Нордию? — перебила я.

Эта история пришлась мне не по нраву. Нечестно это все. Гораздо правильнее захватить страну в настоящей войне. Хотя… почему меня должны волновать эти люди? Они сами позволили так с собой обращаться. Попробовали бы арвалийцы прийти к нам в Т'хар!

— Трудно, — пояснил маг. — И дорого. Снарядить войско, обеспечить его провиантом. Пересечь Безымянные земли — сама знаешь, что одно это уже огромный риск. Можно остаться без армии. Предположим даже, что Безымянные земли войско пройдет. А горный перевал? И все эти муки ради того, чтобы бегать по всей Нордии в поисках разобщенных племен. Нет, проще споить. Но суть не в том…

Оказывается, в одном из племен умер старый вождь. На смену пришел его сын, который вовсе не пил горячительного.

— Голова у него от ржавки болит, — сердито пояснил Атиус.

Очевидно, трезвенник был еще и неглуп. Оценив обстановку в стране, он решил захватить власть и объявить себя верховным вождем всех племен. Но поскольку остальные вожди не захотели уступить, непьющий нордиец развязал войну. Он запретил своим подданным употреблять ржавку и принялся нападать на соседей.

— Но арвалийцев же они не трогают? — уточнил Ал.

— Нет.

— Так почему вас это волнует?

Я почувствовала уважение к этому неизвестному трезвеннику. Судя по всему, он человек серьезный и решительный.