Александр Конторович - Второй шанс для человечества

Большой Медведь удивленно смерил ее взглядом. Рядом с массивной фигурой вождя она вообще терялась. Сидящий, он был почти с нее ростом.

— Прошу меня простить, но все наши женщины сейчас далеко, делают свою работу. Пусть моя… племянница попробует выстрелить.

Вождь безразлично пожал плечами. Ему-то что?

— Давай, Котенок, нарисуй ему крестик.

Она одним плавным движением вскинула винтовку.

Пах!

Выстрел щелкнул чуть слышно. Она сместилась на шаг вправо.

Пах!

Присела на колено.

Пах!

Крутанулась вокруг себя…

Пах!

Все.

Индеец бегом принес доску.

Вокруг внушительной центральной дыры накрест расположились четыре аккуратные пробоины…

— Ну, вот как-то так…

— Вождь говорит, что для него большая честь дружить со столь могучими воинами… Давно бы так!

Холодный воздух пробрался под одеяло и капитан Роджерс недовольно поморщился. Опять этот болван Маккуин не закрыл окно! Господи, ну когда же тут будут вменяемые люди? Даже и слугу подобрать не из кого! Нет, он у меня точно завтра получит! Откинув одеяло, капитан встал… Вернее попытался. Попытка эта была пресечена самым нелюбезным образом. Чья-то сильная рука нелюбезно вернула капитана в прежнее положение, а острый клинок у горла недвусмысленно намекнул на бесполезность сопротивления.

— Э-э-э… это еще что такое?! Кто вы такой и что делаете в моей спальне?

— Тихо, капитан, — сбоку нарисовался еще один персонаж. Света в спальне было мало, свеча стояла не на столе, как обычно, а на полу. Поэтому лиц нападавших не было видно.

— По какому праву!

— Арт, объясни ему…

Пара звонких оплеух выбила из капитанской головы остатки сна.

— Еще вопросы есть?

— Вы сошли с ума! Я капитан королевской армии!

— Повторить?

— Не надо…

— То-то же. Слушайте меня внимательно, капитан. Повторять не буду. По какому праву вы намеревались натравить индейцев на мирную миссию Его Католического Величества?

— Так вы испанцы?

Бац!

— О-ох…

— Я задал вопрос вам! Себе я вопросов задавать, пока что, не разрешал.

— Это наглая ложь!

— Вам сюда лейтенанта Райли привести? Легко и непринужденно.

— Нет. Сюда не надо.

— А куда надо?

— Не надо лейтенанта. Это… это была просьба мистера Джефферсона.

— А это кто такой?

— Он представитель Компании Гудзонова залива.

— И какое право он имеет приказывать вам — офицеру короля?

— Вы должны понимать… он располагает сильным влиянием в метрополии. Я получил указания содействовать ему во всех его начинаниях.

— Даже и в таких?

— В любых.

— Даже так? И где он теперь?

— Он отплыл по делам. Будет через пару месяцев.

— И кто тут теперь за старшего?

— Я.

— Отлично. Это я хорошо зашел. То есть, вы признаетесь в подготовке нападения на нашу миссию?

— Э-э-э… — почувствовав, как у горла шевельнулся клинок, капитан сдержал рвущиеся наружу слова. — Да. Признаю.

— Вот и хорошо. Сражение вы проиграли и, по законам войны, обязаны к выплате контрибуции. Я прав?

— Э-э-э… ну, этот вопрос можно обсудить…

— Обсуждаем. Сколько у вас пушек?

— Три.

— А на корабле?

— Это не мой корабль!

— А чей?

— Компании.

— То есть подстрекателя нападения? Принимается. Сколько?

— Четыре.

— Конфискуются. Вместе с запасом пороха и ядер. Сколько у вас солдат?

— Тридцать восемь.

— Уже тридцать шесть. Оставляю вам пять ружей с зарядами. Для самозащиты.

остальное идет в счет контрибуции. Судно с грузом?

— Да.

— С каким?

— Сборный груз. Инструменты, одежда еще что-то, не знаю.

— Проверим. Часть груза будет конфискована тоже. Не все, мы же не разбойники. Будет изъято то, что может послужить ведению войны. Возражения есть?

— Но я не имею права распоряжаться грузом Компании!

— Кто имеет?

— Мистер Джефферсон!

— Хорошо. Мы запрем ваших солдат в казарме и подождем тут его возвращения. Два месяца или больше — нам спешить некуда. Это вариант вас устраивает больше?

— Нет. Не надо его ждать. Я согласен на ваши условия.

Клинок отошел от горла.

— Одевайтесь. Без глупостей, все ваше оружие у нас. Ваши солдаты спят, и только от вас зависит, каким будет их сон. Он вполне может продлиться вечность, вы понимаете?

— Да… Но, все же — кто вы?

— Те, чей дом вы хотели уничтожить. Достаточно? Сейчас мы разбудим ваших солдат, и вы отдадите им соответствующие приказания. Учтите, двор форта окружен нашими стрелками. Любое неправильное движение может стать последним. Постарайтесь это объяснить своим солдатам. А чтобы у вас не оставалось иллюзий, сейчас вы напишите всё, что так красноречиво изложили мне, и подпишите.

— Это что, шантаж?! Как вы можете допустить подобное в отношении офицера Его Величества?!

— На протяжении всей беседы мы легко достигали взаимопонимания. Почему сейчас возникли затруднения? Мне привести более убедительные доводы, или обойдёмся без лишних жестов?

Побледневший капитан уселся за свой стол и взял в руки перо…

Закончив сей скорбный труд, Роджерс оделся и спустился во двор. Прямо у своей двери увидел висящий на стене труп одного из солдат. Он был пробит навылет тонкой черной стрелой, которая застряла в щели между бревнами и не позволяла ему упасть на землю. Шедший справа от капитана молчаливый мужчина остановился, и резким движением выдернул стрелу. Труп мешком свалился к ногам Роджерса. Тот поежился и, переступив через мертвое тело, зашагал к казарме.

Только к вечеру длинный обоз с трофеями, вытянувшись дугой по дороге, тронулся в путь. Доехав до леса, мы отпустили возниц. Ни к чему им было знать точку назначения обоза. Взять смогли не все, повозок и лошадей было явно недостаточно. Пришлось разыграть благородство и оставить часть, уже намеченного к погрузке добра, его законным хозяевам.

Через два часа нас догнали Змей и Курбаши.

— Ну как там? Погони нет?

— На чем догонять-то? Нет. Заперли ворота и сидят там, не высовываются.

— Ну и славно! Теперь впрягайтесь. Не обучен я таким транспортом управлять. А нам еще и подумать надо, как следы получше запутать? Сейчас-то мы к испанцам едем, а вот скоро уже и к нам поворачивать пора. Так что — напрягайте голову. Не сегодня, так завтра, наглы пойдут по следам. Это ж надо — столько добра разом зевнуть? Будут они нас искать, не сомневайтесь. Так что пусть ищут у испанцев. К ним они уже не полезут — это война…