Антон Грановский - Темный горизонт

Он облизнул пересохшие губы и сделал движение по направлению к ружью. Медведь громко зарычал. Егор замер, парализованный этим рыком. Секунду он стоял неподвижно, а затем быстро стянул куртку и швырнул ее медведю. Отвлекающий маневр подействовал, медведь бросился на куртку, а Егор, воспользовавшись заминкой, прыгнул к ружью.

Приземлившись рядом с рюкзаком, Егор перекувыркнулся, подхватил на ходу дробовик, развернулся и выстрелил в широкую грудь атакующего медведя. Затем быстро откатился в сторону.

Кровь брызнула Егору на лицо, а огромная туша зверя обрушилась на землю в полуметре от него. Егор вскочил на ноги. Медведь развернулся и, истекая кровью, снова бросился на него.

Егор снова увернулся и дважды нажал на спуск. Оба заряда попали медведю в голову, однако тот с невероятной скоростью налетел на Егора, подмял его под себя и взмахнул лапой, намереваясь раздробить своей жертве голову.

И тут случилось нечто такое, чего зверь никак не мог предвидеть. Человек уперся ему в грудь ногами и рывком приподнял его четырехсоткилограммовую тушу над собой, а затем вскинул левую руку, которая непонятным образом превратилась в звериную лапу с торчащими когтями, и с размаху всадил когти в косматую шею зверя. В горле у медведя булькнуло, тело дернулось, а затем обмякло.

Егор кое-как выполз из-под медвежьей туши и, тяжело дыша, поднялся на ноги. Прикрыл веки и медленно досчитал до десяти, выравнивая дыхание, после чего мысленно приказал себе:

«Успокойся. Все в порядке. Нет причин для гнева».

Когда Егор снова открыл глаза и опасливо посмотрел на свои руки, из горла его вырвался вздох облегчения. Это были руки человека.

Медведь был еще жив. Он лежал на примятом снегу, тяжело и хрипло дыша и косясь на Егора выпученным, полным боли и ярости глазом. Егор зачерпнул пригоршнями снег и вытер разгоряченное, забрызганное кровью лицо. Потом поднял с земли дробовик, подошел к медведю и двумя выстрелами в голову добил его.

– Егор… – послышался сдавленный голос.

Он обернулся. Семенов сидел на снегу и испуганно смотрел на него.

– Что это… было? – хрипло пробормотал Павел.

– Как ты себя чувствуешь?

– Плохо.

– У тебя сломаны пальцы и распорота нога. Но в остальном все в порядке.

Семенов, казалось, пропустил информацию о своих травмах и ранах мимо ушей. Он во все глаза смотрел на Егора.

– Я все видел, – сказал он вдруг. – Видел, как ты его… Как ты это сделал?

Егор несколько секунд колебался, решая, как поступить – рассказать парню правду или придумать какую-нибудь правдоподобную историю. Но ничего «правдоподобного» в голову ему не пришло. Да и что тут придумаешь?

Он тяжело вздохнул и сказал:

– Один старик-изобретатель отправил меня в прошлое. Там меня укусил волк-оборотень. Когда я вернулся, оказалось, что я и сам стал оборотнем. Вот и вся история.

Семенов с досадой пробормотал:

– Я понимаю, что виноват. Но зачем же так-то?

Егор непонимающе посмотрел на парня и неуверенно проговорил:

– Ты ведь вроде сам хотел знать.

– Ты уложил медведя выстрелом в упор. И ты был совершенно спокоен. Я хотел знать, как ты сумел подобраться к нему так близко?

– И это все, что ты хотел знать?

– Бог мой, что же еще!

Егор помолчал немного, потом сказал:

– Ты видел, как я добивал медведя. Он был уже ранен.

– Но…

Семенов вдруг скривился от боли. Он посмотрел на свою перебинтованную кисть и побелел как полотно. Казалось, он только что вспомнил о своих травмах.

– Егор… Помоги мне встать.

Поднявшись на ноги, Семенов покачнулся и, если бы Егор не держал его, непременно бы упал.

– Кажется, я не смогу идти сам, – произнес он виновато.

– Вижу, – сказал Егор. – Я сделаю волокуши. До поселка километров двадцать. Как-нибудь доберемся.

Весенний день, сиявший с утра веселым солнцем, начал хмуриться. С запада наползли тучи и погасили светлую голубизну неба. Едва Волков соорудил из оторванной дверцы машины и сосновых веток сани-волокуши и усадил на них Семенова, как крупными хлопьями повалил снег.

Воздух медленно темнел, надвигались сумерки. Дорога взбежала на крутой холм, поросший густыми зарослями колючего шиповника. Когда Егор затащил Семенова на гребень, перед ними открылась обширная долина. Здесь решили немного передохнуть.

Однако едва Егор присел на черную, покрытую пятнами снега колоду, как в отдалении послышался волчий вой. Семенов встрепенулся, долго вслушивался в страшные звуки леса, затем посмотрел на Егора и спросил севшим от страха и волнения голосом:

– Они идут за нами?

– Похоже на то, – сказал Егор.

– Я слышал, что волки не нападают на людей, если тех двое и больше. И что они нападают только на одиночек.

– Они чуют кровь. И они будут идти за нами до самого поселка.

Егор говорил спокойно, но от его слов кровь застыла у Семенова в жилах сильнее, чем от волчьего воя.

– Ты думаешь, они нападут? – тихо спросил он.

Егор вспомнил пылающие злобой глаза вожака стаи и нахмурился. Кажется, старый, матерый волк, не проигрывавший никому и никогда, решил взять реванш.

– Егор? – дрогнувшим голосом окликнул его Семенов.

– Они очень голодны, – сказал Егор. – Старик Шавлат, у которого мы остановились, говорил, что в последние годы хищников расплодилось слишком много. А еды – мало.

И снова послышался волчий вой, на этот раз он прозвучал гораздо ближе. К нему присоединилось еще несколько волчьих голосов.

– О, господи, – тихо пробормотал Семенов. – Их там не меньше полудюжины.

– Похоже, стая собралась в полном составе, – подтвердил Егор, вслушавшись в протяжный, многоголосый вой. – Если они решатся напасть, нам несдобровать.

– Что же нам делать?

– Идти.

Егор поднялся на ноги и снова впрягся в волокуши.

Они прошли еще несколько километров. Солнце давно опустилось за лес, и над грядой заснеженных деревьев догорали последние отблески заката.

– Скоро стемнеет, – сказал Егор, остановившись и оглядев лес. – До поселка еще километров восемь. Выдержишь?

– Не знаю. Я ногу совсем не чувствую. И руку. Мне бы согреться.

Егор обдумал его слова и предложил:

– Мы разожжем костер. Погреешься минут двадцать, потом двинемся дальше.

Благодаря бутылке с бензином, которую прихватил с собой Егор, костерок удалось развести довольно быстро. Егор притянул волокуши, на которых возлежал Семенов, поближе к костру, следя, однако, за тем, чтобы сосновые ветки не прихватило огнем. Семенов выглядел смертельно уставшим, поход измотал его сильнее, чем Егора. Несколько минут они молча грелись у костра, потом Семенов заговорил: