Алекс Орлов - Испытание огнем

– Может, хватит собирать эту коллекцию? – заметил Джим, имея в виду парадное обмундирование погибших и просто отправившихся в запас солдат Двадцать Четвертой базы. Никсу жаль было выбрасывать новые вещи, он чистил их, выглаживал и вешал в темном шкафу. Случалось, от его коллекции была польза, однажды Джим и Тони и сами воспользовались чужими вещами, когда неожиданно выяснилось, что из собственного обмундирования они за полгода успели вырасти, а вертолет в Антверден отправлялся через пару часов.

– Это не коллекция, ребята, думаю, это мемориал. Прах погибших в земле, личное дело уничтожено и ничто не напоминает об их жизни, только эти военные костюмы, к которым они иногда возвращаются…

– Что ты такое мелешь, Никс? – недовольно нахмурился Тони и начал быстро одеваться.

– Я не мелю, Тони, эти ребята иногда появляются – после того, как я отглажу их кители. Вот висит он на плечиках, а рядом, – Никс протянул руку, как будто наяву дотрагиваясь до призрака, – рядом стоит его хозяин. Лица-то я не различаю, а по фигуре – точно он. И, что интересно, – в том же кителе.

– И что он делает? – завороженно спросил Джим, стоя с чистыми трусами в руках.

– Дык ничего. – Никс пожал плечами. – Должно, прощается.

– Да пошел ты, Никс! Нам только твоих страшилок не хватало! – рассердился Тони. – А когда в бою с парашютистами двадцать человек полегли, они что, все набились в твою каптерку?

– Нет, что ты, – отмахнулся банщик. – Все не поместились – снаружи ждали. Я к ним вышел, а они сначала гурьбой стояли, а потом построились, как и положено солдатам.

– Что, все пришли? – спросил Тони.

– Не все, четверых сожгло зарядом… Забыл, как называется…

– Нитроглейд.

– Вот именно, нитроглейдом, так вон они не сумели прийти, как-то на них огонь подействовал…

Больше Никс не сказал ни слова и ушел в свою каптерку, а Джим и Тони оделись и покинули душевую.

Полпути проделали молча, потом Тони спросил:

– Слушай, неужели ты этому банщику веришь?

– Не знаю, – после паузы ответил Джим. – Может, и верю.

– Да ты что? Это ж прямо жуть какая-то. – Тони тряхнул мокрой головой, сбрасывая наваждение. – Два десятка призраков… Это же надо придумать! Страх какой!

– Какой страх, Тони? Мы были среди них, когда шел бой, и тоже могли получить свою пулю – тебе тогда не было страшно?

– Тогда – не было. Вернее, было, но немного.

Вернувшись в казарму, напарники застали представление: Банни Уолш, разведчик, переброшенный на Двадцать Четвертую с материка Ганза, соревновался со всяким желающим в скорости. На стол ставились три солдатские зажигалки, и Банни держал пари, что схватит и положит на стоящий перед ним стул две зажигалки, пока его соперник положит хотя бы одну.

Из всех, кто соглашался поучаствовать, только сержант Рихман и Шульц успевали схватить по одной зажигалке, остальным разведчикам не доставалось вообще ничего – рука Банни, двигаясь с неуловимой глазом стремительностью, успевала хватать по одной и класть на стул все три зажигалки.

Взвод восторженно гудел, такого прежде никто не видел.

Капитан Саскел тоже попытал счастья, но и у него ничего не вышло, результат Рихмана и Шульца оказался лучше.

– Золотой кадр, – сказал капитан Саскел. Он уже был знаком с чудесами Банни, когда тот показывал выпад с ножом. Отразить такой удар нечего было и мечтать, однако объяснение этому феномену имелось – Банни участвовал в некой секретной военно-биологической программе по ускорению реакции, и ему делали специальные операции. Позже, по неизвестным причинам, программу закрыли, а тех из испытуемых, кто не стал инвалидом, отправили в действующие части.

Банни отлично зарекомендовал себя и стал первым разведчиком военной базы на материке Ганза, однако массированный десант вражеских парашютистов за одну ночь уничтожил весь ее личный состав. Разведрота держалась дольше всех, но и она была перебита вся, за исключением Банни Уолша. Он сумел спрятаться среди окровавленных тел и под грохот уничтожающих постройки взрывов дождался утра, когда прибыли войска из центрального резерва. Парашютисты отступили в джунгли, и Банни поведал своим о том, что произошло. Поскольку база была уничтожена, ее расформировали, а уцелевшего разведчика перевели на материк Тортуга – в Двадцать Четвертую базу, где был некомплект.

Показав свое мастерство, Банни вышел на крыльцо и закурил; после пережитого на прежней базе он иногда был не в силах совладать с собой – давно забытая привычка возвращалась. Впрочем, перед выходом на задание Уолш не курил – в джунглях запах табака мог выдать.

На следующий день после завтрака Джим и Тони быстро собрались и выступили в джунгли – им предстояло вскрыть обнаруженный вчера тайник и достать из него все, что прятали фанатики генерала Тильзера. По перечню укрытого можно было определить, что именно задумывали мятежники.

Сразу за минными поясами начиналась тропа, над которой вились бабочки-слюдянки. Их прозрачные крылышки издавали мелодичную трель. У слюдянок был брачный сезон, и они сбивались в шумные рои, то покрывая своими телами ветки деревьев, то вдруг взлетая к самым верхним ярусам леса.

Пользуясь случаем, на беззащитных бабочек охотились все кому не лень. Ядовитые слизни вытягивались в длинные жгуты, к которым и липли жертвы, пауки-вампиры звонко щелкали крючковатыми челюстями, хватая добычу с поразительной скоростью и частотой. Лесные зяблики и тараторки, прыгая с ветки на ветку, вели собственный промысел, однако им приходилось смотреть в оба, чтобы в охотничьей горячке не попасться в хелицеры паукам-мышеловам, которых бабочки вовсе не интересовали.

Джим и Тони шли сквозь падающие крылышки слюдянок, на которых в верхних ярусах тропического леса шла активная охота, однако напарников это зрелище ничуть не занимало, они вслушивались в звуки, доносившиеся из глубины леса: щелчки древесных грызунов, квохтанье вечно недовольной кабато и приглушенное мыканье карликовых оленей, существ настолько осторожных, что поначалу Джим и Тони знали о существовании этих животных лишь по рассказам, пока не научились ходить по лесу бесшумно.

Со стороны реки донесся гул машин – вверх по течению поднималась баржа со строительными материалами. Стены Четвертого опорного бастиона росли как на дрожжах, строили их по новой технологии – многослойными, с большим количеством арматуры.

Чем глубже напарники заходили в лес, тем больше появлялось привычных неприятностей в виде стремительных ядовитых пауков, коварных слизней, только и мечтающих, как бы свалиться за шиворот разведчику, и истеричных шипохвостов, которые начинали шипеть и биться от злости, если промахивались.