Роберт Асприн - Тамбу

— Видишь ли, я не Тамбу.

— В самом деле? — Рамона слегка приоткрыла рот от изумления, пародируя его манеру. — Несмотря на то что я потрясена и шокирована услышанным от вас, сэр, я должна сделать вам комплимент по поводу вашего превосходного умения перевоплощаться. Вы выглядите, разговариваете, ходите, пьете и занимаетесь любовью в точности, как он. Я бы никогда ни о чем не догадалась, если б вы сами себя не разоблачили.

— Я говорю вполне серьезно, — отозвался он без малейшего следа шутливости. — Я не Тамбу.

Рамона какое-то мгновение задумчиво смотрела на него.

— О'кей, пусть будет по-твоему. Если ты не Тамбу, то кто же ты тогда?

— Я — космический бродяга, — заявил он. — Космический бродяга, у которого появилась идея вытащить себя и своих друзей из одной довольно скверной ситуации. Часть этой идеи — очень незначительная часть — состояла в том, чтобы принять вымышленное имя: Тамбу. Сам по себе псевдоним вначале не имел существенного значения. Но потом случилось так, что этот бродяга и его друзья, к которым прибавились несколько новых, решили окружить имя Тамбу ореолом легендарности. Вспомни, любимая, ты сама была рядом со мной в то время. Рамона беззвучно кивнула.

— Сделать это оказалось до смешного просто, — продолжал он. — Благодаря литературе, приключенческим стереофильмам и прочим формам масс-культуры в нашем сознании уже сложился определенный стереотип героя. Нам оставалось только наметить некоторые основные его черты и скрыть любую противоречащую им информацию, людское воображение должно было само довершить образ. Они увидели в Тамбу харизматического лидера, всевластного и вездесущего, которому могли доверять и за которым они пошли бы в огонь и в воду. Он и должен быть таким! Иначе зачем всем остальным следовать за ним?

Рамона потупила взгляд и слегка прикусила губу, но снова подняла глаза, когда Тамбу нежным жестом положил руку ей на ладонь.

— Не переживай, любовь моя, — произнес он с легким укором. — Ты бы не могла заставить меня сделать что-нибудь против моей воли. Это была сомнительная авантюра, но я со своей стороны пошел на нее вполне охотно. Почему бы и нет? Мне это тогда казалось забавным — чем-то вроде главной роли в пьесе, и я до сих пор прекрасно справлялся с этой ролью. Он снова отстранился от нее, выражение его лица стало более серьезным.

— Вся беда в том, что у этой пьесы нет конца, — произнес он приглушенным голосом. — Никогда не поднимется занавес, актеры не выйдут на подмостки и не скажут зрителям: «Эй, посмотрите! Мы всего лишь артисты. То, что вы видели, было просто игрой воображения, которая на один короткий миг обрела правдоподобие усилиями талантливых лицедеев». Поскольку мы никогда не проясняли наше истинное положение, публика воспринимала эту иллюзию, как реальность, и тем самым сделала ее реальностью.

— Погоди немного, любимый, — прервала его Рамона, покачав головой.

— Я не совсем поняла смысл твоей последней фразы.

— Тогда позволь мне попробовать подойти к этому с несколько иной точки зрения. Любой актер, авантюрист или даже просто коммивояжер подтвердит тебе: чтобы добиться успеха, необходимо твердо верить в свое предназначение. Для того чтобы быть Тамбу, мне приходилось мысленно перевоплощаться в этот образ. Я постоянно спрашивал себя: «Как бы сильная личность поступила в данной ситуации? Что мог бы сказать харизматический лидер по поводу этой проблемы?» Так продолжалось годами, пока наконец характер Тамбу не стал мне гораздо ближе, чем мой собственный. Я зашел так далеко, что теперь уже способен играть роль Тамбу, не задумываясь, полагаясь исключительно на интуицию. Ты понимаешь, о чем я говорю? Я превратился в Тамбу, но Тамбу не есть мое собственное «я»!

— Я вижу, к чему ты клонишь, — отозвалась Рамона. — Однако не стоит ли к этому добавить, что Тамбу — просто очередная ступень твоего развития? Я хочу сказать, что вряд ли ты совершал в качестве Тамбу поступки, которые шли бы вразрез с твоими прежними понятиями о нравственности. Во многих отношениях он является всего лишь отражением твоей личности.

— Я и сам окончательно запутался, — вздохнул Тамбу. — И именно поэтому считаю, что обязан выйти из игры. В последнее время я все чаще ловлю себя на мысли, что в лице Тамбу говорю и совершаю поступки, которые полностью противоречат моей натуре. Если я и дальше буду продолжать в том же духе, то боюсь, что вскоре полностью потеряю свою индивидуальность.

— И что это за поступки? Мне любопытно узнать.

— Так, в основном по мелочам, однако они меня тревожат. Помнишь то последнее собрание капитанов, когда Эгор сообщил нам о гибели Уайти? Одна часть моего существа — мое изначальное «я» — готова была на месте лишиться чувств, едва я об этом услышал. Мне хотелось броситься прочь от экрана и скрыться на пару дней — рыдать, напиться допьяна, словом, хоть как-то облегчить боль, которая терзала душу. Я имею в виду, что во многом Уайти заменяла мне сестру, родной у меня никогда не было. Ее терпение, поддержка, даже критические замечания делали ее для меня чем-то гораздо большим, чем просто другом. Известие о том, что Уайти больше нет в живых и как именно она умерла, явилось для меня страшным ударом. И что же? Я зачитал короткий некролог и затем объявил всем, что ее смерть не имеет значения. Тут уже говорил Тамбу. Наши мнения и реакции расходились, и ему удалось взять верх.

— Но ведь ты при этом пытался доказать свою точку зрения по очень важному вопросу, — возразила Рамона, — о том, что нам следует отказаться от противостояния с Оборонительным Альянсом. Известие о гибели Уайти не только внесло смятение во флот, но и могло свести на нет все твои доводы, вызвав прилив враждебных чувств против Альянса. Ты должен был принять это в расчет.

— Вот как? — Тамбу грустно улыбнулся. — Ты знаешь того, прежнего меня, о котором я веду речь? Знаешь, как он ко всему этому относился? Он был заодно с капитанами! Он хотел немедленно сорваться с места и ударить по ублюдкам из Альянса и остальным, им подобным, которые посмели на нас напасть. Вот чего он хотел, но Тамбу не мог себе этого позволить, и точно так же он не мог допустить, чтобы капитаны совершали опрометчивые поступки. В этом состоит другой аспект моей проблемы. Я не в состоянии ни отделаться от Тамбу, ни трансформировать его в того, кем я был изначально. Флот нуждается в Тамбу, в его холодном, расчетливом уме, широком кругозоре. Если бы я позволил прежнему себе — тому, кого я так отчаянно пытаюсь спасти, — захватить контроль над флотом, последствия были бы самыми гибельными. Я обязан сделать свой выбор: либо, как Тамбу, продолжать командовать флотом, либо покинуть его и сохранить тем самым свое собственное «я».