Василий Головачев - Укрощение зверя

– А он не…

– Не бойся, Алексий, модуль включается только от слова. Ты его не знаешь.

Мужик махнул рукой монахам. Те взялись за плиту, легко подняли, удивленно переглянулись. Плита, которую они еле тащили сюда, потеряла почти весь вес!

– Несите к озеру.

Процессия направилась через поляну к северной кромке леса, в сторону озера Ильмень, до которого по прямой было всего чуть больше километра. Однако снегу намело много, поэтому шли медленно, утопая по колено, а то и по грудь. Луна склонилась к горизонту, когда все тридцать три участника мистерии выбрались к замерзшему озеру вблизи мыса Бармин Нос.

Здесь их ждал современный вездеход «Пурга», славившийся своей живучестью и проходимостью. В его кабине могли свободно разместиться пять человек и груз в пятьсот килограммов. Однако в вездеход сели только трое: колдун Храма Морока, его чернобородый помощник и еще один молодой монах, игравший роль телохранителя Хриса. Плиту Врат завернули в полиэтиленовую пленку, перевязали скотчем, уложили в багажное отделение.

– Заканчивайте делание, – обратился к остальным Хрис. – Никто не должен помешать приходу Господина. Ищите новых девок, ищите иконописцев и… э-э, нейтрализуйте. Наместник ждет наших удачных постав.

– Сам-то почему не сподобился присутствовать на ритуале? – проворчал один из монахов постарше. – Аль спужался?

Водитель вездехода, неподвижно сидевший у штурвала, на которого никто не обратил внимания, бросил короткий сверкнувший взгляд на Хриса.

Колдун покосился на него, сдвинул брови.

– Придержи язык, Евлампий! Наместник ничего не боится и следит за каждым из нас.

– Так уж и за каждым, – не унимался монах.

Водитель «Пурги» вдруг выбросил в его сторону сжатый кулак, и бородача словно ветром отнесло на несколько метров назад, так что он не удержался на ногах, завяз в сугробе.

– Еще кто-нибудь вякнет, – раздался хрипло-шипящий голос, – пасть порву!

Толпа монахов и прислужников Храма попятилась.

– Наместник здесь!

– Черный Вей!

– Правая рука Господина… – послышались голоса.

– Поехали, – бросил водитель, облик которого так и не удалось никому разглядеть в свете луны.

Хрис уселся рядом с ним, захлопнул дверцу. Монахи-сопровождающие устроились в кабине. Вездеход сорвался с места и, вздымая снежную пыль, понесся через озеро к его западному краю, где в двадцати километрах начинались пригороды Новгорода.

Сбитый с ног монах заворочался, сел, вытирая ладонью снег с лица, с трудом встал. Никто не протянул ему руки.

Снегоход превратился в точку, исчез на снежно-ледяном торосистом поле.

Лишь тогда служители культа Морока задвигались, заговорили и отправились по своим следам обратно в лес. Каждому из них предстояло самостоятельно добираться до окружавших озеро деревень, а кое-кому и гораздо дальше.

Луна вышла из-за туч, озарила опустевшую ледяную гладь озера.

Затем из кустов на берегу выглянула светлая волчья морда, сверкнули янтарно-желтые глаза. Волк постоял немного, вытянув морду вперед, глядя на озеро, и бесшумно канул во тьму.

Поздно ночью в окошко старенькой избы на окраине села Вербного Новгородской губернии постучал какой-то путник.

Спустя мгновение в избе мелькнул огонек. Сама собой отворилась дверь избы. Путник оглянулся на кого-то, сказал тихо:

– Жди здесь.

В кусты под забором юркнуло светлое пятно, сверкнули прозрачные волчьи глаза.

Путник бесшумно шагнул в сени, аккуратно прикрыл за собой дверь.

В горнице его ждал небольшого роста пожилой мужчина с абсолютно лысой головой, но с усами и седой бородкой, в длинной белой рубахе до пят.

– Здрав будь, Всеслав.

– Храни тебя Род, Георгий.

Волхв Новгородской славянской общины и Витязь Оберега общин, или, как можно было назвать эту службу по-новому, «оперработник службы вечевой безопасности Рода», пожали друг другу руки, и хозяин кивнул на стол, застеленный чистой скатеркой, на котором в простом подсвечнике стояла свеча.

– Присядем.

Гость, снявший ботинки еще у порога, снял зимнюю куртку, шапку, повесил на вешалку, прошелся по теплым половикам, сел на массивный деревянный табурет. Хозяин принес крынку с молоком и кружки, налил себе и гостю, сел сам. Выпили по полкружки, прислушиваясь к тишине ночи. Всеслав не спросил, почему гость прибыл в столь неурочный час, словно это было в порядке вещей, а Витязь, налитый внутренней силой, позволяющей ему легко справляться с морозом, не торопился начинать разговор. Допил молоко, поставил кружку на стол.

– Это состоялось, владыко. Они восстановили Лик Беса.

– Да, я слышал. Где именно это произошло?

– Там же, где стоял Храм. Врата уцелели, как и демон Ягья. Остался жив, к сожалению, и маг Храма.

– Хрисанф?

– Он и руководил ритуалом восстановления модуля. Кстати, им удалось оживить Евстигнея, который по их заказу вырезал Володарь с руной Силы.

– Как им это удалось?

– Не знаю. Мы упустили из виду эту возможность.

– Евстигней… я думал, он давно… но ты уверен, что именно он был там?

– Я проверил, сходил на то место, где происходил сход ублюдков Морока. На берегу осталась одежда Евстигнея. Сам он… сгорел.

Всеслав прикрыл глаза рукой, помолчал.

– Мы виноваты в его гибели. Я виноват! Знал же, что бесы охотятся за рунописцами… а он был первым… Они тебя не засекли?

– Там был Светлый, волк Владиславы, он все видел. Я пришел позже.

– Куда они понесли Врата?

– Неизвестно. Погрузили на какой-то транспорт, а дальше запах Врат исчезает. Они могут всплыть где угодно.

Всеслав задумался, глядя на свечу.

– Их надо найти. Во что бы то ни стало! До того, как в наш явный мир придет Морок. И надо подготовить дружину, которая смогла бы пройти Мост между Явью и Навью и нейтрализовать Зверя в его логове.

– Я займусь этим лично.

– Постарайся. Но хватит ли сил?

– Нас не будут ждать, во всяком случае там, в мире Морока. А здесь сил хватит. Я найду тех, кто был с нами в день уничтожения Храма, они подготовлены лучше всех. Правда… – Георгий замялся.

Волхв остро посмотрел на него.

– Договаривай.

– Прошло три с лишним года… Я знаю, что обретенник Пашин ушел от жены, а Громов… э-э, в общем, он тоже не живет с женой и детьми.

– Почему?

Витязь молча, с виноватым видом, развел руками.

Всеслав опустил голову.

– Я догадываюсь. Это примитивная месть Морока всем тем, кто ему мешал. Слишком много его слуг осталось на земле ждать прихода Господина. И эта сеть продолжает действовать. Ты знаешь, что в деревушке Сено умер юный иконописец Ростислав? Якобы от внезапной остановки сердца.