Плач по тем, кто остался жить - Сергей Юрьевич Сезин

На случай войны эта заготовка стрелковой дивизии должна была быстренько получить недостающий человеческий и конский состав по мобилизации и идти сокрушать недругов.

Б. Другой тип – территориальные. Вместо 12 800 человек постоянного состава в ней было около двух тысяч человек, то есть немного артиллерии, штаб, «зародыши» некоторых специальных служб и комсостав, а рядовых – самый мизер. Это была структура для обучения новобранцев с минимальным отрывом от производства. То бишь заканчивались основные полевые работы, и подлежащие обучению молодые люди проходили обучение без двухлетнего отрыва на службу, в виде коротких сборов. Для городских жителей можно было организовать и вечернюю учебу в нерабочее время. Таких дивизий тоже было около сорока, ну и несколько смешанных, где часть полков было кадровых, а часть территориальных.

Таким образом, по замыслу разработчиков, где-то половина призывного контингента нормальную службу проходила, а половина тоже хоть что-то, но усваивала. По прикидкам, эти территориалы требовали на себя только треть средств, которые необходимы для нормальной службы.

Конечно, расчеты оказались сильно оптимистичными, денег и на такую армию хватать не хватало, потому численность войск пришлось сокращать с шестисот тысяч до пятисот шестидесяти тысяч, обучение же в территориальных дивизиях, как выяснилось, оказалось никуда не годным. Но все понимали, что это временная мера, а вот когда деньги появятся, тогда эта богомерзкая система будет ликвидирована. Увы, полная ликвидация территориального ужаса относится к периоду 1937–1939 годов. Плюс в запасе остались многие тысячи тех, кто обучался в территориальных дивизиях и еще не снят с учета, но чему он обучен?

В 1941 году под город Минск направлен мобилизованный товарищ в тамошний пулеметный батальон. По документам он обучен пулеметному делу, по факту он рассказал, что некогда работал на ТОЗе и участвовал в изготовлении оных пулеметов, а именно лодыжки пулеметного замка (и только ее). Конечно, квалифицированный слесарь нужен и в частях, но товарищ числится, как пулеметчик, а он в качестве номера совершено негоден.

И с обороной страны от войск возможных противников все было не столь гладко, но как-то со случившимися вызовами справились.

Да, на территориальный принцип комплектования переводились стрелковые войска, кавалерия и частично бронепоезда. Специальные войска – нет.

Это еще не все беды от безденежья. Например, от недостатка подготовки и практики страдали не только пулеметчики и стрелки, но и высший командный состав. Тогда стрелковой дивизией мог командовать товарищ в воинском звании комбрига (ввести звание генерала еще не решились). Таких нужно около сотни на наличные девяносто с небольшим дивизий на 1936–1937 год. И эти люди были, поскольку в списках репрессированных числятся 338 человек в этом звании плюс еще сколько-то нерепрессированных (скорее всего, столько же). А вот теперь простая задачка на арифметику из пятого класса: сколько в среднем за период с 1922 по 1937 год мог прослужить этот самый комбриг, командуя именно дивизией? Если взять «тупо в лоб», как пишут ныне в интернете, то максимум два года. В среднем, конечно. Из них у половины приходится на командование вот этой самой двухтысячной территориальной дивизией, то есть полноценную дивизию этот комбриг в бой или на маневры целиком никогда не водил, ну, кроме тех счастливцев, кто в Гражданскую дивизией командовал и не пошел выше. Да, это очень упрощенный подсчет, и по факту будет чуток выше, потому что ряд комбригов уже в войсках не служили, а преподавали, занимались разведкой противника в Разведупре РККА, командовали невоенной структурой.

Дорогое это дело, содержание армии и ее подготовка. Но экономия на ней чревата еще большими потерями.

* * *

Так что сегодня Николаю Семеновичу достались начинающие подготовку двадцатилетние парни из Григоро-Бригадировского района, а тема занятий: «Что такое Красная Армия, из кого состоит Красная Армия и ее задачи». В принципе она доступна для проведения и политруку, и зеленому лейтенанту, только что выпущенному из училища, и даже старшине-сверхсрочнику.

Но принято было в разведдивизионе, что ее начинает либо командир дивизиона, либо военком. А их обоих нет на месте – командир болен, а военком в Яреськовском лагере подменяет заболевшего командира, изображая условного противника для семьдесят третьего полка. И вот, пока он служит аналогом польского улана или румынского рошиори, то отдувается кто? Помощник командира дивизиона, то бишь Николай Семенович. Ну ничего, сейчас расскажет, а потом плавно, без рывков передаст их командиру батареи. Вон он, лейтенант Иголкин по прозвищу Секретный, ждет своего часа.

Николай Семенович его не любил и даже был против его назначения комбатом – нет в том командирской лихости и понимания людей, да и тактическая подготовка хромает. Вообразил себе, что как он на карте видит, читая статью про оборону Царицына, так ее и видели казачьи генералы и красные командиры. Сейчас – да, все видно и можно понять, кто что правильно делает, а вот тогда – нет! Потому казачьи генералы готовили штурм Царицына, готовили, а никто не ведал, что начдив Дмитрий Жлоба поругается со своим начальством далеко отсюда, плюнет и уведет дивизию через степь к Царицыну, аккурат в тыл казакам. Поэтому однажды утром астраханские казаки получили сокрушительный удар в тыл. Один фланг осады Царицына оказался развеян по степи. На том бои не закончились, но смысл-то какой: будь всегда готов ко всему, не жди, что враг будет с тобой плясать, как девка в хороводе – куда ты ее ведешь, туда и она! А Иголкин того не понимает. Вот пока не дозрел, то и нечего ставить таких на командные должности. Но тут этому чуду судьба улыбалась – он в батарее только один средний командир, а пока второго дадут, так и все жданки прождешь.

Вот и ходит Секретный в комбатах, не заслуживая этого. Прозвище он заработал тоже благодаря своей дурости. Должны им в эту батарею были поставить новейшую технику, вроде бы какие-то специальные, очень легкие пушки на автомобильном ходу, чтобы они аж летали и конников-разведчиков поддерживали огнем, когда нужно. Что это были за пушки, так никто и не узнал. Иголкин и будущие командиры орудий в секретной части под надзором особого отдела сидели и зубрили, после чего у них конспекты и брошюрки забирали и прятали. А вышло как – эти новые пушки не дали, а поставили четыре обычных полковых пушки, каких в дивизии много, и обычные же полуторки. Чтобы НАЗы не плелись, щадя не приспособленную к мехтяге ходовую часть пушки, а ездили нормально, то сделали из досок направляющие и вкатывали их в кузов машины. Тогда пушка едет с той скоростью,