Алина Смирнова - Искра

— Было уже слишком поздно… — произнес я. И внутри все похолодело.

— Поздно конечно, ей пришлось вынашивать ребенка самой. Но эти трудности ее не могли испугать. Честно говоря, я сомневаюсь в том, что вообще ее, что то могло испугать… она даже любила свое дитя, которое вынашивала. Но… что-то изменилось, когда она все же выдержала эти роды. Эта боль ее сломала, в ней изменилось нечто… она перестала любить твоего брата, она сдала его в инкубаторий. Однажды я слышал от нее, что она даже прикасаться к собственному ребенку не могла, — пока Генри говорил, я представлял себе несчастного, маленького Артура, который был лишен материнской любви.

Я даже представить себе не мог, что пережил Артур, но почему?

— Генри, когда появился я, в поведении матери что-то изменилось?

— Она ушла от Утера к твоему отцу, когда поняла, что не может находиться ни с сыном, ни с ним. Думаю, сила Короля подавляла силу ее Искры и в конечном итоге она выбрала свободу, которую желала. Тебя она родила по всем правилам и, наверное, потому, что она любила твоего отца тебя она тоже любила. И заботилась о тебе. И она очень сильно переживала, когда видела контраст между тобой и Артуром. Она его боялась.

Я вспомнил, как однажды мама позвала меня к себе, в королевских покоях, на ней было длинное платье, не часто ее увидишь такой нарядной и красивой, видимо был какой-то прием. Она расчесала мне волосы серебряным гребнем и поправила форму, мне было тогда пять лет. Каким-то образом и Артур проскользнул в ее покои, и вот я отчетливо помню, как она поправляла мою форму, и взгляд ее стал стеклянным, обернувшись, я увидел Артура в черной форме, с золотым рисунком. Он на два года старше меня. Он был добрым в детстве, он всегда дружил со мной и защищал, как настоящий брат.

— Ты такая красивая мамочка, не расчешешь и мои волосы?

— Артур… конечно, иди сюда… — тогда я даже не заметил, как у нее тряслись руки, когда она прикасалась к нему. Только сейчас эти отрывки моего детства вспыли в воспоминаниях. Я думал, она относилась к нам одинаково! Вот почему Артур испытывал столько боли! Я выплыл из тумана своих воспоминаний. Генри смотрел на меня испытывающим взглядом. А генерал Ами улыбался.

— Генерал Генри, скажите, вы знаете, почему мама так ненавидела и боялась Артура? Знаете причину, по которой она отказалась от собственного ребенка?

— А сам ты еще не догадался, Рэй? Она ушла в длительный рейд, только узнав о своей беременности, она провела очень много дней за пределами города, сражаясь с ордами мутантов. То, что с ней тогда произошло, она никому не хотела говорить… даже твой отец, полагаю, не знает.

— Но вы-то знаете.

— Потому, что она рассказала мне о том, что произошло. В тот самый день перед первым нападением мутантов на город. Мы знали, что они готовят, и Ринали была полна решимости вывести всех разведчиков в бой и задействовать рубеж последней обороны. Но перед битвой я увидел, как она в одиночестве сидит в шлюзе, она плакала, — генерал Ами решил продолжить рассказ:

— Что с тобой, Ринали?

— Ами… Знаешь, я… Это я виновата, виновата в том, что мой сын обречен страдать, я была безответственной…

— Ты говоришь о принце Артуре?

— Да. Я не могу его любить, но и не любить тоже не могу… но он пугает меня. И все из-за того, что случилось тогда со мной в Каменном ущелье…

— Ты о том рейде? Ринали, когда ты пропала на полмесяца… Каменное Ущелье, это же очень далеко отсюда… в нескольких километрах, и там полно мутантов…

— Да. Я без труда с ними расправилась, я пошла туда, чтобы встретиться кое с кем. Но когда я пришла в ущелье и убила монстров, я ощутила, что мутанты готовят ответный удар и я…

— Мутанты, они напали на тебя?

— Да. Сколько могла я отбивалась от них, пока один из них не ужалил меня…

— Ужалил, ты что смеешься? Альфа-октаний у тебя на шее должен был защитить тебя.

— И он защитил, яд из моей крови вылился из раны, и она тут же зарослась… но часть этого яда все же попала в развивающийся плод. Ами, внутри меня растет чудовище… наполовину мутант. Даже если он родится и будет выглядеть, как человек… он все равно будет отравлен, он станет монстром…

Генерал Ами умолк, и я не мог пошевелиться. Так вот почему… Артур… наполовину чудовище…

— Рэй, что ты намерен делать? — строго спросил Генри.

Я впервые сейчас сложив все картинки пазла, мог мыслить трезво.

— То, что должен… в первую очередь спасти Рио и не дать этой истории повториться.

— Тогда будь очень острожен. Твой брат, просто кошмарный тип. Рэй, помни свое истинное имя. Даже если ты принял Рыцарскую присягу… ты остаешься сыном Ринали. Она выплатила свой кровавый долг этому чудищу, убей его если потребуется… — наставление генерала Ами было очень воодушевляющим.

Да. Пора бы уже побеседовать с братцем, но сначала есть еще одно дельце…

Рио не могла не подготовиться к худшему сценарию после битвы в логове адептов, она была решительно настроена убить брата. Она должна была подготовиться. Нужно понять, оставила ли она какие-нибудь подсказки.

Незаметно я покинул штаб разведки и отправился в казармы. Ее комната была залеплена желтой лентой, с печатью Рыцарей. Даже если там был обыск… я воспользовался своей ключ картой и открыл дверной замок, дверь отъехала.

— Рио… если бы я только мог все исправить…

Свет не включался, панель Авалона была выключена. Сюда еще никого не поселили? Я сел на ее кровать. Как же мне плохо. Я подумал о том, как Рио могла бы оставить мне сообщение, на тот случай, если Рыцари обыскивали ее комнату, она не могла забрать амулет, подаренный Морганой перед смертью, вместе с собой в Королевскую башню. Она оставила его тут.

Я отогнул матрас, нет это слишком банально. Я проверил поочередно шкаф, и столешницу с обратной стороны. Потом зашел в душ. Маленький душ, и раковина с простым зеркалом. Я посмотрел на свое отражение, круги под глазами и в моем взгляде теперь отчетливо переплетались гнев и боль. Рио была здесь и смотрела в это зеркало и испытывала те же эмоции, что и я сейчас. В раковине был треугольный слив с металлической рамкой-крестом посередине, я включил воду и тут понял, что вода странно утекает будто что-то создает ей преграду… ну конечно! Там узелок. Я достал из кармана значок, который цеплялся на ворот камзола, и подцепил его острым концом, узелок, а за ним и всю длинную нить… и вот из сливного отверстия показался сверкающий синий камешек, привязанный на тонкую нить.

— Рио! Ты молодец… — я сорвал нить, и убрал осколок альфа-октания внутрь нагрудного кармана.