Олег Борисов - Док

— Слышал? "Нашего" задвинули, отправив еще раз на архипелаг с инспекцией. Руководство приказом передано этим толстожопым.

— А почему?

— Штадт неделю тому назад послал их, когда попытались две роты сунуть в порт для разгона демонстрации. Сказал, чтобы полицию заставили работать, а не превращали солдат в вышибал.

— Плохо. Значит, вместо порта нас запихают в какую-нибудь клоаку.

— Само собой. Только мозгов у них еще меньше, чем раньше. Чтобы озверевшие от крови войска с боевым оружием кидать на политических придурков — это надо совсем с башкой не дружить.

— А когда они дружили?..

Рядом возник ротный, тычком в бок разбудив меня:

— Сгребаемся, док. Хотя есть возможность остаться в бригаде.

— С чего бы вдруг? — окрысился я, привычно поправляя ремень штурмовой винтовки. — Как что — так все пытаешься меня в балласт списать.

— Потому что здесь организуют госпиталь для парней. И, как я понимаю, можно отработать свое на базе, а не мотаться с ротой по закоулкам.

— Мясорубка ожидается? Чего кривишься, мне надо знать, что из "медицины" с собой брать.

— Мясорубка. Но не для нас. Волнения в Аппике. Полиция даже район блокировать не стала. Молодежь жжет машины, громит магазины и требует смены хунты. Нас бросают на подавление.

Я посмотрел на командира и вздрогнул. Единственно боеспособные части отправить "давить" пустоголовую молодежь, в университетские кампусы элитных учебных заведений… Боги, мы же умеем только одно — убивать! Увидев мою реакцию, Кокрелл повторил:

— Твой шанс, док. Можно отсидеться здесь… Я же предупреждал, что этим и закончится. Нас сунут затыкать чужие дыры и кровью решать политические проблемы. Потом польют сверху дерьмом для запаха и сдадут. Все как обычно.

Высунувшийся из-за спин Тибур кратко подвел итог политинформации:

— Зашибись! Давно мечтал яйцеголовым шею свернуть. А то в этом Аппике ни одного с нищих кварталов с фонарем не найдешь, сплошь богатенькие п…сы. Дадим прокашляться уродам.

Я нашарил в кармане ментоловую конфетку, сунул в рот и вымученно улыбнулся:

— Выделяй бойцов, кэп. Я на склад, за боксами с перевязочными материалами. Печенкой чую, что штопать мне придется толпу народа.

— Как знаешь, — не стал спорить капитан, жестом подзывая одного из взводных. — Две тройки тебе дам, набирайте по максимуму. Сдвоенный боезапас уже в бронемашинах. Выдвигаемся через час, не опоздайте…

Мы сели в аэропорту Аппика под истеричные вопли диспетчеров. Гражданские специалисты "закрыли" зону, но наши транспорты внаглую притерлись на посадочную полосу, прекратив любое воздушное сообщение. Пока группа захвата вламывалась в "аквариум" и брала под контроль системы связи, колонны бронетехники двинулись в сторону города, чадя солярным выхлопом посреди причесанных лужаек неприлично богатого пригорода. Университетский комплекс располагался почти в центре, который нам и надлежало блокировать. Прежде чем пьяная бунтующая молодежь осознала, кто пожаловал к ним в гости, войска уже окружили зону волнений редкой цепью, воткнув на основных перекрестках по бронетранспортеру, и сунув минометные батареи в ближайших парках.

По радиоканалам сплошным потоком шла "накачка":

— Внимание, солдаты! Не забывайте, перед вами — враг! Законопослушные студенты уже неделю как покинули зону проведения спецоперации, остались лишь профессиональные провокаторы. Ваша задача: закрепиться на первоначальных позициях, затем согнать противника на центральную площадь, где провести аресты. Любой задержанный в городке — должен быть доставлен в фильтрационный лагерь. Любое сопротивление — подавлять силой. Разрешено применять оружие без ограничения. Любой…

— Совсем охе…ли, — приглушил звук Кокрелл. — Молодым парням, кто до армии жрал через сутки на двое, показать облизанных властями ублюдков, чьи джинсы стоят больше, чем мое месячное жалование. И сказать: "стреляйте, все можно"… Стоит кому-то с той стороны неосторожно хлопнуть мешком для попкорна, как их в фарш перемешают.

— Может, лучше остаться на позициях? — попытался высунуться я, закончив пересчет выгруженных ящиков с медикаментами. — Поорут придурки день-два, жратва закончится — и угомонятся.

— Вряд ли. У них задача — спровоцировать нас на применение силы. Задача кукловодов с этой стороны — лишить нас выбора, подвинув максимально близко к стрельбе на поражение. Не удивлюсь, если в городке уже раздают оружие пьяным идиотам, которое привезли с "разграбленных" магазинов.

— Но ведь мы не полиция. Вон, артиллерию подтянули. Ладно, провокаторы. Но ведь у студентов башка должна быть. Если начнется реальная заваруха, от города останется пепелище. Что, никто не соображает?

— Эти-то? Док, окстись. Здесь собрали "элиту". Местные пупсики считают, что им все должны, на любой чих нищеброды обязаны построиться и нагнуться, чтобы доставить "правителям мира" удовольствие. Ты можешь расстрелять показательно любой кампус, остальные лишь скажут, что уродов с чужого курса надо было наказать, а вот они — действительно незаменимые, и сейчас все-все наладится… У меня племянник одно время по гранту учился в похожем месте. Редкостный гадюшник, набитый доверху отборной мразью. И теперь представь, что будет, когда с этим отребьем столкнутся наши ребята. У них и так пальцы на курках чешутся. А свести лицом к лицу…

Я посмотрел на жарившее солнце, отер пот и зло пнул ни в чем не повинную пирамиду из ящиков. Потом полюбовался на широкие окна ближайшего супермаркета и повернулся к ротному:

— Кому-как, но для меня эти студенты — всего лишь мальчишки и девчонки. Пусть безмозглые, но почти дети. И если я не могу остановить это, то хоть постараюсь спасти, кого можно… Выделяй парней, кэп. Вскрываем магазин, разгребаем зал, будем складировать раненных там.

И, еще раз посмотрев в сумасшедшие глаза командира, добавил:

— Все же скажи нашим, пусть не крушат все вокруг. Одно дело, если найдут действительных зачинщиков, тех не жалко. А пьяных болванов лучше связать и в парке оставить до утра, трезветь.

Но ротный уже не слушал, раздавая команды. Выделив мне полвзвода, остальных раскидали по округе. И пока я вышибал дверь в супермаркете и спешно разворачивал будущий госпиталь, сослуживцы "оседлали" ближайшие улицы, загнав перепуганных обывателей по домам. Теперь между орущими студентами и нами осталась лишь тонкая "нейтральная полоса", которую ни те, ни другие не спешили пересекать. Броня и пулеметы против пьяных криков и дымовых шашек. Хрупкое равновесие несуществующего мира, давным-давно разорванного на клочки социальным расслоением и политической демагогией. Последний миг на чужой шахматной доске, где невидимый нам кукловод расставлял последние фигурки кровавого карнавала.