Андрэ Нортон - Операция Поиск во времени

Пламя… устремляющееся вверх Пламя… Пламя, которое движется и образует стену перед тварью. Оно здесь… он видит его… белое пламя, которое могло бы своей яркостью сжечь ему глаза, но не делает это. А пламя растет и расцветает… но только благодаря ему, через него. Так вот в чем дело… Он инструмент, через который… И тут воля перекрыла все его собственные мысли; он должен целиком участвовать в битве.

Тварь еще немного отступила, вой ее стал выше и резче. Страх… ее страх растет! Он должен использовать его, как дрессировщик дикого зверя использует хлыст, чтобы предотвратить нападение. И, словно хлыст, ударила его мысль:

— Назад, безымянное зло, назад в тот мир, который тебе отведен! Не смей приходить в этот! Назад в грязь, принадлежащую тебе!

Но тварь больше не отступала, оставалась на месте, голова ее металась из стороны в сторону, словно билась о стену. Рей понял, что ее удерживает Магос, пытается подтолкнуть своими силами. И он черпает силы из какого-то источника. Рей дрогнул. Любящий устремился вперед. Пламя… Пламя здесь…

Снова продвижение слизняка замедлилось, громче стал гневный вой. Под принуждением Магоса тварь раскачивалась взад и вперед, ее вопль становился все громче. Но на этот раз Рей держался. Сколько он еще продержится?

Они сошлись в молчаливой схватке. Магос и это создание из Тьмы пытались отыскать какое-нибудь уязвимое место. Рей служил каналом для воли, которая щедро тратила его силы. Он слабел. Тварь поплыла… остановилась, поплыла опять.

— Брат, отдай ей мое тело! — Слабый и далекий крик. — Отдай меня и выиграй время…

— Нет! — Рей собрал все силы. Тело его дрожало; он чувствовал, что только цепи, приковывающие его к столбу, удерживают его на ногах. А Любящий снова пополз вперед…

— Вперед! — приказывал Магос.

— Назад! — приказывала через Рея воля. Шум… крики…

Сосредоточенность Рея дрогнула. Любящий прыгнул. Американец попытался снова поставить преграду, но поздно. Щупальца хлестнули по его телу; присоски жадно приникли к кровоточащим порезам. Рей отпрянул, но не смог уйти от этого оскверняющего объятия.

Пламя… Пламя… но Пламя не касается этой твари, сходящей с ума от кровавого голода. Однако он еще не побежден! Он в самом себе встал перед волей, так много потребовавшей от него, и потребовал в свою очередь.

Рей поднял голову. Иди, приказывал он воле, будь сейчас со мной! И как она сделала его слугой и оружием, так и сейчас в крайней необходимости он превратил в оружие ее. Через одну-две секунды в него хлынула поразительная сила и способность к сопротивлению, никогда раньше он не чувствовал себя таким сильным.

Отвратительная плоть, прижимающаяся к нему, дрогнула. Медленно, вызывая страшную физическую боль, щупальца распускались. Неохотно, сопротивляясь, чудовище начало отползать. Магос ослабил свое влияние. И слишком поздно понял, что происходит.

— Пламя! — Рею показалось, что он выкрикнул это вслух. Это приказ — приказ собственной силе, приказ воле, которую он перехватил. — Пламя!

И снова возникло ослепительное пламя.

— Держись… мурийцы поднимаются по лестнице! — Слова — без смысла. В мире существует только Пламя, созданное его мыслью, и его нужно удерживать, удерживать, удерживать…

Любящий дергался и поворачивался, шипел, но отступал перед Пламенем. С лестницы послышались крики.

— Держись! — снова крикнул Уранос. — Продержись еще немного, брат!

Магос был в отчаянии. Рей чувствовал, как сила жреца дрогнула. Он силен, может, слишком силен. Но если победит, снова нужно будет сражаться — оружием.

Верховный жрец расхаживал взад и вперед по площадке, своей мыслью, острой и быстрой, он подталкивал тварь. Любящий отпрянул, задергался, заизвивался, пополз вперед…

И снова Пламя опустилось. Не дух Рея, но тело его слабело. И снова щупальца сомкнулись вокруг него.

— Рей! Рей! — Призыв. Он пытается привлечь волю, но ничего не осталось…

Белый огонь... снова Пламя? Рей поднял голову.

Нет, просто луч коснулся рогов Любящего. Тот задергался. Но щупальца отпали, разрывая при этом плоть. В голове послышался рев, Рей все видел искаженно, как сквозь густой туман.

Звон стали о сталь. И вот он падает, освобожденный от цепей. Кто-то подхватил его, мягко опустил. Он увидел лицо, дрожащее и не в фокусе. Чо… откуда-то издалека, из далекого прошлого… Чо…

— Любящий… — Он попытался предупредить и подумал, что слова его даже не прозвучали шепотом. Но эти ледяные голубые глаза поняли; губы изогнулись в улыбке, холодной, как зимняя буря.

— Смотри, брат.

Муриец поднял голову Рея. В его ладони был кристалл, отбрасывающий радужные огни. И из его центра ударил белый луч. Чо снова направил его на рога твари и начал отгонять ее назад. Она не могла уйти от луча.

Магос стоял сзади, лицо его так исказилось, что в нем не осталось ничего человеческого. Рей чувствовал силу в нем… она направлена на Любящего, но тварь вышла из-под его контроля.

— Дьявол! — закричал Магос.

— Кровопийца, — ответил Чо. — Слушай теперь своего зверя. Я думаю, он проголодался. А ведь когда он приходит на твой зов, его следует накормить. Смотри — вот расплата!

Любящий, словно потеряв терпение, бросился — но не мурийцев, а на жреца. Его щупальца сомкнулись вокруг Магоса. Жрец высвободил одну руку и ударил по отвратительной округлости тела слизня. Кинжал его пробил черную шкуру, но когда он отдернул руку, на скользкой коже не было ни следа. А Любящий кормился.

Голова Рея упала на руки Чо. Он был едва не стал жертвой, и потому не мог смотреть. Но муриец не отвел взгляд, и когда чудовище пыталось отвернуться, Чо удерживал его лучом.

Последний вопль. Чо крепче сжал американца. Потом в последний раз поднял кристалл.

— Сделано, — сказал он. — А теперь уничтожим сделавшего.

Рей снова посмотрел. Груда грязных тряпок лежала на камне. Над нею скользило чудовище, оно что-то тихо напевало. И как раньше чувствовался гнев Магоса, так сейчас до Рея дошло ощущение отвратительного удовлетворения.

Луч превратился в сверкающий меч. При его прикосновении тварь перестала удовлетворенно петь и неловко шевельнулась. И завыла, резко, жалуясь.

Луч изменил цвет, из белого стал светло-розовым, а потом красным. Потом зарябил, словно по нему пробежали волны из невидимого источника. И Рей всем телом ощутил ритм этой ряби.

Любящий продолжал дергаться, извиваться, его вой стал таким высоким, что человеческое ухо не воспринимало его колебания. И вдруг он начал растворяться. Его очертания потеряли резкость, черная жидкость потекла из тела. А зловоние отравило воздух.