Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера
Помощь проекту
Русские сумерки. Клятва трикстера читать книгу онлайн
Самую малость она выступала сбоку каблука. Но… клянусь Зоной, этого вполне достаточно, чтоб пилить, рвать об нее веревку!
Да! Да!
Через пару минут – руки свободны. Еще немного – и перерезаны путы на щиколотках.
Теперь освободить Андрюху!
Цепь… Проклятая цепь! Она тянется к кольцу – тому, что намертво вделано в бетонную стену. И стальной браслет на щиколотке – тоже не открыть.
– Без толку, – шепчет Демин. – Уходи!
«Как так – уходи?» – застываю я.
– А ты?
– Добежишь до поселка, кого-нибудь приведешь – хоть Карася и Цыпу! Пообещай им долю «товара»…
Наверное, он прав. Вот-вот вернется «мясник»-хозяин. И что я с ним сделаю голыми, пусть и свободными, руками?
Нащупываю в темноте лестницу и нечаянно касаюсь подвешенного тела Сереги. Вздрагиваю, словно от удара током: «Еще теплый…»
Но разводить сопли не имею права. Проворно взбираюсь по лесенке – хорошо, что «мясник» ее не убрал.
– Глеб, – вдруг долетает снизу отчаянный шепот, – только не бросай меня, пожалуйста. Поклянись, что вернешься!
– Даю слово…
– Слово трикстера?
– Да!
Осторожно щупаю крышку люка.
Не заперто!
Угу, хозяин ведь ненадолго отошел…
Бережно ее приподнимаю, и все равно раздается предательский скрип. Я цепенею, затаив дыхание. Аккуратно откидываю крышку.
Кругом сумрак, но можно понять, что комната наверху – вроде чулана. Какое-то старое тряпье по углам, древний комод, заставленный кастрюлями. А главное – есть окошко! Маленькое, но вполне достаточное для моих габаритов…
Я выбираюсь из люка. И ступая на цыпочках, крадусь к окну: «Только бы не оказалось наглухо заколоченным!»
О, черт! Окно держится на согнутых гвоздях.
Я до крови прокалываю пальцы, пытаясь отодвинуть их вбок.
А за дверью уже раздаются шаги – все ближе и ближе!
Проклятие!
Я, как загнанный волчонок, оглядываюсь по сторонам. В чулане негде укрыться. И нечего использовать в качестве оружия – разве вон ту разделочную доску? Сумею я вырубить ею «мясника» с одного удара?
Дергаюсь за доской к комоду и цепенею на полпути: «Нет!»
А дверь в чулан со скрипом начинает открываться…
И я сжимаюсь в углу, зарывшись в кучу старой, провонявшей нафталином одежды. Закрываю глаза – словно это поможет стать невидимым.
Что-то гремит – там, у самого входа. Вроде бы «мясник» взял эмалированную кастрюлю. И опять захлопнул дверь.
Это кажется чудом – но он даже не глянул в мою сторону. Не заметил распахнутой крышки подвального люка!
Я вскакиваю, озираюсь. Мне нужно хоть что-то – тонкое, твердое, чтоб бесшумно поддеть гвозди на окне. И я замечаю в углу край металлической таблички – он торчит из-под старой шубы.
Хватаю табличку. «ЛИПЕЦКГОРГАЗ» – написано там крупными черными буквами. Да хоть «горнефть»!
Поддеваю гвозди – один за другим.
Аккуратно открываю окно. И ужом выползаю наружу, кувыркаюсь в мокрую траву.
Вскакиваю, бегу под косыми струями, не разбирая пути. Падаю в грязь и опять поднимаюсь, петляю по кустам. Скатываюсь в канаву, ползу…
А изувеченное тело Сереги до сих пор, как наяву, маячит перед глазами. И тяжелая поступь «мясника» мерещится за спиной.
Я прихожу в себя только метров за пятьсот, когда проклятый дом скрывается в дымке. Уже вечереет, ранние сумерки опускаются на мертвую деревню. Я стою за околицей – дрожащий от слабости, промокший до нитки.
И четко осознаю: пусть я без роздыха буду лететь до поселка – все равно не смогу ничего изменить. Даже если уговорю Карася и Цыпу на рискованную экспедицию. Даже если их машина не застрянет в грязи…
Туда, обратно – минут сорок раскисшими дорогами.
Элементарно не успею!
Тоска, как глухая боль, охватывает от этой мысли. И такое острое чувство беспомощности, что ноги сами подгибаются. Я сажусь прямо у обочины – едва не в лужу.
Значит, ничего нельзя сделать.
Разве что вернуться – прямо сейчас… От этой мысли сперва обдает жаром, потом холодом.
Что я могу – в одиночку?!
Слезы текут по щекам, смешиваясь с дождевыми каплями.
Только одно не дает разрыдаться. Лишь одно придает силы под этим чугунно тяжелым небом. «Я ведь поклялся… Я дал ему слово!» – гулко, неумолимо стучит в висках, заставляет стиснуть кулаки и зубы.
И я поднимаюсь с земли…
Часть 1. Огненная река
Глава 1
Чей-то нудный голос ворвался в сон:
– …Сегодня у нас в гостях глава издательского дома «Русский воротила», главный редактор журнала «Гламур» Андрей Мысков.
«Проклятый телевизор…»
Я перевернулся на другой бок и с головой накрылся одеялом. Но голоса все равно долетали из соседней комнаты:
– …Андрей, хотелось бы поговорить с вами о таком понятии, как «высшие», о том, что оно значит в нашей жизни…
– Сразу замечу – мне не нравится этот термин! От него за версту разит мутантофобией.
– Даже так?
– Рассуждая вульгарно, если есть «высшие», значит, большинство оказывается «низшим»? Отсюда вытекает непонимание, даже неприятие… Отсюда рукой подать до злобной клички «упыри»!
– Хм-м… А какое бы название вы предложили взамен?
– Думаю, наиболее точный термин – «креативный класс»…
Я вздохнул. Возникло сильное желание вскочить и вырубить на хрен «зомбоящик». Но я знал, что тогда сон точно убежит, развеется без остатка. И опять полдня придется бродить с тяжелой головой.
«Нервы – ни к черту…»
– … хотелось бы пояснить термин. Все мы знаем, какую особую роль сыграли Сумерки в становлении современной посттоталитарной России…
– Андрей, а как вы относитесь к точке зрения, что Сумерки до сих пор продолжаются?
– Вздор! Они длились максимум год-два. А может – и считаные месяцы. И сейчас, вот уже полтора десятилетия, мы живем в практически нормальной стране.
– Но ведь… миллионы погибли? И до сих пор слабо заселенными остаются целые районы…
– Знаете, все эти разговоры о какой-то трагедии отдают дешевым популизмом! Ведь кто умер в первую очередь? Те, чей организм был ослаблен алкоголем, бездельники, люмпены, неспособные реализовать себя в условиях здоровой конкуренции. Страна и мир избавились от балласта. Разве это плохо?
– Ну, конечно, если смотреть так…
– А по-настоящему деловые, инициативные личности получили колоссальные возможности для самореализации. И дело не только в изменениях на генном уровне, куда важнее – переворот в общественном сознании. За эти годы почти удалось побороть вредный предрассудок о том, что каждый от рождения имеет право на жизнь. Нет, господа ортодоксы, это право еще надо заслужить!