Дэн Абнетт - Двуглавый орел

Вилтри включил лестничный фонарь с абажуром в виде шара. Свет оказался тусклым, но и его было достаточно, чтобы спуститься вниз по скрипучим ступеням. В холле неожиданно оказалось множество древних книг, сложенных на полке некогда роскошного камина. Время не пощадило его, и с богатого узорами орнамента слой за слоем сходило декоративное покрытие, безобразно обнажая каменную кладку. К несчастью, эта судьба не минула и книг, которые стали рассыпаться, как только Вилтри попробовал вытащить некоторые из них в надежде скоротать часок-другой за чтением.

Не зная, чем занять себя, он вышел на улицу. Холодный воздух заставил пилота слегка поежиться, но более всего его поразила та удивительная тишина, в которой можно было уловить чуть слышное журчание воды в канале. Вилтри постоял немного, но из задумчивости его вывел грузовой фургон, который прогромыхал на другом берегу. От опытного взгляда не укрылись щитки над фарами, установленные как одна из мер по затемнению города. Сделав несколько шагов, он также заметил равноудаленные металлические стояки, пеньками торчащие вдоль всего бульвара, — прежде на них держались чугунные фонарные столбы, которые, видимо, пошли на переплавку для нужд военной промышленности. Можно было только представлять, как это место выглядело в мирное время: изящные уличные фонари в стеклянных абажурах; негромко урчащие прогулочные электроходы на Гранд-Канале; холеные горожане, подданные Империума, неспешно идущие по своим делам, иногда останавливающиеся, чтобы поприветствовать друг друга и, возможно, поговорить за чашкой кофе на террасе какой-нибудь давно закрытой теперь таверны. И наверное, еще были студенты. Ведь в кратких ознакомительных материалах о Тэде говорилось как о городе сколамов.

Честно говоря, Вилтри вполне отдавал себе отчет, что, в сущности, почти ничего не знает об Энозисе.

Почти ничего, за исключением трех вещей: он знал, что это древний самодостаточный мир Империума, что он занимает стратегически важное положение в этой части миров Саббат и что тысячи летчиков вроде него самого были в спешном порядке стянуты сюда со всех концов Вселенной, чтобы защитить его от полного уничтожения.

Неожиданно в предрассветном сумраке он сумел разглядеть множество неясных фигур — других прохожих, которые были одеты в темное и спешили куда-то в одном направлении. Глухой мерный бой колокола местной часовни напомнил жителям, что уже семь часов и что пришло время для утреннего богослужения. Решив последовать за ними, Вилтри, немного поотстав, перешел по мосту на ту сторону канала.

Ко времени, когда он дошел до часовни Министору-ма, которая, как оказалось, стояла на противоположной от пансиона набережной, заутреня уже началась. В нерешительности он простоял некоторое время у входа, прислушиваясь к монотонным церковным песнопениям. Прямо над ним, на фасаде собора, в холодном рассеянном свете раннего утра возвышался барельеф с фигурой Бога-Императора, пристально взирающего на представителей человеческого рода внизу.

Вилтри пристыженно опустил голову. Когда восемь лет назад он поклялся отдать свою жизнь в сражениях на службе у Бога-Императора, он и понятия не имел, как это чертовски трудно будет сделать. Конечно, он всегда хотел быть летчиком — благодаря необычной топографии Фантина все сыновья и дочери этого мира рождались с таким инстинктом. Но цена оказалась слишком высокой. Два года назад, во время последнего освободительного наступления на армии Архенеми, который наложил свои мерзкие лапы на его родной мир, он сражался плечом к плечу с крестоносцами Империума под командованием военмейстера Макарофа и дважды чуть не погиб. Сначала — когда его самолет накрыла взрывная волна над Скальдом, затем — когда попал в плен к подлому варлорду Саггитару Слей-ту в Ауренберге.

Все последующие два года Вилтри не мог отделаться от мысли, что уже должен был погибнуть, что он уже дважды взял жизнь взаймы. За время обучения в ско-ламе его наставник крепко вбил ему в голову концепцию Колеса Судьбы. Она заключалась в том, что Колесо Судьбы находится в правой руке Императора и, вращаясь, оно должно поддерживать равновесие, симметрию своего движения. Все, что человек получил в этой жизни, как и взятый долг, обязательно придется отдавать. Любая спасенная жизнь уже не вполне принадлежит человеку, а лишь оставлена ему на хранение. Его жизнь спасли дважды. Неминуемо должно было прийти время платить по счетам. И вот он здесь, на другой планете, связанный долгом военного сражаться за этот чужой, невероятно далекий от его дома мир. Окончательный расчет произойдет здесь — он был уверен в этом. Колесо Судьбы теперь совершит свой оборот. Ему дважды сохранили жизнь, так чтобы он смог дожить до дня победы и вновь увидеть свой родной мир свободным. Теперь он сражается за родную планету каких-то других, совсем незнакомых ему людей. Именно здесь, несомненно, Судьба и сведет с ним счеты.

Все летчики «Г как Грета» почти в каждом его действии чувствовали приближение неминуемого рока — в этом у него не было никаких сомнений. Они знали, что их стальная птица обречена на гибель — обречена и проклята одним лишь его присутствием. Он уже потерял одну команду над Скальдом, и на этот раз пришел их черед. Теперь Колесо Судьбы приведет в действие великий закон равновесия и заберет его из этого мира, а он утянет с собой и всех остальных.

Он просил о переводе, получил отказ, написал рапорт с просьбой о назначении его на должность, не связанную с боевыми действиями, но вновь безрезультатно. «Ты чертовски хороший летчик и офицер, Вилтри, — напрямик сказал ему Орнофф. — Выкинь из головы весь этот вздор о предопределении. Нам теперь нужен любой сукин сын с мало-мальским боевым опытом и летным стажем за плечами. Все говорит за то, что Энозис окажется крепким орешком. Наши сухопутные силы сейчас с боями отступают под натиском легионов Сека. Дело идет к полномасштабной воздушной войне, попомни мои слова. Рапорт отклонен. Твой транспорт с летчиками космических ВВС покидает свою орбиту завтра в шесть ноль-ноль».

Вилтри взглянул вверх на высеченный в камне образ Бога-Императора, который уже стал отбрасывать глубокие тени в лучах медленно восходящего солнца. Каменный лик, казалось, нахмурился и смотрел на него неодобрительно, словно читая в смятенной душе все сомнения, порожденные робостью его сердца.

— Прости меня! — невольно вырвалось у Вилтри.

Какая-то женщина в длинном черном пальто, опаздывая на службу, с испугом оглянулась на него. При-стыженно вжав голову в плечи, он услужливо открыл перед ней дверь на входе.

Единая волна яркого света и звуков торжественного гимна, посвященного Золотому Трону Земли, разом обрушилась на них, заполняя все пространство вокруг. Женщина поспешно прошла под высокие своды храма.