Алмаз Времени. Том I. Скитания - Мария Токарева

С того дня Сварт начал слышать в голове отчетливый голос, который шептал и шептал, изводя бессонницей долгими сырыми ночами в каюте потрепанного корабля. Сварт вздрагивал в полубреду, хватался за клинки, поначалу не помня, что его так терзает.

Вскоре он начал различать слова, которые складывались в предложения, короткие реплики и целые посулы: «Я знаю, как все исправить. Я помогу тебе. Ты достоин большего, большего – всего мира. Только достань мне Алмаз Времени. И весь мир станет твоим, весь мир зайдется криком смерти. И Маиму будет первым, ты умоешься его кровью. Мой ключ к свободе. Ты слышишь меня, Сварт? Слышишь?»

– Еще один испорченный свиток… Капитан Сварт Иренг. Его «работа». Снова этот пират?

Древний дракон зимы застыл на вершине Большого Дерева. И хотя длился не его месяц бодрствования, он листал свитки судеб. Чувство неразгаданной угрозы укололо под сердцем и заставило внезапно очнуться от крепкого сна. Но пока все вокруг дышало покоем. Мягко шелестела свежая листва. Над Деревом сияло летнее небо, клубились легкие облака, а внизу расстилался необъятный мир со всеми скорбями и радостями. За ним-то и наблюдали хранители свитков.

Вытянутую узкую морду дракона скрывала тень пышного оперения, которое белой короной обрамляло сизые рога, поросшие мхом. За многие века духи-хранители Дерева, неизменной оси мироздания, почти слились с ним. Не осталось различий, где заканчивалась память дракона и начиналась великая летопись всего мира. Свитки судеб сменялись один за другим, янтарные глаза задумчиво бегали по строчкам – хранитель искал тот, что заставил его пробудиться.

Некоторые истории обрывались, не находя завершения. Многие заканчивались спокойно, плавно и казались безыдейными, скучными. Но каждая несла неповторимые черты, особенно для хранителя.

Двенадцать драконов с начала времен следили за созданиями, что населяли благословенный Мир Большого Дерева. Свитки ткались из нитей жизни и сами записывали деяния людей, магов, джиннов – всех, кто обладал разумом, чтобы выбирать свою судьбу.

– Какой же из них? Что не так? – устало вздыхал дракон зимы, и из узких ноздрей вырывался морозный иней. – Неужели снова…

Он был очень стар, хотя серебристое оперение змеевидного тела скрывало любые морщины. Только глубокие шрамы, перепахавшие скулы и вытянутый нос, напоминали об участии во многих битвах с асурами. Он не желал новых сражений ни для себя, ни для собратьев.

Посланники тьмы исстари стремились заполучить и исказить свитки, вписать свою злую волю, искалечить умы миллионов. Асуры питались бурлящими страстями метущихся душ – болью, отчаянием, страхом и гневом. За ними во все миры следовал хаос. Хранители Дерева сражались за порядок, чтобы не начиналось войн во имя чужой жажды разрушения.

Но он, древний дракон, ставший живой легендой, ушел на покой с израненными телом и душой. Битвы и поиски преступных асуров, проникших в их мир, ложились на остальных одиннадцать хранителей. Он лишь следил за свитками во второй месяц зимы. И с каждым годом все больше убеждался, что люди и джинны не нуждаются в присмотре, даже тяготятся им.

С развитием технологий их сердца все охотнее открывались для ядовитых «подарков асуров». Страсть к опасным знаниям и быстрому процветанию – отрава для души. Возможно, и теперь кто-то тянулся к дару асуров, таящемуся в глубинах моря, к источнику магии и непредсказуемой силы. Какой-нибудь жадный пират, бороздящий океаны на быстром паровом корабле.

Или же старый дракон просто увидел дурной сон. Постепенно предчувствие обрастало сомнениями, как днище лодки – ракушками.

Хранитель листал свитки, перебирая длинными когтистыми пальцами невесомые полупрозрачные полотна, созданные из светящихся линий. Порой он всецело погружался в чтение, то оглушительно смеясь, то горестно качая головой, то раздраженно вздыхая, когда обнаруживал, что повествование обрывается на самом интересном моменте.

Да, интересном… Кто-то умер – этим завершались все свитки и растворялись, превращаясь в листву Большого Дерева, общую память мира. Кто-то со своими мечтами, стремлениями, замыслами. Неизбежный конец.

Но некоторые свитки выглядели испорченными, разорванными. По ним проходили уродливые борозды и кровавые полосы. Они принадлежали созданиям, что не успели пройти свой земной путь. Их судьбу оборвала безвременная гибель.

– Капитан Сварт Иренг по прозвищу Две Красные Руки… Что же ты за существо такое? – покачивал головой дракон, просматривая парящие возле ветвей стеллажи свитков.

Полупрозрачные и бесконечные, они устремлялись винтовой лестницей в небо, сходящееся клином белого сияния соприкосновения всех миров.

Дракон расправил изумрудные крылья и, легко извиваясь, взмыл вверх, чтобы пересчитать, сколько свитков испортил пират Сварт. Много, слишком много для обычного человека, который не имеет права вершить судьбы.

На разорванных полотнах, сочащихся тающими чернилами, встречались самые разные упоминания. Последние мысли, возникшие в головах умирающих.

«Капитан Сварт, за что… Ведь я служил вам», – оттиск разочарования и обманутого доверия. И рваная полоса на невесомом папирусе.

«Наш будущий мэр – подлый пират. Как же так! Я должен предупредить», – горечь невыполненного обещания. И снова черные потеки безвременно стертого текста.

«Капитан Сварт… Как он достал меня? Сабля в левой руке… Как я мог забыть… – так обрывалось повествование опытного военного, охранявшего покой маленького городка. – Подлый пират! Нет! Я не хочу умирать! У меня остался сын. Как же он теперь!»

Яркие вспышки чужой боли в конце испорченных свитков звучали треском порванной струны, но в деяниях пирата не находилось ничего странного. Тогда почему улегшееся беспокойство вновь прорезало острыми колючками все существо? Хранитель устало потер нахмуренный лоб, откидывая назад непослушные перья, и почти весело ухмыльнулся:

– Посмотрим-ка еще раз, что у тебя за судьба, капитан Сварт… Почитаем. А то память подводит меня в последнее время.

***

Дул сильный северный ветер, ударяясь о борта корабля и натягивая блеклый парус. Небольшая бригантина колыхалась на волнах, расходившихся по обе стороны кормы. На мачте реял черный пиратский флаг, изображавший две окровавленные сабли на фоне белесой луны. Полотнище поблекло, картинка почти стерлась. Так же стерлись и все стремления.

Капитан Сварт давно не покидал каюту. Часами напролет он неподвижно сидел, глядя то перед собой на стену, изучая узоры деревянной обшивки, то изредка поворачивая голову к небольшому иллюминатору.

«Мы давно в море… Куда-то идем. Знать бы еще, куда. Команда копошится на палубе. Этот мерзкий сброд. Я мог бы их всех уничтожить, одного за другим, за пару минут. И они это знают! Они