Юрий Корчевский - За троном. Царская милость

– Осень на носу, непогода каждый день может быть. Даю седмицу сроку, приеду – проверю.

– Лес далеко. И кони выдохлись хлысты таскать, и люди.

– Тогда я здесь останусь, а ты завтра скачи на вторую заставу. Посмотри, как обустроились. Доброхотов молодец, все сделать успел. А людей столько же, как у тебя.

Репьев насупился, обидно стало, но все правильно, не возразишь. Алексей же считал – сейчас усилия приложат, даже через «не могу», дальше служить будет легче. Когда воин сыт, в сухой одежде, спит в тепле и лошадь в конюшне, с него за службу по полной мере спросить можно и должно. Многое от командира зависит – десятника, сотника, полковника. Требователен, настойчив воинский начальник, тогда подразделение боеспособно. А ежели казнокрад или лентяй, жди потерь и поражений.

Утром Репьев ускакал, даже не позавтракав. Видимо, заело, гордость взыграла. Это хорошо. Поглядит, как у соседей, может, и лучше сделает. Алексей после завтрака десяток в дозор отправил, а сам с остальными стрельцами в лес. За топор взялся, лес валил, не отлынивал. За один хлыст сразу тройку лошадей впрягли. Лошади верховые, таскать не приучены, как и с телегой ходить. За световой день смогли бревен на строительство конюшни доставить. А следующим днем и сруб поставить. Осталось только крышу сделать и денники. Вечером Репьев прискакал и рот разинул. Коробка для конюшни уже стоит. Не веря глазам, обошел. Алексей наблюдал за ним, когда Репьев подошел, поинтересовался:

– Как тебе вторая застава? Хорошо ли Доброхотов принял? Понравилось ли?

– У нас не хуже будет, дай только срок.

– Сам напросился, даю семь дней. А я завтра в крепость.

Алексею в Сызрань надо, воеводе доложить, что места под заставы определены, избы воинские и конюшни стоят. А еще со снабжением, провизией определиться. У селян покупать можно, но они не купцы, проезжают мимо застав нерегулярно.

Григорий Афанасьевич на месте оказался. За две недели, что Алексей в крепости не был, появились новые здания, небольшая церковь. Видно – рачителен воевода, опытен, о делах радеет. Служить под его началом удача. Видел уже Алексей разных начальников над собой, добрая половина не за умения поставлена на должность, а за близость к государю или высокопоставленному родственнику, за именитый род.

– Садись, Терехов! – широким жестом указал на лавку воевода. – Рассказывай, не торопясь, с подробностями.

Воевода карту на стол положил, на пергаменте рисованную тушью. Не все точно и не везде масштабы выдержаны. Но в целом верно. Алексей сразу пальцем ткнул:

– Здесь первая застава стоит, в дневном переходе от нее вторая. На обеих отстроились. Конечно, не всего хватает. Котлы нужны, матрацы, гвозди.

– Не торопись, напиши. Кое-чем помогу.

Потом про поставки провизии говорили.

– Вот что, – подвел итог воевода. – Сегодня отдыхай, а завтра я вместе с тобой еду, сам посмотреть хочу.

Оно верно. Только Алексей обеспокоился: успеет ли Репьев со стрельцами конюшню накрыть? Его застава первая, с нее воевода инспекцию начнет. Не понравится ежели, ко второй придираться начнет.

Утром после совместного завтрака выехали. Воеводу три казака сопровождали, охрана. Один впереди скакал, за ним, в отдалении, – обочь воевода и Алексей, замыкали кавалькаду двое лихих и чубатых казака. Домчались быстро, с одной недолгой остановкой на отдых лошадей. Воевода на остановке карту развернул.

– Смотри, самые опасные места. Вот здесь и здесь броды есть. Если ногайцы или крымчаки в набег пойдут, перебираться через Сызранку в этих местах будут. Желательно парные дозоры тут держать.

– Сделаю.

И снова скачка. Часа в три пополудни уже к первой заставе подъехали. Заставские их издали приметили по хвосту пыли. Репьев стрельцов выстроил – при пищалях, готовых к смотру или бою. Воевода с лошади лихо спрыгнул, поводья казаку отдал. Вдоль стрелецкого строя прошелся, не сказал ничего, усы подкрутил.

– Веди, десятник, показывай.

А чего смотреть, если воинская изба и конюшня – рукой подать. Воевода в избу взошел, сразу указал:

– Печи нет. А как зимовать будете?

– Сделаем, – заверил Репьев. – Не успели еще.

Воевода и конюшню осмотрел. Тут и придраться не к чему. Понятно, обустраиваются только. В избе топчанов нет, пирамид для оружия, столов и лавок. Но это дело времени. Главное – люди и лошади крышу над головой имеют.

Поужинали. Воевода, как и другие воины, на полу устроился. Утром, после завтрака, заметил:

– Репьев, тыном заставу обнеси. А с матрацами я помогу. Скоро корабль из Нижнего прийти должен. И еще сено заготавливайте, пока травы в самом соку. А овес у селян покупайте. Сам не знаю пока, но говорят: зимы лютые в этих местах бывают и снежные. Я к чему клоню? Сараюшку ставить надо, дрова заготавливать. Сложно, службу никто не отменял, и строить надо. Но вам зимовать, до весны на смену не надейтесь.

В общем, посещение воеводой оказалось полезным обеим сторонам. Григорий Афанасьевич убедился, что заставы к несению службы готовы. Две недели – не такой большой срок, а сделано много. А для заставских стрельцов советы дельные воевода дал. Чего со стрельцов взять, если раньше службу в городах несли – Сергиевом Посаде, потом в Москве. А служба на заставе, в отдалении от города, от основных воинских сил особенности имеет. Застава не должна бой вести, не выдержит долго и погибнет. Ее задача – известить главные силы о подходе недруга, по возможности определить численность противника и направление движения. Из этих мест, с ногайской проклятой дороги два пути: или ближний на Нижний Новгород, или на Москву. В случае опасности, большой численности ногайцев или крымчаков, тут же в столицу гонец помчится известить государя. А уж он приказ отдаст – каким войскам и откуда выдвигаться для отражения нападения.

Утром все вместе – Алексей и воевода с охраной – отбыли к первой заставе. Когда добрались, Алексей со стрельцами остался, а воевода, не задерживаясь, в крепость поскакал. До темноты вполне успеет. За прошедшие два дня Репьев со стрельцами поднатужился, перекрыл конюшню. Только денники осталось доделать. А впереди и другие дела: сарай делать, сеновал, сено заготавливать, дрова. И все времени требует, усилий. Алексей только одного хотел – передышки. Не от работы, которая удовольствие приносила. А от нападения. Лето – самое опасное время, как и ранняя осень. Летом все дороги проходимы, лошади на подножном корме, а если в полон возьмут, их без потерь в свои земли угнать можно. А ранняя осень для грабителей заманчива урожаем. Ногайцы не брезговали забирать пшеницу, рожь, капусту и прочие овощи. Что самим пригодятся, что на продажу. От ногайских степей по Волге и Каспию до Персии рядом и до Османской империи, где купят все.

На обеих заставах начали тын ставить. Очертил Алексей круг, чтобы внутренний двор был на случай телеги с грузом загнать. Добросовестно делал, из высоких бревен, с бойницами узкими, только пищаль просунуть. Тын кольцом заставу охватывает, поэтому у каждой бойницы свой сектор обстрела, а две соседние бойницы перекрывают сектор стрельбы. За неимением железных петель ворота на кожаные ремни подвесили, зато запор серьезный, из тесанного в квадрат в поперечнике бревна. Петли, конечно, удар тараном не выдержат, но и с ходу противнику внутрь заставы ворваться не дадут. Внутри тына хозяйственные постройки появились. Сарай для дров, еще один, размером побольше, для сена. Рядом амбар провизию хранить. Запасы муки, крупы, соли, а еще матрацы должны кораблем в Сызрань доставить. Но все же полегче стало, есть крыша над головой, очаг, постоянно горячая еда, не сухари. Кашевар научился лепешки делать, как татары любят. Настоящий хлеб выпечь – русская печь нужна. А все лучше, чем каменной твердости сухари. Теперь половина свободных от дозора стрельцов траву косила на сено, другие рубили нестроевой лес на дрова. Алексей в избе сидел, мысленно составлял перечень продуктов, которые у селян купить надо. Вдруг топот копыт, во двор стрелец влетел. Алексей сразу вскочил. Наверняка какое-то происшествие, не было раньше такого! А стрелец уже в избу ворвался.

– Ногайцы, верст пять отсюда, числом две сотни.

На заставе всего три человека, включая Алексея.

– Тимохин, поджигай тревожный костер. И дозорного захвати, а еще холстину. Не забыл, как сигналы подавать?

И дозорный, и Тихон выбежали из избы. Теперь каждая минута дорога. Алексей схватил из пирамиды пищаль, взвел курок, выскочил на крыльцо, выстрелил вверх. Те стрельцы, что ушли траву косить или дрова заготавливать, выстрел услышат, поймут: тревога, к заставе бежать надо.

Заранее подготовленный рядом с заставой костер уже вспыхнул ярким пламенем. А как смола занялась, черный дым повалил. Оба стрельца кусок холстины за концы взяли, растянули над костром. Дым понизу пошел, в сторону. Затем пару шагов в сторону сделали. Дым вверх повалил. И так с равными промежутками. Алексей на восток смотрел, в сторону первой заставы. Увидят ли сигнал? Увидели! И там дым появился. Уж его-то в крепости увидят, подмогу выслать должны. Только придет она нескоро. Алексей на единственную смотровую площадку у ворот взобрался, повернулся к реке. К заставе дозорный десяток во весь опор летит. А за ними, довольно далеко, темная масса, как лавина течет. И пыль густая вверх поднимается, взбитая сотнями копыт. В другую сторону оборотился. Стрельцы, кто с топором, кто с косой наперевес, как с копьем, к заставе бегут. И выстрел Алексея слышали, и дым сигнальный видели. Алексей Господа благодарил, что набег раньше не случился. А пока есть где укрыться. После подачи сигнала стрельцы с заставы уйти должны конно и оружно хотя бы к первой заставе. Только уже не получится. Пока они до заставы добегут, коней оседлают, ногайцы рядом будут. А в голом поле бой принять – положить всю полусотню. Уж лучше за тыном обороняться. Застава – как малый острог, крепостца. Пойди ее возьми! Только запыхавшиеся и раскрасневшиеся стрельцы на территорию вбежали, тяжело дыша, как Алексей приказал: