Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 4

Толпящиеся вокруг одноклассники расхохотались.

– Ну чтооо такое, ребята, уже прикалываетесь надо мной, хотя мы так давно не виделись… А, Хосино-кун, подойди чуть поближе, хочу с тобой поговорить.

– Говоришь нам не прикалываться над тобой, а сама даже не пытаешься скрывать своих привязанностей, хех.

– З-замолчи, Коко-тян!

Я подошел к Моги-сан, как было велено. Раскрыл рот, соображая, что бы такого сказать.

– …Классно смотрится.

– Э?

– Твое кресло.

– Зачем, блин, ты именно сейчас говоришь мне свое мнение о кресле? Если уж завел речь о внешнем виде, то что-то другое должен хвалить!

Я получил от Моги-сан нагоняй…

Внешний вид, э… Я присмотрелся к Моги-сан получше. Похоже, она немного смутилась от того, что ее так разглядывают; во всяком случае, порозовела.

Если подумать – ее телосложение почти полностью вернулось к тому, что было раньше.

– Ты набрала вес, да?

– …Я понимаю, что ты имеешь в виду, но ни одна девушка не будет рада услышать такие слова, Хосино-кун!

Окружающие вновь расхохотались.

– Э, эээ, а что мне тогда сказать?..

– Это ты меня спрашиваешь… хотя я не против… эмм, вот, как насчет сказать что-нибудь о том, как я одета?

– А, это. Не волнуйся, я заметил.

– Нет, я не это имела в виду. Мне интересно, как тебе это нравится, ты же меня так давно в ней не видел…

Школьная форма на ней, похоже, с иголочки. Кроме того, кажется, ее юбка заметно длинней обычного. Наверно, это потому, что иначе… эммм… когда она в коляске, были бы видны они.

Но что же мне сказать? Не могу же я похвалить ее, что она предусмотрела, что никто не увидит ее трусики.

Мм, пожалуй, вопрос лучше обойти.

– Очень симпатично смотрится!

– …Э?

Моги-сан распахнула глаза. …Чего? Я не такой реакции ожидал. Попробую еще разок, на всякий случай.

– Ты в форме очень симпатично смотришься!

Моги-сан покраснела до корней волос.

Отвела взгляд и несильно ткнула меня кулачком.

Уу?.. Думаю, Мария просто сказала бы «И что дальше?», Коконе бы гордо выпятила свою грудь размера «Е» со словами «А то!», а сестрица Рю-тян сделала бы вид, что ей совсем не интересно, хотя сама же и спросила. Ну а это что за реакция? Новый вариант какой-то.

Вдруг мне на плечо опустилась рука Харуаки.

– Все ясно. Вот, значит, как ты это делаешь.

– Э?

– Вы все слышали, уважаемые леди? Трюк этого типа в том, что он умеет говорить подобные вещи, не смущаясь при этом! Сколько же женщин, начиная с мисс Марии, пали жертвой этого прирожденного бабника, попавшись на этот трюк!

Чего это он так странно говорит.

Но почему-то мои одноклассники после шоу Харуаки закивали и принялись кидать на меня холодные взгляды. Да что с вами, парни, я вас боюсь!

– Покарать этого бабника Кадзуки Хосино, высшую меру ему! Наказание тебе будет такое: мы засунем тебе в рот носки, которые Кири носила три дня подряд! Это точно высшая мера!

– Каким боком это высшая мера! – запротестовала Коконе. – Это скорее награда!

– Я слышал, они смертоносны, серьезно. И еще я слышал одну теорию, что в процессе ношения вырабатывается ядовитое вещество под названием «трикоконетилен».

– Этого н-не может быть! Ко мне много всяких благотворительных организаций обращались за помощью, потому что с помощью моих носков можно производить актин, который спасет африканских детей!

Вау, к чему же это все идет?

Но мое лицо уже невольно расслабилось.

Если не считать того, что Моги-сан сидит в инвалидной коляске, ничего не изменилось с тех, прежних времен, когда она здесь была. Ее по-прежнему любят, а Коконе с Харуаки по-прежнему дурачатся.

Я словно вернулся в прошлое.

– …

…Я   с л о в н о   в е р н у л с я   в   п р о ш л о е?

Я машинально огляделся.

Вернуться в прошлое? Как такое возможно?

Что-либо подобное – невозможно.

В классе, где нет Дайи Омине, – невозможно.

Я кинул взгляд на Коконе. Она весело хохочет.

Я заметил кое-что.

Именно.

Марии здесь тоже нет.

– …Мм? Что такое, Хосино-кун?

…Не пойму, что это за неприятное ощущение.

В отличие от Дайи, Марии здесь нет только в данный момент. Думаю, она решила, что присоединиться к нашей ностальгической беседе было бы для нее трудно, и либо вернулась к себе в класс, либо вообще пошла домой раньше остальных.

И больше ничего. Не должно быть больше ничего.

И все же не могу избавиться от этого неприятного ощущения. Наоборот, еще хуже становится. Чувство в груди почти такое, как если бы что-то сжало мое сердце.

– …Моги-сан.

– Мм?

– Прости, но мне надо выйти ненадолго.

– Э?

Глаза Моги-сан расширились.

– Что такое, Хосии, внезапно посрать приспичило?

– Да нет! Просто Мария…

…У меня такое чувство, что я должен сейчас пойти к Марии.

Но фразу я не окончил.

Из-за Моги-сан.

Радостное выражение лица Моги-сан испарилось мгновенно.

– …Прости, Моги-сан.

– …Э? Почему ты извиняешься? Эммм… ты ведь не собираешься уйти совсем… да?

– Прости.

– …Знаешь… мне скоро придется вернуться в больницу, так что у меня совсем мало времени, понимаешь? Давай хоть это время побудем вместе? Пожалуйста?

– …Я вернусь, если только смогу.

Когда она услышала эти нежеланные слова, в глазах ее проступили слезы.

– Почему? – дрожащим голосом спросила она. – Неужели ты не можешь остаться? Ты ведь можешь с Отонаси-сан встретиться в любое время, правда? Неужели ты меня даже не проводишь, хотя я так старалась, чтобы с тобой повидаться?

Паршиво чувствую себя под тяжестью ее печального голоса и выражения лица.

Марии ведь здесь нет только сейчас. Всего-то надо сдержать мой порыв броситься к ней. Незачем ни с того ни с сего оскорблять чувства Моги-сан.

Так не остаться ли здесь ради нее?

– …

Но я уже решил.

Защищать Марию – превыше всего остального.

И поэтому –

– Прости!

И я вылетел из класса.

Не обращая внимания на голос, пытающийся меня остановить.

Я не мог дозвониться Марии по телефону.

Мария плюет на школьные правила и обычно приезжает в школу на мотоцикле, который паркует где-то недалеко. Но сейчас ее мотика тут уже нет.

А ведь, как правило, она меня ждет.

Убедившись, что ее мотика нет, я сразу направился к станции. Бесясь по поводу того, что поезд тащится как черепаха, я одновременно понял наконец, в чем причина моего беспокойства.

Я обманываю Марию. Я не рассказал ей об «Игре бездельников», и я делаю вид, что не был знаком с Кодаем Камиути.