Алексей Бессонов - Узел проклятий

Порт-Кассандана считался в Империи «старым» городом. Для того чтобы уйти из заросшего небоскребами делового центра, стоит лишь придавить акселератор – и многополосный ситивэй унесет в маленький рай особнячков, украшенных изящными башенками ветрогенераторов. Всегда большие семьи под одной крышей, всегда участок на гектар; всегда своя вода и своя энергия: «Мы не зависим от Сената и его тарифов!» Всегда военные в роду, всегда «личная» история Имперских войн, и всегда гора незарегистрированного боевого оружия, включая нечеловеческий антиквариат колоссальной мощности…

– Так что? – поднял брови Ицко-Матео. – Вы что-то задумались, майор, нет? Как вам Порт-Кассандана?

– Быть может, – кивнул Детеринг. – Но это все равно не мое, вы же понимаете…

– Как знать, – поверенный чуть прищурился. – Если вы не станете возражать, я познакомлю вас с некоторыми людьми, которые могут оказать значительное влияние на вашу карьеру.

Йорг только усмехнулся, кивая в ответ. Конвертоплан пробил облака, скользя вниз: башни Порт-Кассанданы – серебряные, бронзовые, ослепительномедные, – уже сверкали впереди. По правому борту возник и тут же исчез громадный лидданский транспорт, стремительно уходящий на орбиту. Йорг повернулся: новый космопорт превосходил размерами знакомый ему порт Ойсмолла. Судя по количеству кораблей на поле, Кассандана уже могла соперничать с Линдаллу. Увиденное вызвало у него усмешку: вспомнилась брошюра некогда популярного социолога, который стер пальцы, вопия об ужасающих последствиях очередного беби-бума, случившегося в первые послевоенные годы. Солдаты, сумевшие вернуться домой, мечтали о пяти сыновьях, а дочерей никто и не считал. Несколько десятилетий, и – новые университеты, новые космопорты, новые земли, новая Империя…

А новое поколение, избавленное эпохой от предрассудков первопроходцев, оказалось на порядок мобильнее отцов. Прадеды ферму либо отвоевывали у природы, либо на нее копили. Деды покупали; отцы размышляли о лицензии на окрестные, пока еще не тронутые земли и полжизни на эту лицензию работали. Юная имперская поросль, прагматичная и романтичная одновременно, стремилась получить не только университетский диплом, но еще и свидетельство об овладении несколькими аграрными специальностями. Владение землей – пусть крохотным ее клочком, – стало считаться сверхпрестижным. Молодые гражданские инженеры, экономисты, юристы и прочие уже не стремились закрепиться в крупных городах. Если раньше, в былые довоенные времена, выпускник университета костьми ложился, чтобы к сорока годам купить крохотную квартирку в центре мегаполиса и, наконец, жениться, то теперь все «ехали к папам»: акции транспортного машиностроения Империи летели к небесам. Кассандана стала первым из имперских миров, чей сенат отменил старый Транспортный Кодекс, запрещающий строительство наземных линий шире пяти полос. Кассандана же отменила ограничение скорости на хайвэях, что немедленно вызвало всплеск активности среди автопроизводителей.

Юный клерк, заканчивающий свой рабочий день в четыре, за десять минут достигал аэротранспортного портала; континентальному фотолету требовалось еще столько же, чтобы доставить его в недалекий городок, где на стоянке ждал своего часа мощный полноприводный универсал. Полчаса, максимум – час по шестнадцатиполосному хайвэю на скорости 250–280, еще немного по узкой дорожке, и – Джон с Дженни уже дома, на папиной ферме. А там уж – все, что пожелаешь. Хочешь сады, поля, огороды? Высаживай, ухаживай – достанется детям. Площадку для атмосферных машин любой категории, включая боевые? Нет проблем… Хочешь, чтобы дети катались на пони, а стерегли их гепарды? А кто тебе запретит?

Труд амбициозных «беби-бумеров» изменил Империю. Приезжая домой после работы в офисе, они всерьез занимались своими маленькими гектарами, и никогда еще ничего подобного в человеческой истории не было. Двадцатилетний помощник адвоката, который, вернувшись вечером домой – до заката еще далеко! – запрыгивает в кабину гигантского отцовского комбайна, чтобы второй раз пройтись по полю: он не уверен, что удобрения были распылены согласно графику – раньше это было невообразимо. Ну как же: господин юрист…

Детеринг хорошо понимал этих людей. Он уже слышал: новобранцы новой генерации, те самые, которые через забор прыгают, совсем другие. Через забор участка сейчас двенадцатилетние скачут. Собирают античные катапульты, подвозят их на маминых пикапах – и вперед. Поэтому вербовочные участки превратились в базы – пришлось купить землю у муниципалитетов, и на три-четыре метра внутри под забором пенные маты лежат. До четырнадцатилетия всех акробатов папашам возвращают – в присутствии мэра и с рекомендацией надрать жопу. А если четырнадцать плюс один день – все, до свиданья, хоть тут прокурор стены ломай. Родителям отсылают одежду, личные вещи и заверенную копию договора, где дите их теперь уже не ребенок, а «кандидат в рядовые», с правами и обязанностями… и так четыре года до Присяги, а туда вас привезут бесплатно…

А уж на Присяге, когда рядовой стоит, весь в белом, в нитку вытянувшись, и офицер не ниже полковника ему солдатский парадный штык подносит, и вместе они тот штык целуют, потому что так положено…

И мамы, понятно, плачут. После Присяги дитяте положен отпуск на шесть месяцев, а потом служба, – так отпрыск, возможно, когда-нибудь вернется имперским маршалом…

Дядюшка Йорга, лорд Алан, рассказывал, что целовал в благодарность гарду палаша одного унтера, который вытащил его с того света, – и коллеги Алана, немолодые уже, изумительно изящные генералы, поднимали в знак понимания бокалы.

Генерал-коммодор Ленуар, который всегда, оказавшись за столом, переходил на ломаный польский, хотя все отвечали ему на лощеном языке Дюма; добрый дядька Куэвас, пестовавший Йорга еще в четвероногом состоянии… гигант-гренадер полковник Иост Детеринг, совсем дальний родич отца, который подарил ему, маленькому, старинный томик Гёте… все они начинали службу рядовыми.

– Боюсь, Порт-Кассандана может оказаться слишком динамичным городом, – выдавил Детеринг, когда колеса шасси конвертоплана коснулись посадочной площадки. – По крайней мере для меня, ваша милость…

– А вы не бойтесь, – весело улыбнулся Ицко-Матео. – Бояться вам Устав не позволяет.

Под трапом ждал роскошный вэн медного колера со спицованными колесами, изрядно огорошившими Йорга: такого он еще не видел… Двое широкоплечих мужчин в светлых костюмах помогли Детерингу загрузить багаж, и машина, пройдя по узкому коридору для наземного транспорта, покинула аэропорт. Трафик здесь решительно отличался от привычного вялого шевеления Ной-Венеции. Левые ряды неслись с колоссальной скоростью. Несмотря на сверхлиберальные ограничения, Кассандана отличалась весьма низкой аварийностью: высокая культура вождения прививалась с детства.